Как выяснилось, она ему даже не родная дочь.
Изабель понимала, что в каком-то смысле это уже не может иметь значения. Ведь любовь не передается с генами, а Реймонд столько лет окружал ее самой преданной любовью. И она отвечала ему привязанностью, о какой может мечтать любой биологический отец.
Как следует покопавшись в себе, Изабель приняла решение. Рей это заслужил, ведь он принес ей в жертву всю свою жизнь. И она дала себе страшную клятву: никогда, ни при каких обстоятельствах он не должен узнать о мамином предательстве.
Она вспомнила о Джерри, и ее пронзило одиночество.
Вот человек, с которым она действительно счастлива. Но как могут продолжаться их отношения? Теперь, когда она знает о своем страшном наследстве? Она не может портить ему жизнь.
Домой Изабель пришла вся мокрая от жары. Одежда вся вымокла от нота.
С порога она почувствовала что-то непривычное. Как будто дом вдруг опустел. Дверь отцовской спальни была закрыта. Может, решил спрятаться от жары и прилег?
Ощутив приступ жажды, Изабель прошла на кухню и достала из холодильника лимонад. Потом вернулась в гостиную, где было прохладнее всего, поскольку в такую погоду они не открывали ставни.
Девушка присела, сделала большой глоток и огляделась по сторонам. Как-то слишком чисто. И журналы, вечно разбросанные по всему дому, сложены аккуратной стопкой.
Взгляд скользнул по столу, который служил им обеденным и письменным одновременно, и уперся в желтый лист бумаги, вставленный между солонкой и перечницей.
Изабель похолодела и взяла листок в руки.
«Дорогая моя девочка,
ты была мне дивной, любящей дочерью, какой я, совершенная посредственность, наверное, и не заслуживаю. Ты — моя извечная отрада, дар, которым я безраздельно владел столько лет. Слишком много лет.
Я понял, что чересчур задержался в твоей жизни и мое место давно пора уступить твоим сверстникам — например, Джерри, которого я считаю прекрасным парнем.
Не скрою, то, что я сейчас делаю, дается мне с большой мукой, но я делаю это из любви к тебе.
Среди многих предложений, которые передавал мне Прахт (наверное, чтобы от меня избавиться, а?), вдруг открылась вакансия преподавателя физики в одной частной школе, где готовят к поступлению в престижные вузы.
Думаю, будучи твоим отцом, я не нуждаюсь в дальнейших рекомендациях. Сегодня я позвонил директору, и тот заочно согласился меня взять.
Как только устроюсь на новом месте, я с тобой свяжусь и сообщу адрес и телефон. (Не забывай, я хоть и решил оставить тебя в покое, но это не значит, что я решил прервать всякие контакты вообще.)
Отныне я буду взрослым отцом взрослых детей. Буду с нетерпением ждать Дня благодарения, Рождества, дней рождения и прочих праздников, когда мы сможем опять побыть вместе. И даже вместе поколдовать у плиты.
Возвращаю тебе то, что я до сих пор у тебя отнимал, — твою свободу.
Будь счастлива, доченька.
Твой любящий папа».
Изабель не знала, что сказать. Как больной под местной анестезией, она знала, что лишается куска плоти. И когда пройдет шок, ей будет очень больно.
Изабель обхватила голову руками. Весь ее мир вдруг оказался внутри какой-то гигантской центрифуги и завертелся с невероятной скоростью, а она никак не могла собраться с мыслями. Всегда бесстрашная, веселая и подтянутая, мисс да Коста вдруг сломалась и рассыпалась на куски.
Она забыла о времени, звонок испугал ее.
— Айза, я тебя так долго ждал, что булочки засохли. Ты что, с кем-то другим познакомилась? Что у тебя случилось?
Господи, какое счастье — слышать его голос!
— Джерри, я так рада, что ты позвонил.
— Да? А у меня сегодня сложилось другое мнение, — в шутку упрекнул он.
— Джерри, выслушай меня. Сегодня самый страшный день в моей жизни. Сказать, что я получила душевную травму, значит ничего не сказать. Ты мог бы приехать к ужину?
— Может, лучше куда-нибудь сходим для разнообразия? Туда, где мы будем одни?
Она помолчала и тихо сказала:
— Мы будем одни. Папы нет.
— Да что у вас там стряслось?
— Я все еще в шоке. Не уверена, что я правильно поняла, но у меня сложилось ощущение, что на него вдруг накатил комплекс вины. Короче, он пошел работать учителем в школу.
— Так-так… — Джерри стал искать, чем бы ее успокоить. — И что же ты так убиваешься? Может, это для вас обоих самый удачный выход?
— Ты не поверишь, но это еще не все. Случилось кое-что и пострашнее, — сказала Изабель. — Послушай, ты лучше приезжай, я тебе все расскажу при встрече. Между прочим, это не простое приглашение. Я в жизни ничего не готовила для гостей. Не возражаешь, если ужин будет простой? Кулинарка из меня никудышная. Спагетти с фрикадельками подойдет?
— Прекрасно. Буду в семь.
Все еще как в тумане, Изабель вышла в магазин и купила продукты для ужина. На всякий случай прихватила и кое-что из готового — вдруг стряпня не удастся.
Отпирая дверь, она услышала, как надрывается телефон. Побросав сумки, Изабель поспешила ответить.
— Изабель, прошу тебя, не бросай трубку. — Это была мама. — Нужно поговорить. Я поселилась в «Хайят-Ридженси». Не поужинаешь сегодня со мной?
— Прости, но у меня другие планы, — сухо ответила девушка.
— Конечно, конечно. Рей…
— Нет, мама, дело не в нем, — с нажимом ответила дочь. Ее злило, что все по-прежнему считают ее папенькиной дочкой.
— А когда сможешь? — беспомощно спросила Мюриэл. — Ты пойми, теперь, когда все всплыло, надо что-то решать.
— Послушай, сейчас я ничего не в состоянии решать. Я тебе утром перезвоню.
— Может, хоть позавтракаем вместе? Часиков в восемь?
— Хорошо, договорились, — махнула рукой Изабель. — Прости, мне некогда.
Не успев подумать, что наконец она может излить душу Джерри, Изабель вдруг осознала, что над ее будущим и самой жизнью нависла угроза.
Она любит Джерри, он любит ее. И она всегда надеялась, что со временем он сделает ей предложение.
Но не теперь. Не с этой страшной наследственностью.
Позвонили в дверь. Изабель сама удивилась, что мгновенно отринула мрачные мысли и радостно рассмеялась. Как же она ему рада!
Джерри принес бутылку томатного соуса и букет роз, но самое главное — при нем было его неизменное чувство юмора.
Изабель порывисто бросилась ему на шею.
Он улыбнулся.
— Сейчас выйду и снова войду — чтобы ты меня еще раз обняла.
