– Людка, Людка, – приглушенно завопил Кирин отец и ткнул
супругу в бок локтем, – смотри, она зевает!
Некоторое время все благоговейно смотрели, как зевает Лиза
или Маша.
– Тим, – расслабленно сказала Кира, – ты не расстраивайся.
Она потом будет ничего, получше. Это сейчас она такая страшная.
– Кира!!! – хором закричали теща и свекровь. – Кира, как ты
можешь?!
Тим подошел, присел рядом с Кирой на высокую кровать и снова
заглянул в прозрачный ящик.
– А может, и ничего, – протянул он задумчиво, – только маленькая
очень.
– Зато у нее ресницы, как у тебя, – с гордостью сказала Кира
и потрогала нежную щечку. У Тима были очень длинные и густые ресницы.
– Да где ты там нашла ресницы?! – удивилась ее мать. – Нет
там никаких ресниц!
– Уж вы скажете, Людмила Ивановна! Ресницы совершенно как у
Сережки!
– Да у него вообще никаких ресниц нет! Ни волос, ни ресниц!
Одно название.
– У него чудесные волосы.
– У него даже пятнадцать лет назад не было никаких волос,
Александра Петровна!
– Боже мой, – простонала Валентина, утираясь, – какое
счастье! Девочка! Цветочек! Небесный ангел! Тимочка, не дыши на нее, на всех
нас очень много бактерий!
– А раньше ведь в роддома не пускали, – высказался кто-то из
дедов, – я помню, что под окном по полдня стоял. Ничего не видно, мороз, цветы
не берут, поговорить нельзя! Ужас!
– Ничего и не ужас, – сказала тетя Лиля, – все правильно. Я,
как медицинский работник, эти новомодные штучки, чтобы муж был при родах, чтоб
родные таскались когда хотят, не одобряю. У нас тут не Америка!
– Я бы одна с ума сошла, теть Лиль, – не согласилась Кира,
рассматривая Лизу или Машу.
Ей все время хотелось смотреть на нее. Лиза или Маша,
родившаяся вчера вечером, почти все время спала. А когда просыпалась, тоже
смотрела на Киру, но довольно равнодушно.
– Я тебе там всяких штучек привезла, – сообщила тетка,
подсаживаясь поближе, – ну, знаешь, аптечных. Ты потом посмотришь. Там кремы,
молочко косметическое, гель для подтяжки живота…
– Нет у меня больше никакого живота, – оскорбилась Кира.
– Все равно, – настаивала тетка, – тебе надо сейчас особенно
за собой ухаживать! Это ведь такое трудное дело – людей рожать! Ты посмотри все
хорошенько и обязательно почитай инструкции по применению. Да, я еще рыбки
положила и…
– Опять, опять, – запричитали в один голос деды, – опять
зевает!
Пока все, растроганно умолкнув, умильно смотрели в
прозрачный ящик, Тим спросил будто между прочим:
– Мам, а ты теперь все время с ней будешь, да? Раз она такая
маленькая! И английский не будем учить, и в Турцию в мае не поедем. Да?
– Ну, конечно, будем и поедем, – успокоила сына Кира и
положила руку ему на макушку, – у нас же Валентина! Она нам будет помогать.
– Почему только Валентина? – моментально встряла свекровь. –
А мы с отцом?
– И мы! – вступила теща. – Миша будет меня по утрам
привозить, а по вечерам забирать.
– А я сама буду приезжать, – энергично пообещала свекровь, –
я не барыня, я сама за рулем могу.
– Это же надо, – задумчиво проговорила тетя Лиля, – это же
надо! Сейчас просто кулек, а вырастет барышня, мальчишки будут звонить, на
свидания приглашать!
– Я им дам, свидания!.. – пробормотал Кирин отец. Мысль о
том, что внучка – небесный ангел – будет ходить на свидания с мальчишками,
оскорбляла его до глубины души.
– К счастью, еще не скоро, – торопливо сказала Валентина, –
к счастью, она еще долго будет маленькой, наша зайка, наше солнышко!
– А уши совершенно как у Сережки! – восхитилась свекровь.
– А пальчики длинные, Кирины, – поддержала теща, – глаза
тоже, кажется, Кирины. Да, Миш? Посмотри!
– Никаких глаз не видно, – посмотрев некоторое время, заявил
дед.
– Все видно!
– Тебе видно, а мне не видно.
– Ангел, – всхлипнула Валентина, – небесный ангел!
– Папа приедет, а нас нет, – качая ногой, заявил Тим, – вот
он удивится! Мам, а ты когда домой?
– Дня через три. Тимка. А может, и раньше.
– Мам, ты давай быстрей. Без тебя плохо.
– Мы скучаем, – призналась Валентина, – но мы справляемся,
Кирочка, вы не думайте! Вчера “пять” по английскому и… по чему еще, Тимочка?
– По алгебре. А по биологии трояк. За то, что я плевался.
– Зачем? – удивилась Кира.
– Господи, Кирочка, не обращайте внимания! Просто у нас был
стресс, когда вас увезли. Я не догадалась оставить его дома, не водить в школу,
и он там совсем извелся, бедный мальчик.
– Может, папа уже приехал? – сам у себя спросил Тим. – Мам,
можно я домой позвоню?
– Если бы он приехал, он бы сразу позвонил, Тимка.
– С вашим папой это вечная история, – пробурчала теща, –
когда у нас серьезные дела, так его нет! Вот не было бы вчера твоего Батурина
дома, как бы ты добралась?! Нам с отцом через весь город ехать, а Александре
Петровне вообще из-за города, мы бы не успели! Что он себе думает, твой муж?
– У него дела, Людмила Ивановна! Он же не развлекаться
поехал, а в командировку!
– Еще не хватает, чтобы он поехал развлекаться, Александра
Петровна! Кира, ты ему хоть позвонила?!
– Мам, он в Японии. Я пыталась позвонить, но соединяется
плохо. А потом я была занята.
– А сам он позвонить, конечно, не может! – язвительно
сказала ее мать. – Ему не до тебя и не до вашего ребенка! У него есть более
важные дела!
– Улыбнулась! – воскликнул Тим, глядя на сверток. – Мам, а
она разве умеет улыбаться?
Когда все родственники в новом порыве умиления и счастья
рассматривали крохотное личико в надежде поймать улыбку, Сергей Литвинов как
раз вышел из таможенного терминала.
Батарейки в телефоне сдохли еще в Токийском аэропорту, а
зарядник был далеко, в багаже. Что за невезуха такая!
Сейчас он доберется до машины, подключит телефон к
автомобильному электричеству и позвонит домой. Ничего не должно случиться за
время его отсутствия – Кире оставалось еще больше недели, а не поехать он не
мог.
Он поехал, и возвращался теперь гордым победителем –
консервативные японцы, не признающие на ключевых постах никого, кроме
соотечественников, приняли решение повысить его в должности. Теперь Сергей
Литвинов стал директором по науке отделения “Сони” в “странах СНГ и Восточной
Европы”. Сообщалось ему об этом с такими церемониями, как будто по меньшей мере
его только что избрали новым японским императором вместо старого.
