Он никогда не смог бы этого объяснить – бревно
бесчувственное! Кроме того, он почти не умел выражать словами сколько-нибудь
сложные чувства – машина вычислительная! Но ему казалось, что если она поймет,
как он ее хочет, как она ему нужна, то поймет и все остальное – и, как всегда,
избавит его от зарослей слов, в которых он путайся!..
– Кира… – прошептал он, и вдруг тихий звук снаружи дома
совершенно отрезвил его. Он перестал хватать, тянуть и тискать, замер и
прислушался.
– Что, – спросила рядом его жена, – ты что, Серый?
От того, что он с ней делал, она напрочь забыла, что они “в
засаде”.
– Тихо, – беззвучно выговорил Сергей, – он уже здесь.
Звук повторился – чуть погромче, как будто царапалась кошка.
Что-то стукнуло и опять замерло, только светила луна, освещала голые ветки
сирени, которые снизу были видны Кире.
Она вдруг перепугалась не на шутку..
А как же бомба, которая не падает дважды в одну воронку?
Кира точно знала про эту бомбу, что она – не падает, пока не услышала этот
зловещий и тихий звук под стеной.
– Серый?!
– Тише!
Он встал на колени и затолкал Киру себе за спину, в темный
угол, но она немедленно выбралась оттуда – в конце концов, у нее был свой,
отдельный “кольт”, и она могла бы им воспользоваться, если бы не перепугалась
так сильно. Сергей резко и бесцеремонно зажал ей рот рукой. Зажал и отпустил,
как бы приказывая больше не разговаривать.
Господи, но ведь бомба не падает дважды!
И все-таки он пришел. Что им теперь делать?! А если Сергей
не прав и это именно тот человек, который, нарядившись Валентиной, прикончил у
них на лестнице Костика?! Что, если он вооружен, у него нож или пистолет, а они
тут на полу… совсем беззащитные?!
Тим останется один. Совсем один.
Он не справится, он же дурачок. Он совсем дурачок, и он не
должен остаться без них.
Под окном что-то завозилось, как будто металлом скребли
металл, потом послышались ровные поскрипывания – очевидно, он вывинчивал шурупы.
Почему Сергей не приделал как следует эту чертову раму, в
отчаянии” подумала Кира. Если бы приделал, он не залез бы! Он не залез бы, и
все бы обошлось.
Ей стало так страшно, что она подалась назад за его спину, в
тот самый темный угол, из которого только что так самонадеянно выбралась, и
Сергей кивнул. Он дышал ровно и глубоко, и Кира подумала, что он почему-то
совсем не боится. Со своей всегдашней ослиной самонадеянностью он решил, что
это просто жулик, жулик, а не убийца, а потому бояться нечего и не боится.
В окне бесшумно возник черный силуэт – луна светила в спину
жулику, обрисовывала голову и плечи и поднятые руки.
Кира пискнула.
– Сейчас он снимет решетку, откроет окно, и я зажгу свет, –
прошептал рядом Сергей.
Свет?! Зачем свет?! Если он зажжет свет, они будут как на
ладони, беззащитные и слабые, а черный силуэт в окне казался огромным и
страшным.
Кира замотала головой и схватила Сергея за руку. Он
нетерпеливо выдернул руку.
Со слабым скрежетом решетка отделилась от окна, человек
аккуратно снял ее и опустил, почти беззвучно. Освещенная голубым светом рука
просунулась в форточку и подергала шпингалет – вверх и вниз. Шпингалет
загрохотал и забренчал в тишине так, что рука на секунду замерла, но потом
снова двинулась вперед. Рамы были старые и слабые, шпингалет сопротивлялся
недолго. Человек в окне потянул раму на себя, как будто проверяя, а потом стал
медленно вдвигаться в узкую форточку, чтобы открыть нижний.
Кира поняла, что сейчас он непременно их увидит.
Увидит и убьет.
Ничего не произошло. В тишине и лунном свете он открыл
второй шпингалет, и окно, застоявшееся за зиму, нехотя распахнулось. Две руки
взялись за подоконник, и человек тяжело спрыгнул в комнату. Несколько секунд он
стоял, прислушиваясь, а потом достал фонарь – маленький и слабый, Тим однажды
купил себе такой в киоске и несколько дней с ним не расставался, светил под
диваны, за шкафы и еще зачем-то за унитаз, хотя там ничего интересного отродясь
не было.
Желтый лучик мазнул по стенам, по боку голландской печки, по
письменному столу и креслам. Не дойдя до Сергея с Кирой, луч вернулся к столу,
и человек сделал шаг. Скрипнули половицы.
Очень медленно и очень осторожно он добрался до стола,
пристроил свой фонарик и выдвинул ящик.
Сергей вдруг сделал стремительное движение, что-то сухо
щелкнуло, и ослепительно яркий свет озарил комнату. Кира зажмурилась изо всех
сил, раздался топот, треск, короткий удар и вой.
– Кира, – громко скомандовал Сергей. Так громко, что у нее
зазвенело в ушах. – Кира, закрой окно.
Тогда она с безумно округлившимися глазами выбралась из угла
за креслом.
Ее муж сидел на корточках перед письменным столом. Сидел
так, что окно оказалось у него за спиной – как он туда попал?! Прыгнул, что ли?
Незнакомый человек стоял на четвереньках, по-обезьяньи
опираясь на обе руки. Фонарик, померкший в ослепительном свете, вдруг покатился
и упал. “Дзинь”, – сказало стекло.
Кира кинулась к окну и захлопнула створки.
– Получай своего жулика, – сказал ее муж непередаваемым
тоном испанского “мачо”, поднялся и посмотрел на нее – отчасти победителем,
более суперменом.
– Кира, – заговорил тот, на четвереньках, и она чуть не
хлопнулась на пол от неожиданности, – Кира, я ни в чем не виноват, это какое-то
недоразумение! Я не хотел, на самом деле не хотел! Кира, прошу тебя, только
милицию… милицию… не надо, не вызывай.
– Леня?! – не очень уверенно спросила потрясенная Кира и
уставилась на Сергея, как будто только он мог дать точный ответ, Леня это или
она ослышалась и ей мерещится.
– Леня! – передразнил Сергей. Он по-прежнему был испанский
“мачо”.
– Сергей Константинович! – приглушенно закричали с улицы. –
Сергей Константинович, все ли у вас в порядке?
– Кира, я тут ни при чем! Ты же меня знаешь! Я всегда… я
всегда только во благо, только во благо!..
– Сядьте, – сказал Сергей и, в один шаг добравшись до окна,
распахнул его. – Все в порядке, Аристарх Матвеевич. Спасибо.
– Взяли?
– С поличным, Аристарх Матвеевич!
– Я в точности выполнил ваши указания, Сергей
Константинович! Мы с Виленой Игоревной дождались вашу машину, сразу погасили
свет, и я выступил в дозор. Доброй ночи, Кирочка!
– Здравствуйте, Аристарх Матвеевич, – пробормотала Кира в
окно.
