…Втравила его Лизавета, черт ее побери совсем!
– Я Тинто с собой возьму, – пояснил он больше себе, чем
Расулу, – для страховки.
– Страховка хорошая, – согласился Расул.
Тинто удивился: “Это я-то страховка?!”
– Чайник того… – себе под нос пробормотал Макс, – запел уж.
Скоро того… закипит.
– Я через две минуты приду. – Архипов сунул в кроссовки
босые ноги. – Захвачу какую-нибудь одежду. Ей понадобится, наверное.
На это никто ничего не ответил, и Владимир Петрович
скомандовал:
– Тинто, за мной!
“Вот не сидится тебе дома, а все носит и носит по чужим
квартирам! В тот раз на полу лежало что-то страшное, которое пахло не как
человек и в то же время как человек, и тот запах наверняка еще там остался. Ты
же не собака, ты не можешь его почувствовать, но я-то могу…”
Архипов перешел гранитный квадрат, секунду постоял перед
запертой дверью, а потом решительно вставил ключ. Замок повернулся легко и
привычно.
Сколько же ключей от этого замка существует в природе?!
Чем открывал дверь покойный юрист Маслов, к примеру? Не
похоже, чтобы отмычкой! А если не отмычкой, то где он взял ключи? Или его
кто-то впустил? Тот самый, кто потом безжалостной и твердой рукой всадил ему
нож между ребер?
Опять получалось, что Маша.
Маша, Маша…
Слава богу, за время его отсутствия в квартире не появилось
ни одиного свежего трупа. Тинто не рычал, не вздыбливал шерсть, только смотрел
настороженно и пружинил на мощных лапах – так, на всякий случай.
– Жди здесь, – приказал вожак стаи. – Я сейчас.
И пошел в ее комнатку – узкая кроватка, белый медведь со
свалявшейся шерстью, старомодное зеркало, прикрытое черными кружевами.
Гардероб тоже был узкий и длинный, похожий на старика в
выцветшем драповом пальто. Архипов вздохнул и распахнул створку. Он сильно
нервничал и ругал себя за это.
Последние женские вещички, которые он брал в руки,
принадлежали его жене. Это было совсем другое дело.
Вряд ли Маше понадобится белье. Или понадобится?
Белье – две наивно-белые стопки – лежало на отдельной полке.
Архипов вытащил что-то из левой стопки, а потом еще что-то из правой. Потом
посмотрел. Оказалось, все правильно – “верх” и “низ”.
Дальше стало легче. Он нашел свитер и черные джинсы –
почему-то ее гардероб почти полностью состоял из свитеров и джинсов, – носки и
шелковую майку на тоненьких бретельках. Взяв майку в кулак, он свободной рукой
вытер сухой лоб. Ей-богу, волочить по лестнице труп, а потом ехать с ним в
дожде и собственных мыслях было легче, чем копаться в белье Маши Тюриной!
Копаться и гадать – что там она? Как она? Что с ней сделали
ее тюремщики, пока он, Архипов, пообещавший ее защищать, отчаянно не хотел
превращаться в Терминатора.
Он прикрыл гардероб и вышел в коридор.
– Пошли, Тинто! Некогда.
Пес выбежал на площадку и остановился, поджидая хозяина, а
тот еще задержался, рассматривая Лизаветины замки.
Странное дело.
На связке висело всего два ключа, а замков оказалось три –
два вверху и один внизу. У Архипова были ключи только от двух верхних замков.
Или Лизавета с приемной дочерью нижним замком не пользовались, а потому
оставили соседям ключи только от тех замков, что они закрывали?
Архипов пооткрывал и позакрывал верхние замки, потом
выдвинул язычок нижнего. Язычок защелкивался и запирал дверь. Архипов изнутри
закрыл ее, а потом снова открыл.
Ну и замечательно.
Он вернулся на площадку к флегматичному Тинто и с силой
хлопнул дверью. Потом подергал – закрылась. Потом старательно, по очереди,
повернул два верхних.
У Маши наверняка есть ключ от этого самого, третьего, замка.
Нет – значит, придется вызвать коммунального слесаря дядю Гришу. Все лучше, чем
гадать, чей труп появится на полу в гостиной к утру следующего дня!
Он снова перешел гранитный квадрат. Тинто удивленно поднял в
сторону лестницы обрубки ушей.
Архипов посмотрел – никого там не было, и свет этажом ниже
опять не горел. Что ты будешь делать!
– Домой, Тинто!
И железная дверь с грохотом захлопнулась за ними обоими.
Тень в островерхом капюшоне шевельнулась во мраке. Шевельнулась и стала
медленно отступать, пока не слилась с чернотой подъездных стен.
* * *
Архипов подъехал к шестнадцатиэтажному дому, когда почти
совсем стемнело.
Он заглушил мотор и некоторое время посидел, делая вид, что
считает окна, а на самом деле лелея свою трусость.
Ну, не Терминатор он, что ж теперь делать! Он хороший
мальчик из старой московской семьи, где читали книги и пили по вечерам чай, а
из всех спортивных увеселений предпочитали лаун-теннис, а никак не стендовую
стрельбу или классическую борьбу. Кажется, на днях ее переименовали в
греко-римскую, и какой-то бывший греко-римлянин, а ныне думец, то ли все
выиграл и Думу прославил, то ли все проиграл и Думу, следовательно, опозорил.
Архипову сейчас очень бы пригодился этот думец, бывший
греко-римлянин.
Тинто Брасс на заднем сиденье глубоко и шумно вздохнул.
– Да ладно, – не оборачиваясь, проворчал Архипов, – вздыхает
он! Без тебя тошно.
На узкой дорожке, шедшей вокруг цементной башни, теснились
мокрые машины, не осчастливленные “ракушками”. Дверца в мусоропроводную каморку
приоткрылась под напором вылезающей помойки. Под окнами первого этажа были
вкопаны разнокалиберные шины – очевидно, для того, чтобы не заезжали машины, –
а прямо между шинами торчала морда голубого, подштанникового цвета,
“Запорожца”. Архипову показалось, что морда ухмыляется победительно – никто не
смог, а он пролез, и именно на то место, которое было утыкано старыми шинами!
Где-то в глубине этого улья, которое по ошибке называется
человеческим жильем, находилась Маша Тюрина. Если все пойдет хорошо, через пять
минут она будет сидеть у него в машине и пить кофе, которое Расул Магомедов
налил в узкий серебряный термос и сунул Архипову в руки.
Дождь усыпляюще барабанил по крыше “Хонды”, заливал лобовое
стекло.
Ну да, он не Терминатор, ну и что теперь делать?!
Обозлившись, Архипов решительно открыл дверцу, подышал
сыростью и запахом асфальта, а потом вышел из машины и закрыл ее – все, назад
дороги нет.
Выходя, он выпустил Тинто и взял с заднего сиденья увесистый
сверток – секцию от грифа своей драгоценной штанги, завернутую в газету.
Сверток в руке поверг Архипова в полное уныние.
