Лизавета опять поджала губки.
– Я знаю, вы не оставляете попыток помочь тому, кто слишком
слаб, – помолчав, сказала она. – У вас душа сильнее разума, Володя.
– Это точно, – согласился Архипов. – Разума у меня вовсе
никакого не осталось. Только не надо приписывать мне никакого рыцарского
благородства! Если бы ваша Маша была тучной старухой восьмидесяти восьми лет, я
бы и пальцем не шевельнул! Вот ей-богу! Неужели вы этого не понимаете?
– Все понимаю я, – успокоила его Лизавета, – все вижу. Когда
сольются две души в одну, пространство вечное вокруг наполнится горячим
смыслом. И возликуют силы добрые, а злые поверженными будут навсегда.
– М-м… – застонал Архипов. – Ничего вы не понимаете! Вы
подсунули мне Машу, а я вовсе не желаю сливаться с ней душой!
– От вас желанье это не зависит.
– А от кого зависит? От вас, что ли?
– Все силы добрые на вашей стороне, – шепнула Лизавета, как
будто открыла ему некий секрет. Даже по сторонам оглянулась пугливо – не
подслушивает ли кто.
Никто не подслушивал, кроме Тинто Брасса, который опять
принялся скулить за деревянной ногой бывшего гриба.
– Со временем все сами вы поймете. Пока же почитайте книгу,
ту, что я в руках держала, когда обрушилась мерцающая тьма.
Архипов молчал.
– Как неуютно, – добавила Лизавета, выглянула из-под зонта и
посмотрела вверх, на темное небо, – но тучи скоро развеются, и новый день
придет, наполненный и солнцем, и добром!
Потом она посмотрела на архиповские ботинки.
– А ноги надобно держать в тепле, Володя, – назидательно
сказала она, – особенно когда болит спина.
– Откуда вы знаете? – буркнул он.
Вдруг желтый свет ударил по глазам, а острый звук резанул
уши. И Архипов моментально пришел в себя.
Он стоял в луже посреди двора, возле распахнутой двери своей
машины и был с головы до ног мокрый. Сзади ему сигналил какой-то нетерпеливый
водитель. Сигналил и мигал фарами. Лизаветы не было.
Архипов отступил в сторону, “москвичек” пролетел мимо него,
обдав с головы до ног грязной водой, а водитель, чувствуя себя в полной
безопасности, еще напоследок пальцем покрутил у виска – стоят посреди дороги
всякие богатые придурки! Они думают, что раз у них джипы, значит, им, козлам,
все можно – на дороге стоять, к примеру! А вот мьгах водой из лужи! Ну?!.
Каково?!.
Что-то странно захрустело под колесами серой машины, и,
пропустив ее, Архипов как во сне присел и потрогал ладонью мокрый асфальт.
Подбежал Тинто, ткнулся носом в плечо и зарычал на то место,
что трогал Архипов.
Лужа, которая натекла с Лизаветиного зонта, оказалась
замерзшей. Архипов отломил большой кусок льда и подержал перед глазами. Лед был
твердый, неровный и быстро таял. С него капало, вода текла по запястью,
заливалась за рукав.
* * *
Никто не встретился ему в подъезде, даже звуков никаких не
доносилось – казалось, что подъезд вымер, как давеча двор, где он беседовал с
Лизаветой.
Вызванный лифт ехал к нему, громыхал и постукивал, как будто
вагонетка с углем.
Что это за ерунда? Он, кажется, всерьез верит в то, что
беседовал на улице… с привидением. При этом “спально-окраинный” московский двор
был вопиюще пуст – никто не шел за пивом, не выгуливал собаку, не целовался с
любимой, не заводил машину.
Проехал серый “москвичек” с удальцом-водителем, обдал
Архипова холодной водой, прогнал привидение.
Было или не было? Приходила Лизавета или нет? А лед на луже
в июне месяце? Как тогда – синяк на руке, там, где он щипал себя за кожу, чтобы
проснуться.
Ему.следовало бы думать о предстоящей “операции”, но
Лизавета, как всегда, своротила его мысли в другую сторону. Что за книга, о чем
она толковала? Или это все из той же серии – струна души, звук вселенной,
мысли, словно быстрокрылые орлы?!
Лифт приехал, потряс дверьми, потом кое-как открыл их,
Архипов погрузился, позвал Тинто Брасса и поехал на десятый этаж – штурмовать
вражескую крепость.
Гриф от штанги в промокшей газете оттягивал ему руку.
Хорошо Лизавете говорить, что “энергия добра” на его
стороне! Что-то он никакой такой энергии не чувствует, и вообще ничего не
чувствует, кроме задавленной паники, которая то и дело пытается выйти из-под
контроля.
И ноги действительно промокли и теперь неприятно чавкали в
ботинках.
Когда-то теперь он протянет их к животворящему огню?
Хорошо бы не протянуть их вовсе. Так сказать, в глобальном
смысле.
Лифт приехал, потряс дверьми и выпустил Архипова на
цементную площадку. Следом вышел Тинто Брасс, покрутил пудовой башкой.
Куда ты меня привез? Что мы тут станем делать? И чего тебе
дома не сиделось, где есть матрас и чудная круглая подушка!
– Помогай мне, – попросил Архипов, – хоть как-нибудь.
Конечно, Тинто был “ученый”.
Когда-то Архипов учил его сидеть, лежать, стоять, бегать по
лесенке, брать барьер, а еще Тинто знал команду “охраняй” и команду “взять”.
Очень быстро учение надоело им обоим. У Тинто был такой вид, как будто он уже
заранее все знал и учить его просто нечему. Архипов, подавая команду “голос!”,
чувствовал себя дураком, когда Тинто начинал лениво и размеренно гавкать.
С тех пор повторением пройденного они никогда не занимались,
и Архипов был уверен, что пес все забыл. Он и брал его для страховки в качестве
психологического оружия.
В спине все подобралось и замерло – чтобы потом, после
адреналиновой атаки, скрутиться в узел от злобной боли, – но сейчас спина ему
не мешала.
Архипов передохнул – дальше тянуть невозможно, надо или
звонить, или уезжать! – и нажал кнопку. Звонок затренькал.
Архипов подумал, и нажал еще раз, и долго держал, чтобы
треньканье стало требовательным и наглым. За дверью стукнули еще какие-то
двери, и мужской голос спросил раздраженно:
– Кто?!
У Архипова моментально вспотел загривок.
– Открывай давай! – громко сказал он и посмотрел на Тинто.
Тинто в ответ посмотрел на него. – Меня хозяин к Витьку прислал!
– Кого еще он прислал на ночь глядя… – бормотнули за дверью,
а потом защелкали замки, и дверь приоткрылась. – Ну? Чего надо?
Расчет был верен – он назвал правильное имя, и правильное,
привычное слово “хозяин”, и охранник не стал немедленно звонить хозяину и
выяснять, кого он там и зачем прислал. Все же не Бена Ладена они охраняли, и
денежки, судя по всему, им платили не как за охрану этого самого Ладена, будь
он неладен!
