— Все придется делить, Андрейка, — весело сказала Лида, — я
с тобой даже коврик поделю, который возле толчка лежит! Пополам. Половину тебе,
половину мне!
— И огласка мне не нужна, — твердил свое Андрей, — у меня
выстроенный имидж, другого не надо! Моментально все пронюхают, что Поклонного
жена кинула, какой тогда из меня секс-символ! Нет уж, дорогая, сиди где сидела
и не вылезай, или я тебя!…
Он замахнулся, но ударить Лиду не смог или просто передумал,
и было во всем этом какое-то форменное свинство, как определила про себя Маша
Вепренцева, которая ненавидела публичные семейные скандалы.
— Если Стаса не было в кустах, откуда он взялся на дорожке?
— Та приихал я! — сказал Стас, и фыркнул, и покрутил головой
из стороны в сторону. — Приихал и шел по дорожке, а тама — вы! Заблукали!
— Я не заблудилась — с досадой возразила Маша, которой
почудилось в этом что-то унизительное. — Я просто… гуляла.
— Послушайте, — подал голос Игорь Веселовский, — сколько это
будет продолжаться?! Вы же обещали сообщить нам, кто убийца, а говорите пока
какую-то ерунду. Вся тусовка знает, что Поклонные день и ночь… того… друг друга
любят. Любят и любят, остановиться не могут! А убил-то кто?
— Вы и убили, — сказала Маша Вепренцева. — Вы убили Бориса
Дмитриевича Головко, потому что он был очень встревожен вашей связью с его
сыном. Он опасался, что перед выборами все откроется. Он вам, наверное, угрожал
и загнал вас в угол…
Игорь Веселовский, красавец, талант, звезда отечественного
телевидения, посмотрел на Машу с трудноопределимым выражением лица.
— Во-он как, — протянул он, — заня-ятно!
— Маша? — строго спросил Родионов. Он вообще все время на
нее сердился, с самого утра, потому что никак не мог ее контролировать. Ну
никак!
Лида засмеялась.
— Игорек? — весело удивилась она. — Так ты и вправду гомик?!
Вот пойди и пойми, притворяется она или на самом деле такая
дура?!
— Головко назначил вам встречу, правильно я понимаю? Именно
в этом доме, потому что здесь много народу, прием и ваш разговор с ним прошел
бы незамеченным — подумаешь, один гость наедине поговорил с другим! О вашей
связи со Стасом вообще никто не должен был знать. Он сам узнал, наверное,
потому что Стас часто отлучался в Москву, ведь вы в Киев регулярно ездить не
могли — у вас еженедельное шоу на телевидении. Очевидно, старший Головко
кого-то нанял, и за Стасом проследили, отцу донесли, у кого он останавливается,
и, зная наклонности сына, Головко сделал выводы… Так ведь? Он предложил вам
денег, верно? А потом, когда вы отказались, скорее всего, пригрозил, что вас
где-нибудь по-тихому убьют и не найдет вас никто и не вспомнит. Пока все
правильно, Игорь?
— Говорите, говорите, — улыбнулся Веселовский. — Я слушаю.
— Вы вышли из себя, потому что вы вообще… страстная натура,
романами увлекаетесь! Вы вышли из себя и убили его, причем с особой
жестокостью. Но у вас не было никакого состояния аффекта, Игорь! То есть
решительно никакого, потому что нож и костюм вы принесли с собой.
— Какой костюм? — спросил Весник. На лбу у него образовалась
складка, и вид был встревоженный.
— Официанта. Веселовский в нем ушел из комнаты, в которой
совершил убийство, — пояснила Маша. — Он привел Головко в мою комнату будто в
свою, но это случайно получилось. Да, Игорь? Просто нужно было его убить в
какой-то комнате, и вы решили в моей. Ведь у Головко нельзя было поговорить, он
небось боялся, что жена помешает или Стас. Правильно я понимаю? Вы поговорили,
вышли из себя, кинулись на него с ножом и убили. Вас залило кровью, и пришлось
отмываться в соседней. Рядом с трупом не хотелось. Вы были так в себе уверены,
в себе и еще в том, что все внизу ждут, когда великий Тимофей Кольцов окажет им
честь своим появлением, что даже не особенно прятались. Только потом темный
парик надели.
Веселовский пожал плечами:
— А вас-то куда понесло? Все ждали Кольцова, а вы почему не
ждали?…
— Мне нужно было книжки принести Дмитрию Андреевичу, —
словно оправдываясь, сказала Маша. — Я и пошла.
— Пошла, — повторил Веселовский и протянул: — Поня-атно.
— Потом, когда мы с Родионовым поднялись на второй этаж, нам
навстречу попался официант. Это были вы, Игорь, в пиджачной паре и
галстуке-бабочке и в парике. Накануне вы рассказывали, что сценические костюмы
позабыли, а черные пиджаки никогда не носите. А в машине у вас черный костюм
висит на вешалке. И еще фотография! Я все думала, зачем вы ее выбросили или
заставили Стаса выбросить! Все рассматривала ее, и ничего там не было
подозрительного, а потом я сообразила. Стас сидит на диване, а на столике перед
ним лежат ваши сигареты. Коричневая пачка, очень приметная. Вы утверждали, что
ни с кем из гостей не знакомы, кроме Поклонных, и здесь в первый раз, тогда
откуда у Стаса дома ваши сигареты? Стас демонстрировал мне свои прелести,
запечатленные на фото, и ему даже в голову не пришло, что это может быть
опасно! А вы-то, конечно, сообразили. И от фотографии избавились. Да, и еще! В
тот день вы приехали позже всех, по крайней мере, вы так утверждали, Игорь. А
мне из Киева звонила Ольга Иванова, сказала, что головная боль у всех, потому
что дождь идет уже час. Ехать сюда двадцать минут. Если бы выехали поздно, вы
бы попали под дождь, а вы не попали, потому что у вас чистая и сверкающая
машина, ни одной капли нет, значит, приехали вы до дождя. Если бы ехали позже,
все равно машину бы запачкали. Лужи кругом, грязь и все такое!
Веселовский, прищурившись, смотрел на нее.
— И еще вы ошибку сделали, Игорь. Раньше, в Москве. Вы
назвали меня Мария Петровна, помните, у Весника в кабинете, а мы с вами до
этого никогда не виделись, и вряд ли Илья, даже если он про меня вам
рассказывал, называл меня по отчеству. А вы знали мое отчество. Заранее.
Значит, что-то про нас выясняли, да? Вы про нас выяснили и позвонили сначала
нам в офис, а потом в офис Кольцовым, или наоборот, с какими-то нелепыми
угрозами, но и в одном и в другом случае вы сказали, чтобы мы не ездили в Киев!
А звонили вы, чтобы при случае мы могли бы в один голос заявить, будто накануне
визита неизвестные преступники угрожали и Тимофею Ильичу, и Дмитрию Андреевичу!
А Головко якобы маньяку просто под руку попался! То есть убийство вы
планировали заранее, задолго до приезда сюда. Так что не было никакого аффекта!
Один голый расчет.
Она помолчала.
— И в издательство тогда вы приезжали, чтобы убедиться, что
мы-то уж точно собираемся ехать, несмотря на ваши угрозы, — вам ведь
обязательно нужно было, чтобы мы поехали, чтобы прием состоялся, потому что
именно во время приема вы и собирались убить Головко! Весь ваш план провалился
бы, если бы мы не полетели — народу мало, и вы были бы у всех на глазах, а вам
это не подходило! Вот вы и напросились к Веснику на кофе с коньяком! Или что вы
пили? Чай?
