– Маша, – осторожно произнес Архипов, – я понимаю, конечно,
у тебя стресс и все такое, но кто… они? О чем ты хотела меня предупредить?
– Они! Кто заставил тетю завещать квартиру! Ты что, думаешь,
что их всего двое? Эти не в счет, мелкие сошки, охранники. Там целая… паутина.
Я хотела тебя предупредить, чтобы ты ни в коем случае не оставлял квартиру
себе! Ну, продал бы, подарил, не знаю. Как только они получат квартиру, они нас
убьют. Как убили тетю.
– Маш, нам надо отсюда уезжать, – решительно заявил Архипов.
– Спасибо тебе за заботу, конечно, но я вполне справляюсь. Тебе тоже пока
прятаться не надо, и на ночной поезд в Сенеж ты не спеши. Ты мне сейчас
немножко поможешь, потом выспишься, а там посмотрим.
– Они не успокоятся, пока не получат квартиру, – выговорила
она, стуча зубами, и заплакала. – Они не успокоятся, даже если я все им отдам!
Они все равно убьют меня! Они боятся, что я потом захочу все вернуть, и…
– Маша, Маша!
– Господи, они убили тетю! Теперь они убьют меня, а потом
тебя! Мы были на вокзале, я хотела увезти его, и ничего у меня не вышло! Он
теперь пропадет, один! Он же ничего не знает, и денег у него нет, и он такой
глупый!
– Если ты про брата Макса, – сухо сказал Архипов, – то он
пришел ко мне вчера вечером. Сегодня он весь день проторчал в моей конторе, а
сейчас сидит в моей квартире под присмотром моего партнера. Так что ты так
сильно не убивайся.
Она вдруг перестала реветь, и глаза у нее округлились.
– Макс… пришел к тебе? Он… у тебя?
– Ну да. – Архипов поднялся и потянул ее за холодную, вялую
руку. – Он, между прочим, значительно умнее тебя. Я у тебя сразу спрашивал, в
чем дело! Что за песнопения, толпы странников и так далее? А ты мне что
ответила? Что это твои товарищи по работе из пятнадцатой горбольницы! Почему ты
мне тогда не рассказала?
– Я не хотела тебя… вмешивать.
– Ну да, – согласился Архипов, – вмешивать ты не хотела.
Зато я теперь сам вмешался, и ответственности на тебе никакой. Верно?
Кое-как она поднялась, следуя за его жесткой и теплой рукой.
Тело, казалось, искололи мелкими иглами. Ноги не слушались, и руки по-прежнему
висели – ее привязали, как только приехали с несостоявшейся встречи у метро
“Чертановская”.
Архипов поддержал ее и посмотрел на Машины ноги. Одна
коленка сильно изодрана, на бедрах синяки – следы пальцев.
Бедная девочка.
– У меня в машине твоя одежда, – сказал он сердито, – и еще
термос с кофе и бублик.
– Мне нельзя домой. Они придут за мной.
– Никто за тобой не придет! – прикрикнул на нее Архипов. –
Одного из них мы должны прихватить с собой. Этого или того?
Он кивнул сначала в сторону туалета, а потом на Витька,
возле которого сидел равнодушный и слегка лукавый Тинто Брасс.
– Зачем?
– Мне надо довести дело до конца. А то они, избави боже,
завтра правда опять придут.
– Придут. Ты ничего не сможешь сделать. Тетя не смогла.
– Тетя не смогла, а я смогу, – самоуверенно заявил Архипов.
– Которого берем? Кто из них плохой охранник, а кто хороший охранник?
Маша секунду думала, личико у нее стало брезгливым, и
веснушки выступили на бледной коже.
– Этот плохой, – ответила она и подбородком показала на
Витька.
Спина у того дернулась и прошла сильной судорогой.
Архипов неожиданно обнял Машу за голову и прижал лицом к своему
плечу.
– Ты идиотка, – заявил он, – ты просто идиотка. Я десять раз
спрашивал, что происходит! И ты десять раз послала меня… подальше!
Она прижалась к нему и стиснула его бока непослушными
руками, которые все съезжали и падали.
– Как же я могла тебе рассказать? Они бы и тебя тогда… А
Макс правда… у тебя?
– Правда у меня. Он сел в какой-то автобус, сам не знает в
какой, доехал до окраины, а оттуда пришел пешком. Он у меня. Все время ест.
Маша вдруг засмеялась сквозь слезы и вытерла щеки о влажную
архиповскую куртку.
– Я не знаю, куда они дели мои джинсы, – пожаловалась она. –
Это чтобы я не убежала…
– А ты пыталась?
– Нет. Но я хотела… попытаться.
– Храбрая, – оценил Архипов. – Храбрая и глупая. Помоги мне.
Он осторожно отодвинул ее от себя, присел на корточки и
собрал с пола полотенца.
– Держи здесь.
Маша подошла и тоже присела на корточки.
Тинто Брасс покосился на нее. Архипову показалось, что он
ухмыляется – вот из-за этой весь сыр-бор? Из-за нее мы никак не можем вернуться
домой, на чудную круглую подушку?!
– Ты че? – забормотал Витек в пол. – Ты че… делаешь-то? Че
ты делаешь-то… да отпусти ты меня! Отпусти, говорю!
И двинул локтями.
Архипов слегка стукнул его по затылку, отчего Витек клюнул
носом пол, и обмотал ему запястья полотенцем, сначала одним, а потом другим.
Обмотавши, он взял Витька за волосы и с силой оттянул голову
назад.
– Сейчас в Красково поедем, – объявил он, – все вместе к
хозяину на дачку. Отдыхать. Знаешь, где дачка-то?
– Отпусти! – прохрипел Витек. – Отпусти… ты!
– Не отпущу. Где дачка, знаешь?
– Не знаю никакую дачку, ничего не знаю, твою мать, ничего
не скажу тебе, гнида!
– У-у, – протянул Архипов. – Ты у нас, оказывается, Зоя
Космодемьянская!
Он с силой постучал Витька лбом об пол, опять поднял и опять
спросил:
– Вспомнил, где дачка-то, партизан Лиза Чайкина? Или еще
постучать?
Витек тяжело дышал и больше не матерился и не вырывался.
– Вот и хорошо, – похвалил Архипов.
Маша стояла, прижав кулачки к груди. Он покосился на нее.
Глаза у нее горели сухим желтым блеском.
– Хочешь стукнуть? – предложил Архипов.
– Нет, – отказалась она, – лежачего не бьют.
– Благородная, – заключил Владимир Петрович с удовольствием.
– Тинто, вперед! В машину!
– Как же я пойду… без штанов?
– Тут рядом. И дождь идет, никого нет.
За полотенца Архипов поднял Витька и потащил за собой. За
дверью туалета было тихо. Архипов заглянул.
– Ты как тут? – спросил деловито. – Придется тебе до утра
так посидеть. С одной стороны, конечно, не очень, а с другой – все удобства.
Ну, пока.
