– Зачем вы его предупредили?
Кира закурила и выдохнула дым.
– Затем, что вечер у меня мог оказаться занят. Я предложила
Сергуне перенести… визит.
– Но я уже настроился, – подхватил Сергуня безмятежно, – мне
не хотелось просто так менять планы. Я даже взял с работы бумаги, чтобы их
посмотреть, пока Кира будет занята.
– Вы тоже не слышали ничего подозрительного?
– Ни-че-го, – по слогам ответил Сергуня, – я люблю музыку.
Джаз. Я работал в наушниках. Я всегда работаю в наушниках.
Должно быть, в крупных западных компаниях принято работать в
наушниках. Все помолчали.
– Да нет, – сердечно сказал Сергуня, – мы – это не то, что
вам нужно. Мы никого не убивали, правда, Кирха? Мы мирные обыватели, слушаем
музыку, ковыряемся в бумажках, ничего интересного.
– И все-таки его застрелили в подъезде вашего дома, а не его
собственного, – буркнул капитан, – хотя в вашем подъезде стрелять очень
неудобно. И кодовый замок тут, и вахтерша! Мы ее допросим, конечно, но вряд ли
она могла постороннего подозрительного человека впустить, а потом выпустить! И
выстрела никто не слышал! Почему?
– Потому что пистолет был с глушителем, – предположил
Сергуня и взял еще одну сушку.
– Или это была снайперская дальнобойная винтовка и стреляли
с Покровского бульвара.
– Почему с бульвара? – спросил Сергуня. – Это же далеко!
– Он шутит, – объяснила Кира.
– Я шучу, – подтвердил капитан.
Что делать? Ну вот что делать?! Что начальству докладывать?!
Да еще журналист, мать его!.. Где там “Дорожный патруль”?! Уже на подходе?
– Надеюсь, – сказал Сергуня нежно, – вы получили ответы на
все ваши вопросы. Надеюсь также, что в моем офисе не станет известно об этом
недоразумении. Американцы, знаете, до ужаса щепетильны в таких делах, а я
должен получить повышение.
Мысль о повышении расстроила его, капитан голову мог дать на
отсечение. Расстроила и заставила пожалеть о том, что он вообще приехал в этот
“злосчастный день” к возлюбленной. Она ведь предупредила, что будет занята с
начальником, а он все-таки приперся и теперь влип в историю!
Он переложил ноги – одну на другую – и стал трясти другой.
Кира снова закурила.
Послышался странный стук – пальцем по деревяшке, – и
откуда-то позвали:
– Андрюш!
– Да, – откликнулся капитан.
– Андрюш, тут гости в двенадцатую квартиру. Принимай!
– Гости? – пробормотала Кира и смяла в пепельнице сигарету.
Вид у нее стал встревоженный. – Какие еще гости?
– Кого вы ждете? – быстро спросил Гальцев. – Кто еще должен
нагрянуть?
Мужские голоса, гулкие на лестничной площадке и приглушенные
в квартире, телефонная трель, шаги – Кира застонала сквозь зубы, услышав эти
шаги, и капитан посмотрел на нее.
– Пап!! – завопил пацан в отдалении. – Пап, как хорошо, что
ты приехал! У нас тут маминого главного грохнули на лестнице, и маму уже два
часа допрашивают!
– Подожди, Тим, я ничего не понимаю, – послышался низкий
голос, и в кухню заглянул взъерошенный мужик в джинсах и куртке, надетой
почему-то прямо на майку, хотя до лета было еще далеко.
– Добрый вечер, – произнес он, оглядев кухню. – Кира, что
случилось?
– Вы кто?! – рявкнул капитан, хотя все было и так понятно.
– Литвинов Сергей Константинович, – ответил тот, – бывший
муж. Мне позвонил сын и сказал, что здесь убийство и подозревают мою бывшую
жену. Это правда?
Кира закрыла дверь и на одну секунду прижалась к ней лбом.
Лоб был горячий, а дверь холодная.
Господи, что теперь будет с ее жизнью?.. Кому понадобилось
убивать Костика в подъезде ее дома, и этот милиционер – она видела! – так и не
поверил, что это не она его убила!
И Тим зачем-то позвонил Сергею. Она же не разрешила! Что
себе позволяет ее сын?! Их общий с Сергеем сын?!
Она оторвала лоб от полированной двери, потому что услышала
шаги, а ей не хотелось, чтобы ее застали в позе полного киношного отчаяния. Из
глубины квартиры к ней шел Сергуня в костюме, при галстуке и при портфеле. Он
ей улыбался.
Литвиновых – отца и сына – не было ни видно, ни слышно.
– Я решил уехать, Кирюха! – провозгласил Сергуня, как будто
сообщал что-то очень-очень приятное. – Я же вижу, тебе не до меня! Да еще
бывший пожаловал! Так что я лучше поеду. Еще не так поздно.
“Позвольте, – стремительно подумала Кира, – а утешать меня?
Застрелили моего начальника, когда он шел ко мне, и милиция, кажется, абсолютно
уверена, что это я его застрелила!”
– Я вполне успею выспаться, – доверительно сообщил Сергуня,
как будто она беспокоилась, успеет он или не успеет, – мне ехать недолго. Это
Тимоша ему позвонил?
Кира молчала.
– Слушай, – обуваясь, продолжал Сергуня, – а может, Костик
сам застрелился? Так бывает. Человек совершает необдуманные поступки, особенно
весной. Может, он хотел с тобой поговорить, признаться в чем-нибудь, но не
выдержал и застрелился. А? Ты не знаешь, у него были финансовые проблемы?
– Он не мог застрелиться, – сообщила Кира, глядя в длинную и
сильную Сергунину спину, – возле него не было пистолета.
– А может, пистолет кто-то украл!
– Например, убийца, – предположила Кира.
– Ну да, – согласился Сергуня радостно, – видишь, какая
хорошая версия!
– Отличная, – процедила Кира.
Нужно позвонить Батурину. Нужно позвонить Вовке Николаеву в
Нью-Йорк. Нужно позвонить родителям Костика, а завтра к ним поехать.
Костика убили. Беда пришла.
Ей предстоит ночь с бедой.
– Кирюх, я тебе позвоню, когда доеду, чтобы ты не
волновалась, – сказал Сергуня, – а завтра ты мне позвони, чтобы я знал,
встречаемся мы в пятницу или нет.
– Если меня не заберут в тюрьму, позвоню, – сухо пообещала
Кира.
– Ну-ну, – предостерегающе как будто попросил Сергуня. Ему
неприятно было даже слышать об этом. – Не переживай, все обойдется, Кирха! Ты
никуда не выходила, я-то знаю!
– По-моему, этого недостаточно.
– Должно быть достаточно. Выше нос!
Ух, как Кира ненавидела такие стандартные “устойчивые”
выражения!
Сергуня обулся и потопал ногой, получше размещая ее внутри
ботинка. Он был спокоен и доброжелателен и вроде ничем не озабочен, кроме
вполне объяснимого желания оставить Киру наедине со своими проблемами и
“бывшим”, но она чувствовала его страх.
