— У меня ведь не может быть детей, — тихо сказала она. —
Если у вас карточка, в ней должно быть написано.
— У меня карточка десятилетней давности, повторяю. За десять
лет что угодно могло произойти!
— Но мне сказали — никаких надежд!
— Да мало ли что тебе сказали! — фыркнула врачиха. — Сказали
ей! Кто тебе сказал, господь бог?! Только он знает, есть надежда или нет ее, а
кроме него, разве кто-нибудь что-нибудь знает?!
Сознание как будто по капле впитывало новость, в которую
Мелисса до конца еще не поверила. Капли падали, губка намокала, вот-вот
промокнет совсем, и капли опять польются наружу, и придется смахивать их с
плексигласа, которым был накрыт стол и календарь со снегирем.
— Значит, вот тебе направления на анализы, все сделаешь и
придешь. Или ты в платную теперь пойдешь?
Теперь ей нужно срочно идти к Василию, и больше никуда ей
идти не нужно!
— Анализами не пренебрегай, ты не девочка, тебе нужно будет
за собой последить. Вот и вот. Кровь сдашь натощак. Ну, а если в платную
хочешь, то и скатертью дорога! Может, оно и лучше, потому что у нас народу
всегда много, это сегодня ты так удачно попала. — Врачиха положила перед ней
исписанные листки, подумала и спросила: — Так я и не поняла, ты рада или не
рада?
Мелисса посмотрела на нее. Потрясение оказалось слишком
сильным, и говорить ей было сложно.
— Я и сама не знаю, — призналась она. — Я… не ожидала.
— Так, — то ли согласилась, то ли не согласилась врачиха. —
Ну, значит, ты рада. Будем так считать. Книжку-то подпишешь мне? Ох, нравятся
мне твои книжки! Мы всей поликлиникой читаем! Новую когда ждать?
Мелисса нацепила на лицо улыбку, которая означала «даешь
знаменитость». Улыбка вышла кривоватой, но все же кое-как получилась.
У нее будет ребенок?! У нее?! Маленький, теплый, пахнущий
чистотой, требовательный, орущий, сморщенный, красный — ее собственный?!
— Новая книжка будет в конце месяца, — отрапортовала она и
перестала улыбаться улыбкой знаменитости. — Давайте скорее, я подпишу! Конечно,
подпишу, Галина Дмитриевна!
— Ого! Ты даже знаешь, как меня зовут!
Мелисса выхватила из сумки ручку, Васькин подарок, уронила
кошелек, полезла за ним под стол и оттуда, из-под стола, спросила еще раз, не
выдержала:
— А вы точно не ошибаетесь?
— Я сорок лет работаю, — отрезала врачиха. — Я не ошибаюсь.
— Точно?!
— Подписывай! — прикрикнула та. — Муж скоро приедет! И не
психуй так, это нехорошо. И для тебя нехорошо, и для ребенка. И если куришь,
бросай, придется пока воздержаться.
Мелисса вышла из поликлиники в тепло и ровный закатный свет
летнего вечера и влезла в свою машину.
Она не будет психовать, это нехорошо для нее и для ее
ребенка!..
Она опустила козырек и посмотрелась в маленькое зеркальце,
приклеенное с той стороны. В зеркале отразилась она сама, такая же, как всегда,
только бледная немного. Мелисса повернулась сначала правой стороной, а потом
левой, и еще посмотрела. Нет, ничего особенного. Ни на лбу, ни на щеках у нее
не было написано, что она теперь ждет ребенка.
Мелисса вернула козырек на место, посмотрела прямо перед
собой, повертела головой, а потом осторожно опустила глаза вниз.
Живот, а на животе майка. Тоже, в общем-то, ничего
особенного.
Глаза начали косить от напряжения.
Не может быть, чтобы там, под майкой, внутри нее был
ребенок. Ее собственный ребенок, непонятно откуда там взявшийся.
Нет, в теории понятно, а головой — не осознать.
Мелисса потрогала живот. Это есть, но этого не может быть,
какая замечательная формула!..
Нужно куда-то ехать, что-то делать, нужно как-то жить
дальше, а она решительно не может. Как можно просто жить дальше, зная то, что у
нее внутри теперь ребенок?! Может, маме позвонить? Или Лере Любановой?
Рассказать обо всем?
Нужно ехать к Ваське, вот что, решила Мелисса Синеокова.
Немедленно.
Она завела мотор и посмотрела на часы, чтобы узнать, сколько
времени и где он может быть. Часы показывали какое-то время, но она не поняла,
какое именно. Судя по тому, что светло, еще не поздно, и он, должно быть, на
работе. Позвонить по телефону и спросить, где он есть и когда он приедет, и не
собирается ли задержаться, и попросить его приехать побыстрее, она не
сообразила.
Она вообще плохо соображала нынешним вечером.
Раз он на работе, значит, нужно ехать за город, на этот его
металлургический завод, который не близко, в Электростали.
Значит, что нужно делать для того, чтобы ехать к Ваське?..
Ах да. Передвинуть рычаг, нажать на газ, крутить руль и
смотреть по сторонам.
Мелисса начала с конца, то есть стала смотреть по сторонам.
Из подъезда с облупленным белым козырьком вышла врачиха
Галина Дмитриевна с сумками и пошла в ее сторону. Мелисса, в полной
уверенности, что она идет к ней, уже приготовилась было гостеприимно распахнуть
дверь, как вдруг врачиха погрузилась вовсе в другую машину. Машина завелась и
поехала, а Мелисса даже обиделась немного — почему врачиха села в чужую
машину?..
Ах да. Это, должно быть, муж приехал. Она все говорила, что
за ней должен приехать муж.
У нее будет малыш, очень скоро, через несколько месяцев. Он
будет разевать беззубый младенческий ротишко, улыбаться и пускать пузыри.
Мелисса купит ему комбинезон с Винни Пухом на попе и осликом Иа на животе,
стеганое одеяльце, чтобы ему было тепло спать, станет сидеть рядом и петь
песенку про месяц, который светит на землю. Еще она будет читать ему сказку про
Крошку-Енота, про Муми-Тролля и про собаку, которая несла через речку мясо и
уронила его в воду. А он будет слушать, ее собственный, маленьхий, смешной
человечек, так похожий на Ваську!
Ну конечно же. Вот про что она забыла!.. А это, наверное,
главное.
Он не только ее собственный, он ведь еще и Васькин! А Васька
так ничего и не знает!..
Передвинуть рычаг, нажать на газ, крутить руль и смотреть по
сторонам.
Вот сейчас она все это и проделает. Она должна быть
осторожной и не психовать, и тогда все будет хорошо. А если она будет
психовать, то навредит ребенку. Ее и Васькиному ребенку!..
Она вырулила с пятачка перед поликлиникой, внимательно
посмотрела по сторонам и выехала на шоссе.
Человек, который следил за ней из своей машины, неторопливо
отъехал от тротуара, посигналил какому-то нахалу и пристроился ей в хвост. Он
все время видел ее джип, ярко-красный и довольно тяжелый, совсем не женский.
Она ехала в левом ряду, как видно, спешила куда-то.
