— Гм-гм, — я покачал головой. Если она играет в этом клубе, то деньги у неё есть. Разве что если это — разновидность капиталовложения. Обязанного окупить себя — в виде свадебного пирога.
— Ты богат? — спросила она.
— Какое это имеет отношение? — ответил я даже чуть более агрессивно, чем требовалось — не хочу иметь ничего общего с денежными мешками Бэрреттов.
— Просто интересно знать, сколько ты сможешь поставить.
Щекотливый вопрос. У меня — та же проблема: скольким сможет пожертвовать она. Так что я придумал штуку, которая могла спасти лицо нам обоим.
— Послушай, — предложил я, — почему бы нам не договориться, что проигравший приглашает победителя на ужин? А победитель выбирает место.
— Я предпочитаю «21», — ответила она.
— Немного преждевременно. Но поскольку я тоже предпочту его, хотел бы предупредить: я ем, как слон.
— Не сомневаюсь. Бегаешь ты именно так.
Пора кончать заводить друг друга. И, чёрт побери, наконец начать игру.
Я играл с ней в «кошки-мышки». Мне хотелось как следует унизить её под конец, поэтому я изображал самодовольного индюка.
Пропускал абсолютно лёгкие подачи. Реагировал заторможено.
А Марси играла в полную силу.
Вообще-то получалось неплохо.
Движения у неё были быстрые, удары — точные, а подачи — сильные. Иногда даже кручённые.
Да, похоже она часто тренировалась и была в недурной форме.
— Эй, а ты играешь совсем неплохо.
Это Марси сообщила мне, после того, как мы играли уже довольно долго — без определённого результата. Игры заканчивались вничью так часто, как мне это удавалось это устроить.
Самых убийственных ударов я пока не показывал, скрывая их до времени за своим шутовским имиджем.
— Боюсь, нам придётся закончить, — сказала она, — В полдевятого мне надо быть на работе.
— Ну, детка, может сыграем ещё одну игру, просто, ради удовольствия? Назовём её игрой до внезапной смерти. Победитель получает ужин.
— Хорошо, о'кэй, — сдалась Марси Нэш. Тем не менее, она казалась чуточку озабоченной, что может опоздать.
Ага, босс может рассердиться и не дать ей должности. А у девочки амбиции!
— Хорошо, один раз и как можно короче, — обеспокоено сказала она.
— Мисс Нэш, я обещаю, что эта игра будет самой короткой в вашей жизни.
Так оно и вышло. Первую подачу я отдал ей . Но теперь у неё не было ни малейших шансов. Бац-бац, спасибо, мадам.
Марси Нэш была в шоке. Ей так и не удалось оторвать ни одного очка.
— Чёрт побери! — произнесла она, — ты же дурачил меня!
— Скажем так, мне понадобилось некоторое время, чтобы разыграться, — ответил я, — Ну, детка, надеюсь, ты не опоздаешь из-за меня на работу?
— Это о'кэй. То есть, это прекрасно, — выдавила она, всё ещё в прострации, — В восемь вечера, в «21»?
Я кивнул.
— Мне заказывать столик на имя Гонзалеса? — поинтересовалась она.
— Нет, это мой теннисный псевдоним. В основном меня зовут Бэрретт. Оливер-Великий-Притворщик-Бэрретт.
— А... , — протянула она, — «Гонзалес» мне нравилось больше. После чего пулей понеслась в женскую раздевалку. Не знаю почему, но мне вдруг стало смешно
— Что вас развлекло?
— Пардон?
— Вы улыбаетесь, — сказал доктор Лондон.
— Это долгая и скучная история, — отмахнулся я. Потом, тем не менее объяснил, что заставило угрюмого депрессивного Бэрретта скинуть трагическую маску.
— Дело не в девушке, — закончил я, — дело в принципе. Обожаю ставить на место самодовольных женщин.
— И ничего больше? — продолжал допрос доктор.
— Ничего. Да и щелчок по самолюбию получился довольно средненький.
11
Она была одета в деньги.
Я не имею в виду даже малейшего намёка на пышность. Наоборот. Её окружал ореол высшей роскоши — роскоши абсолютной простоты.
Её волосы казались спадающими сами по себе — и тем не менее в причёске не было ни малейшего изъяна. Как на фотографии, сделанной с очень малой выдержкой профессиональным фотографом .
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Законченное изящество мисс Марси Нэш, её совершенная осанка, её спокойствие — по сравнению с ней я казался себе листом прошлонедельного шпината, непонятным способом угодившим на выставку орхидей. Определённо, она должна была быть моделью. Или, по крайней мере заниматься модельным бизнесом.
Я подошёл к её столику. Он оказался в тихом уголке.
— Привет, — сказала она.
— Надеюсь, не заставил тебя ждать?
— Ты пришёл даже раньше времени.
— Что означает, что ты пришла ещё раньше.
— Я бы сказала, что это логично, мистер Бэрретт, — улыбнулась она, — Собираешься садиться, или ждёшь разрешения?
Я сел.
— Что пьёшь? — поинтересовался я, показав на оранжевую жидкость в её бокале.
— Апельсиновый сок.
— С чем?
— Со льдом.
— И всё?
Она кивнула. Прежде чем я успел спросить, как она вообще относится к спиртному, появился официант и приветствовал нас так, будто мы бывали тут каждый день.
— Как мы поживаем сегодня вечером?
— Прекрасно. Что хорошего предложите? — ответил я, не в силах поддерживать его светский тон.
— Наши устрицы просто превосходны.
— Бостонские, конечно, — я внезапно преисполнился гастрономического шовинизма.
— Наши с Лонг Айленда, — ответил он.
— О'кэй, посмотрим, чего они стоят, — Я повернулся к Марси, — попробуем местную имитацию?
Марси молча улыбнулась.
— А для начала? — официант посмотрел на неё.
— Сердцевинку латука с капелькой лимонного сока.
Теперь можно было быть уверенным, что она — модель. Иначе, какой смысл морить себя голодом?
Тем временем я заказал себе феттучини («И не жалейте масла»).
Официант поклонился и исчез.
Мы остались одни.
— Ну, вот мы и тут, — сказал я. (Должен признаться, что репетировал эту реплику всё утро).
Прежде чем она успела согласиться, что мы на самом деле тут, нас снова посетили.
— Вина, мсье?
Я посмотрел на Марси.
— Бери только себе.
— Даже вино?
