Архипов тоже слегка улыбнулся в ответ. Он думал о другом и
подачу не принял.
– А кроме меня?
– Господи, Володя! Заходила Елена Тихоновна. Гурий Матвеевич
какой-то журнал принес. Внизу оставляют, бесплатные, а он их зачем-то разносит.
Олег Якименко, это… хирург наш.
– Ваш? – уточнил Архипов.
– Ну… наш, больничный…
– Сколько всего ключей от квартиры? Одна связка у тебя,
вторая у Лизаветы, третья у соседей. Еще были?
– Не-ет, – протянула Маша убежденно, – не было.
– Точно?
– Точно. Вообще у нас были две связки, а потом мы решили
сделать третью, для соседей. На всякий случай, ну, и чтобы Елена Тихоновна
приходила делать уколы. А там один ключ очень сложный. Просто какой-то
необыкновенный. За него слесарь сто рублей взял, представляешь? Я тете
говорила, что лучше б мы вообще без ключей сидели, чем такие деньги платить! А
она надо мной смеялась.
Архипов быстро и сосредоточенно соображал.
– Так. Новые ключи вы соседям отдали?
– Нет, новые я себе оставила. Он один ключ хорошо сделал,
как раз который сложный, а второй не очень, его все время в замке… закусывает.
Это тетя так говорила. Ну вот, я его и взяла себе, а то, думаю, Елена Тихоновна
ни за что не откроет!
– То есть новые ключи остались у тебя, а старые ты отдала
соседям. Правильно?
– Ну да. А что, Володя?
– Ничего, – ответил Архипов. – Ничего.
Ключи, полученные им от Гаврилы Романовича, были совершенно
новыми, блестящими сальным металлическим блеском. Выходит, слесарь сделал две
пары новых ключей?! Одни были у Маши, вторые у соседей. Где находилась третья –
старая – связка, которую Маша отдала Гуне и Елене Тихоновне?! Как у них
оказались новые ключи, если Маша отдала им старые – которые не “закусывало” в
замке?!
Как это выяснить? Архипов не знал никаких других способов
выяснения, кроме “задать вопрос – получить ответ”. Еще он понятия не имел, как
узнать, правда или ложь то, что предлагается ему в качестве ответа!
– Маш, а что за слесарь делал ключи?
– Господи, да наш! Дядя Гриша, с пятого этажа! Володь, но он
уж точно не имеет никакого отношения к… нам! Тетя его не любила, она вообще
алкоголиков на дух не переносила, внуков его жалела, ну… и все. Он тут ни при
чем.
– Посмотрим.
– Что?
– Посмотрим, говорю. А ты точно помнишь, что отдавала
соседям старые ключи?
Мария Викторовна Тюрина нетерпеливо и выразительно фыркнула:
– Да. Помню.
– Маша, не ходи пока домой, – распорядился Архипов, – посиди
здесь.
– Зачем?!
– Маша, я тебя прошу! – Владимир Петрович поднялся и одним
глотком допил кофе. – Домой не ходи. А лучше… дай мне свои ключи.
Она недоверчиво улыбалась – не верила, что он не разрешает
ей идти домой и даже хочет забрать у нее ключи.
– Володь, это как-то странно. У меня там вещи, одежда… Я… в
этой кофте… Она, конечно, славная, спасибо тебе большое, но…
Архипов закинул голову и захохотал:
– Пожалуйста! Только бог с ней, с кофтой. Отдай мне ключи, и
все дела. Ну, просто чтобы я был спокоен.
Она пожала плечами. Помедлила, а потом неловко полезла в
передний карман.
– Вот. Держи. – Ключи тоже были совершенно новые. – Ты
хочешь… поменять замки?
– Зачем? – не понял Архипов.
Она пожала плечами и сказала фальшиво:
– Ну, теперь это все-таки твоя квартира.
– А-а, – протянул Владимир Петрович, – это точно. Моя.
Он ничего не станет ей объяснять. Почему, черт возьми, он
должен еще и оправдываться?!
Он и так только и делает, что занимается ее делами, спасает
ее от полоумных сектантов, беседует с ее почившей тетушкой, которая навещает
его в виде привидения, тащит на работу ее братца, только чтобы братец не влип
ни в какие неприятности, хотя ему-то, Владимиру Петровичу Архипову, какое до
этого дело?!
Он отвезет Макса на работу, попросит Магомедова за ним
присмотреть, а сам вернется и кое-что выяснит. Хотя бы судьбу четвертой связки
ключей. Кстати, судьбу третьей тоже неплохо бы выяснить.
– Маша, а где Лизаветины ключи? Она опять пожала плечами:
– Дома. В коридоре, с правой стороны, как висели, так и
висят, я их не трогала.
– А… сколько ключей на связках?
– На моей и на тетиной по три, хотя мы на нижний замок почти
никогда не закрывали. Один раз закрывали, когда года четыре назад в отпуск
ездили, в Прибалтику. А у соседей два. Им третий все равно не нужен, раз мы не
закрываем.
Куда, черт возьми?! Куда можно приткнуть нож с
каббалистическими символами, круг с белым воском, труп юриста, бурое пятнышко
под диваном в гостиной?!
К “Пути к радости” приткнуть никак не получалось.
Теперь еще добавилось: новые ключи, которых оказалось
неожиданно много, и “специальная помойка”, куда был выброшен страшный нож и
откуда он появился снова, чтобы убить юриста Маслова.
И еще что-то крутилось в голове, какая-то странность,
которая была когда кем-то сказана или где-то увидена, но теперь никак не
вспоминалась, и оттого, что она не вспоминалась, казалось, что все дело именно
в ней. Вспомнить бы – и все прояснится.
Макс Хрусталев выскочил из ванной – причесан волосок к
волоску на две стороны, а-ля приказчик из бакалейной лавки, надушен “Хьюго
Боссом” сверх всякой меры, – стоя проглотил свою порцию омлета, захлебнул его
своей порцией сока, кинулся к двери, быстро обулся в раздолбанные кроссовки и
замер.
Приготовился идти на работу.
Архипов нехотя вылез из-за стола.
Одно его утешило – все ключи теперь были у него, кроме тех,
которыми владел убийца.
“Найдите человека, у которого есть еще одна связка ключей, –
подумал Архипов философски, – и вы найдете убийцу”.
Очень просто.
На работе он сдал Макса в компьютерный отдел, зашел к
Магомедову, попытался выразить благодарность и признательность, встретил в его
лице насмешливую и равнодушную холодность, все равно покланялся, сколько мог,
не забывая, однако, о том, что вожак стаи именно он.
– Посмотри за моим парнем, Расул, – попросил он напоследок.
– Он в компьютерном отделе. Пусть они его учат не балду гонять, а делу
какому-нибудь. Он вроде не так чтоб совсем бестолковый.
