– Кира! Кира, приди в себя!! Ты что? Тебе плохо?! Пистолет
упал прямо ей на голову, стукнул в темя вороненой рифленой сталью. Она
пошатнулась. – Кира!
– Да, – с трудом произнесла она, – да, я здесь.
Сергей держал Киру за плечи на расстоянии вытянутых рук и
рассматривал ее лицо. Голова у нее мотнулась из стороны в сторону.
– Пап! – позвал откуда-то Тим. – Она… жива?
– Ну, конечно, я жива! – воскликнула Кира с досадой. – Еще
бы! Где ты, Тимка?!
– Я здесь.
– Ребенка уберите, – приказал капитан Гальцев, – парень,
постой там пока! Ты же видишь, не до тебя!
– Сергей Константинович, – спрашивал сосед Михаил Петрович,
– может, воды Кире Михайловне?
– Кира! – кричала Лена Пухова. – Кира, как ты там?!
– Пропустите! У меня валокордин и капли Вотчела. Пропустите
меня, товарищ милиционер! Тимочка, мальчик, иди в дом. Сергей Константинович,
вот, вот стаканчик!
Надрывно, захлебываясь, лаяла припадочная Мася на руках у
Елены Львовны. Строители высыпали из бывшей квартиры Басовых, переговаривались
и глазели. Одной площадкой ниже Данила Пухов мужественной рукой прижимал к себе
Лену Пухову. Какие-то люди в форме ходили по плиточному полу.
Все. Теперь все в порядке.
– Давай, – предложил капитан Гальцев и присел на ступеньку
рядом с Кирой. Достал измятую пачку и ткнул ей в бок. Кира вытащила из пачки
сигарету. Он зажег спичку и подождал, пока она прикурит, глядя ей в лицо.
– Что… давать?
– Тебе давать ничего не надо, – успокоил ее капитан, – ты
отдыхай. Я твоему мужу говорю – давай. Рассказывай. Откуда узнал?
– Догадался давно. – Сергей перехватил Киру поудобнее, но
совсем не отпустил. – Марья Семеновна сказала, что Валентина с ней попрощалась
и обдала ее духами. Василиса, няня мальчика из восьмой, сказала, что Валентина
побежала к метро. У Валентины аллергия и радикулит. Я никогда не слышал, чтобы
она душилась, а она работает у нас десять лет. Значит, в подъезде была не она,
а кто-то, переодетый Валентиной. Собака лаяла как на чужого. – Сергей
оглянулся. Мася теперь только рычала и тряслась, Елена Львовна ее утешала. –
Молодец Мася. Значит, был чужой, на соседей она не лает. Костика могли убить
только редакционные, кто знал, что вечером он собирался к Кире. Знала вся
редакция, так уж у них принято – секретов никаких сохранить невозможно. Когда у
него в портфеле нашли Кирину рукопись, стало теплее. Слава богу, про рукопись
знали не все. К ней на дачу приезжали коммерческий директор, Верочка Лещенко и
Аллочка Зубова. Еще Батурин, но он дальше забора не пошел. Коммерческого
директора мы поймали на денежных делах. Аллочка про статью ничего не знала.
Осталась одна только Верочка. Аллочка, умница, сказала, что Верочка обмолвилась
о том, что Костик был ее любовником. Ну, тут уж совсем горячо стало! А с
пистолетом она и вовсе напортачила.
– Почему? – спросил Гальцев заинтересованно. Он вообще
слушал с большим интересом.
– Потому что не было у нас в квартире пистолета! Я точно
знаю, я все осмотрел на следующее утро после убийства, всю квартиру! Я, между
прочим, думал – что-то в этом духе может произойти. То есть, что нам могут
подкинуть пистолет, раз уж Киру так основательно… подставляли. Пистолет
появился после визита Верочки. С полки в коридоре упал ее пакет, мы кинулись
поднимать, а она в это время подбросила пистолет. Пакет лежал очень неудобно –
высоко и ненадежно. Зачем класть его туда, если можно на пол поставить? Как раз
затем, чтобы он упал и отвлек наше внимание. Верочка приезжала к Кире очень
часто – и Валентину видела, и грохот у соседей слышала. Так что все сходится.
– Сходится! – фыркнул Гальцев. – А брали с поличным, потому
что доказательств-то никаких!
– Меня сбило с толку, что Данила приезжал в восемь, а не в одиннадцать,
и Лена, его жена, на лестнице разговаривала с Костиком. А сегодня я все
проверил. Лена получила звание “Мисс Москва” в девяносто третьем году. Костик
был членом жюри. Я так понял, что у них тогда начался роман.
– Ничего и не роман! – раздраженно заявил с нижней площадки
звезда мирового спорта. – Да, Ленок? Просто… погуляли они, да и разбежались. Ну
и че? Это еще до меня было. Да, Ленок?
Ленок всхлипывала и прижималась к его могучему боку.
– А этот ваш покойник стрекозел был первосортный и ходок по
дамской части. Ну, увидел Ленка на лестнице и давай всякие куры разводить –
мол, сохну без тебя, мол, давай все сначала! Вроде шутейно, а Ленок
расстраивается, значит! Ну, поговорили так, Ленок мне звонит и плачет.
Приезжай, говорит. Я приехал, утешил, успокоил, хотел ему по морде стукнуть,
поднялся, а он тут мертвый лежит. Ну, я подумал, что мне лучше возле трупа не
светиться, да и уехал. Ленку только сказал, чтоб не говорила, что я приезжал! А
ты узнал, да, Серег?
– Узнал.
– Надо было милицию вызвать, – назидательно сказал капитан
Гальцев.
– В другой раз как труп найду – вот те крест, вызову! –
пообещал Данила.
– Автограф дадите? – с надеждой спросил капитан и заглянул
вниз, где посверкивала лысина Данилы, – сын фанатеет, и я, конечно, тоже. Так
сказать, с ним заодно.
– Хоть сто! – возвестил Данила. – Ленок, сгоняй в гардероб,
там, где майки подарочные, знаешь? Энхаэловские? Принесешь? Сколько вас,
мужики?
Данила приложился к шейке Ленка, слегка шлепнул по задику,
потрепал по загривку, отпустил совсем и привалился к подоконнику.
– И мне майку! Можно? – крикнул сверху Тим.
И – как финальный аккорд в победительной
родственно-соседской милицейской симфонии – голос Валентины:
– Тимочка, попрошайничать некультурно!
– Мам, – спросил Тим, заглядывая внутрь прозрачного ящика с
осторожной и любопытной брезгливостью, – мам, чего-то она маленькая совсем?
– Тимочка! – укоризненно воскликнула Валентина, утирая
мокрые сияющие глаза. – Тимочка, это же совсем крошка! Ангел, небесный ангел,
ниспосланный нам в утешение!
– Ангел, а красная!.. Мам, почему она красная?
– Тима, она вовсе не красная! – вступила свекровь. – Она просто
прелесть!
– И красавица! – поддержала Кирина мама. – Только опять на
отца похожа!
– Ну и очень хорошо! – немедленно заявила приготовившаяся к
обороне свекровь. – Очень хорошо, что на отца! Сережа очень симпатичный…
– Ну конечно! – фыркнула теша. – Он симпатичный! Вы скажете
тоже, Александра Петровна!
– Все правильно я говорю, Людмила Ивановна. Мой сын очень
симпатичный, и Лиза очень на него похожа!
– С чего вы взяли, что это Лиза? Мы думаем, что Маша!
