– Мишенька! Мишенька, кто там? Слесарь?
– Это сосед, Сергей Константинович, – отозвался Мишенька и
объяснил Сергею: – Елена Львовна, жена.
– Здравствуйте! – на всякий случай крикнул Сергей. Он
пробирался с трудом, непривычный к лавированию, и делал это менее успешно, чем
хозяин, то и дело натыкаясь на углы и какие-то выступающие части.
Вещи чуть-чуть расступились, и хозяин и гость гуськом
протиснулись в комнату, которая ничем не отличалась от коридора, разве что в
ней было немного светлее. На свободном пятачке в самой середине комнаты стояло
кресло, а в нем помещалась женщина в пуховой шали. Женщина улыбалась доброй
слабой улыбкой.
– Сереженька, – воскликнула она, – простите меня! Я думала,
что слесарь пришел!
– Ничего, ничего, – пробормотал Сергей. От пыли у него
свербело в носу, и он даже потер переносицу, чтобы не чихнуть. – Здравствуйте,
Елена Львовна!
– Здравствуйте, Сереженька! Давно вас не видно. Как там Кира
и сынок после ночных происшествий?
– Ничего, спасибо.
– Мишенька, наверное, нужно поставить кофе. Или чаю,
Сереженька?
– Нет, нет, – перепугался Сергей, – спасибо, ничего не
нужно. Я только что пил.
Куцая собачонка вкатилась в комнату, хрипло и натужно
зарычала, потом кинулась к креслу и стала лезть на колени к Елене Львовне,
стягивая пуховый платок.
– Мася! – Елена Львовна наклонилась, подхватила собачонку,
нежно прижала к груди и поцеловала старческую оскаленную морду. – Не волнуйся,
не волнуйся, маленькая. Что ты? Что ты? Это же Сереженька, наш сосед! Забыла, –
с извиняющейся улыбкой сказала она Сергею и еще раз поцеловала морду. – Совсем
вас забыла. А помните, как гуляла с вами, когда вы с сынком на бульвар ходили?
Сергей кивнул, что помнит.
Ничего он не помнил – ни про бульвар, ни про Масю.
Михаил Петрович перестал потирать руки, подошел и поправил
платок, сбитый Масей.
– Ужасно, да? – спросила Елена Львовна. – Просто ужасно!
Кире, наверное, вдвойне, она же его знала!
– Знала, – согласился Сергей.
– Может, все-таки чаю?
– Нет, спасибо! Я просто хотел спросить… я зашел, чтобы
узнать… – Старики смотрели на него участливо и выжидательно, только Мася глухо
и злобно ворчала, зарываясь в платок, и Сергей вдруг растерялся.
– Что узнать, Сереженька? – помогла Елена Львовна. – Я-то и
не выходила, а Миша вышел, когда Марья Семеновна закричала, вернулся и стал в
милицию звонить. Потом он опять вышел. А я… так и не нашла в себе сил. Мы с
Масей вообще слабые духом. Мишенька у нас сильный, а мы… никуда не годимся.
Сильный Мишенька смущенно потупился, как будто ему было
четырнадцать лет и его неожиданно пригласила на свидание барышня из десятого
класса.
– Вы целый день не выходили, Елена Львовна?
– Целый день, Сереженька. Я в последнее время мало хожу. Сил
почти нет, да еще весна. Весной мне всегда как-то не по себе – сыро и холодно.
Все Мишенька – и в магазин, и в аптеку, и за квартиру заплатить, а мы с Масей…
– И она махнула рукой.
– Да, – непонятно зачем сказал Сергей, – да, конечно. И
ничего такого… подозрительного не видели и не слышали?
Елена Львовна переглянулась с Мишенькой, вид у нее стал
озабоченный.
– Подозрительного? – переспросил Мишенька. – Что,
собственно, вы имеете в виду, Сергей Константинович?
– Сам не знаю, – признался Сергей и улыбнулся. Их внезапная
озабоченность ему не понравилась. – Каких-нибудь чужих людей?.. Или, может
быть, слышали что-нибудь странное?
Тут неожиданно, как бы в ответ на его вопрос, где-то
обвалился приглушенный стенами отдаленный грохот, как будто лавина сошла, а
потом быстро и громко застрекотало и опять стихло.
– Что это такое? – спросил Сергей с изумлением.
Мася, успокоившаяся было, опять хрипло заворчала и оскалила
желтые зубы.
– Это ремонт, – объяснила Елена Львовна все с той же слабой
извинительной улыбкой. Она вообще все время улыбалась. – У Басовых. То есть не
у Басовых, а в их квартире.
– Все время грохочут, – подхватил Мишенька, – как с утра
начинают, так до ночи. Леле нужно отдыхать, а как тут отдыхать, в таком
грохоте! Я ходил к ним, но… мне объяснили, что поделать ничего нельзя. Нужно
ждать, когда закончатся строительные работы.
Сергей вполне мог себе представить, как именно ему это
“объяснили”.
– Нет, нет, – заспешил Мишенька, словно увидев что-то у него
на лице, – это вполне интеллигентные люди. Очень приличные. Вполне, вполне
приличные. Квартира старая, и… планировка им не совсем подходит, так что
приходится все переделывать. Даже стены.
Стрекотание возобновилось. Теперь оно шло очередями, как
будто стреляли из автомата.
Да. Одиночного пистолетного выстрела, который убил Костика,
в стрекотании пулемета и обвальных ударах о пол чего-то тяжелого расслышать
действительно было нельзя.
Выходит, тот, кто стрелял, знал, что в бывшей квартире
Басовых ремонт и выстрела никто не услышит. Выходит, стрелял кто-то из соседей?
Из соседей?!
– А Марья Семеновна зачем наверх поднималась? Вы не знаете?
– Откуда мы можем знать?! – воскликнул Мишенька, снова
приходя в раздражение, и Мася наддала рыку.
Одной рукой Елена Львовна погладила Масю, а другой –
Мишеньку.
– Сереженька, вы все забыли. Марья Семеновна у нас очень…
любопытная дама. Ей до всех есть дело. Она у нас все время на посту.
– На каком посту? – не понял Сергей.
– На боевом, Сереженька. Я не удивлюсь, если окажется, что
она шла послушать, что происходит в вашей квартире.
– В нашей?!
– Ну да, – подтвердила Елена Львовна и слегка покраснела. –
Ведь к Кире приехал ее… друг. А потом еще… покойный приехал. Она ведь его
знала, да?
– Да, да, – нетерпеливо согласился Сергей.
– Наверное, Марья Семеновна решила поинтересоваться, как
проходит их… встреча.
Сергей усмехнулся.
Вполне возможно, что так оно и было. Вполне возможно, что ей
до смерти хотелось узнать, что делается за закрытой дверью его бывшей квартиры,
как там Кира справляется сразу с двумя “интересами”. Кажется, именно так Марья
Семеновна их называла.
Нужно узнать, сразу или не сразу по приезде Костика Марья
Семеновна кинулась на свой “боевой пост”. Если сразу, значит, на лестнице она
могла видеть убийцу. Конечно, в том случае, если он не вернулся в свою
квартиру.
