Она ему не поверила.
– Как тебя можно выбросить в окно? Ты что? Неодушевленный
предмет?
“Я становлюсь неодушевленным, как только чувствую или вижу
бездну, – подумал Архипов. – Я не могу сопротивляться. Странно, что я все-таки
сопротивлялся”.
Впрочем, если бы не Лизавета, всем моим сопротивлениям цена
была бы грош.
– Маша, – вдруг спросил он и вытер окровавленные ладони о
светлые офисные брюки, – ты веришь в привидения?
Он знал, что в этот момент все поймет по ее лицу. Пусть
самое худшее, но он должен выяснить это сейчас, чтобы больше ни на что не
надеяться. Ни на какую “настоящую жизнь” с ней. Маша Тюрина вдруг стремительно
подошла к нему и положила прохладную узкую ладошку ему на лоб. Он отстранился.
Она потрогала его щеки.
– Вроде нет, – озабоченно сказала она и, потянувшись, потрогала
лоб губами.
– Нет – не веришь?
– Нет температуры, – с досадой возразила она, – нет у тебя
температуры! Пошли домой, Володя. Мне надо посмотреть твои руки, а тебе надо
принять аспирин.
Он чуть не завыл.
– Маша! Посмотри на меня!
Она посмотрела. В глазах плескалась тревога и жалость.
Ох, уж эти женские глаза с их тревогой и жалостью!
Был бы он, Архипов, гениальным писателем Гектором
Малафеевым, он бы объяснил себе, что все это суть пошлость и слюнтяйство и
давно уже вышло из моды, а вошло вовсе другое, и нечего смотреть в них и
умолять неизвестно кого – пусть кто угодно, только не она, пусть что угодно,
только не то, о чем я думаю с таким напряженным скрученным страхом.
Это Лизавета его втравила, черт ее побери совсем, – в убийства,
в трудные мысли и в… Машу!
“Пошли” – попросил и Тинто. – Мне здесь не нравится. Сидели
бы все дома, честное слово, а то носит вас неизвестно где, а я волнуюсь и чую
отвратительные запахи!”
Архипов пошел.
Думалось ему трудно, как после контузии.
– Зачем ты полез на чердак? И где Макс?
– Я хотел найти то место, из которого Лизавета вытащила
деревянный круг с воском. Макс на работе. Под присмотром. Еда ему поступает
регулярно.
Маша ловко сняла с него пиджак, пристроила на вешалку,
вытащила запонки из манжет и закатала рукава рубахи.
– Что это такое ты делаешь?
– Мне надо промыть твои ссадины.
– Я сам промою свои ссадины. – Ему не хотелось, чтобы она о
нем заботилась.
– Володя, мы должны обработать порезы!
– Ты видела ее книжку про черную магию?
– Какую… магию?
– Черную, черт возьми! – заорал Архипов. – Книжку про черную
магию! Ты ее видела?!
– Видела. Она прятала в кресле какую-то ерунду. Я убиралась
и нашла. Это ей в секте подарили.
– Нет, – резко сказал Архипов, – к секте книжка не имеет никакого
отношения! Это я точно знаю. Ты ей купила?
– Ты сошел с ума, – отрезала Маша. – Понял?
– Ты ей купила?!
– Нет.
– Тогда кто?
– Ей подарили на собрании секты.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что она сама никогда не покупала книг. Ты видел,
сколько у нас книг? Она считала, что все хорошие книги у нас и так есть, а
покупать плохие – только деньги выбрасывать. Елена Тихоновна приносила ей
детективы и всякую прочую ерунду, она читала и возвращала. А про магию ей
наверняка подарили в секте!
Архипов зашипел, потому что она бесцеремонно сунула его руки
под воду. Ладони сильно защипало.
Она мыла его руки с уверенной настойчивой бережностью
профессиональной медсестры.
Почему она хочет его убедить в том, что книгу Лизавете
подарили в “Пути к радости”? Или сама в это верит?
– Нож, который ты нашла под ее кроватью, как раз из этой
книжки, – проинформировал Архипов, следя за ее лицом. – Ты ее не читала?
Она покачала головой, рассматривая его отмытые ладони.
– И ножей было два.
– Как два?! Один! Я его отвезла на работу и выбросила в
помойку.
– Два. Вторым зарезали Маслова, помнишь, который был в
нотариальной конторе? Прямо в вашей квартире зарезали.
Она посмотрела ему в лицо, пошевелила губами и ничего не
сказала. Синева от глаз и висков как будто разлилась по всему лицу.
– Я тебя потерял, – продолжал Архипов, – я не знал, где ты.
Я открыл дверь ключами, которые мне отдали соседи. Вошел и увидел на полу труп.
С ножом в боку. Потом пришел Макс и сказал, что вас нашли на вокзале и тебя
куда-то увезли.
– Господи.
Она намочила под краном руку и быстро протерла себе лицо.
Потом еще раз.
– Я сунул труп в машину и увез. Я думал… что это ты его
убила.
– Я не убивала.
– Что он мог делать в вашей квартире?
– Не знаю.
– Как он вообще туда попал?
– Не знаю.
– Ты знала, что дядя Гриша сделал два комплекта новых
ключей?
– Зачем?!
– Я думаю, затем, чтобы убийца мог войти и выйти, – объяснил
Архипов злобно.
Вода все лилась. Он с силой надавил на серебряную ручку.
Стало очень тихо.
– Ты думаешь, что все это я? – спросила Маша Тюрина
спокойно. – Да, Володя?
– Я не знаю. Только я тащил труп по лестнице, усаживал в
машину и пер его через пол-Москвы, а потом еще скатывал ковер, потому что я
очень боялся, что это ты.
Почему-то они разговаривали в ванной, как будто не было на
свете никакого другого места, где они могли бы поговорить.
– Володя.
– Что?
– Мне не нужны никакие дубликаты ключей. У меня есть свои. Я
не стала бы заказывать ключи слесарю. Понимаешь?
Он молчал. Эта мысль, высказанная вслух, как-то отрезвила и
чуть-чуть успокоила его.
– Я думала, что меня убьют, – продолжала она. – Я думала,
что тетю убили. Из-за квартиры. И ждала каждый день. И еще Макс приехал! Я даже
спать не могла от страха, Володя! Я… После того, как она умерла, я ни разу не
ночевала в своей комнате. Я в гостиной на диване спала. А еще я боялась, что
тебя убьют, когда они меня притащили к себе и заставили тебе звонить! Ты же
ничего не знал, а рассказать я не могла, потому что…
