Мюриэл справедливо рассудила, что Изабель посвятила молодого человека во все детали, и теперь говорила вполне открыто.
— После вчерашнего разговора профессор Авилов раз десять мне звонил. Само собой, ему не терпится опробовать свой метод на Эдмундо. Но, насколько я поняла, за это ты должна согласиться на анализы.
Изабель растерянно помотала головой, а Джерри твердо ответил:
— Не уверен, что позволю Изабель пойти на это, миссис Циммер. Ведь если пробы окажутся положительными, ей придется жить дальше в постоянном страхе.
— Вы, мне кажется, не медик, — твердо возразила Мюриэл.
— Мам, он мой самый близкий друг, — выразительно вставила Изабель.
— Я уважаю ваши отношения, — дипломатично произнесла Мюриэл. — Но даже если бы Авилов не выдвигал это в качестве условия для лечения Эдмундо, неужели тебе самой не хочется знать?
Джерри вновь перехватил инициативу:
— Прошу прощения, но это вопрос чисто этический. Это вам не СПИД, где от положительного или отрицательного анализа может зависеть здоровье других людей. И я не вижу, чем она обязана мистеру Циммеру. И даже вам, если уж на то пошло. Не стоит требовать от нее каких-то жертв.
— Представьте себе, что у вас в семейном анамнезе есть болезнь Гентингтона, — не согласилась Мюриэл. — Разве вы не хотели бы знать правду?
— Нет, — парировал юноша. — Я бы вообще не хотел, чтоб об этом кто-либо знал. А меньше всего — моя страховая компания. Не побоюсь показаться ханжой, но, на мой взгляд, долгосрочные прогнозы на основании генетических проб только откроют ящик Пандоры. Медики уж точно начнут химичить.
— Весьма благородно с вашей стороны, молодой человек, — рассердилась Мюриэл. — Но вам-то терять нечего.
Джерри грозно поднялся.
— Совсем наоборот, миссис Циммер. У меня как раз поставлено на карту самое драгоценное, что у меня есть. — Он нежно обнял Изабель за плечи. — Я рискую потерять девушку, на которой собираюсь жениться.
При этих словах Изабель разом забыла о своей депрессии. Она с восторгом в глазах взяла Джерри за руку, а тот продолжал говорить, глядя прямо в глаза будущей теще.
— А сейчас, если вы не против, я бы отвез вас в аэропорт. Я взял на себя смелость забронировать вам билет до Сан-Диего. Я спущусь и подожду в машине, а вы тут пока закончите свои дела.
Он поцеловал Изабель и оставил мать с дочерью наедине.
Мюриэл сделала попытку растопить лед.
— Ну и характер у твоего молодого человека! Давно вы знакомы?
— Не твое дело! — огрызнулась Изабель.
— Представляю, как ты на меня сердишься.
— Не думаю, что это удачное слово, мама, — резко сказала девушка. — Ты предала папу, а он тебе верил.
— Но почему ты не хочешь взглянуть на это с другой стороны? — продолжала мать. — Эдмундо ведь не просто твой биологический отец — возможно, именно его генам ты обязана своими талантами.
— Перестань! — с горечью отрезала Изабель. — Надеюсь, ты не ждешь, что я скажу тебе спасибо?
— Все, чего я прошу, это капля понимания. Видит бог, я допустила ошибку, но я за нее наказана.
Внезапно в их разговор встрял чужой голос. Это был профессор Авилов собственной персоной, бодрый и напористый.
— Доброе утро, дамы. Могу я составить вам компанию?
Мюриэл подняла глаза и беспомощно ответила:
— Конечно.
Наблюдательный русский тут же приметил на столе третий прибор и поспешил поправиться:
— Или я мешаю важному разговору?
— Не беспокойтесь, профессор, — ядовито ответила Изабель, — моя мать не собирается больше ни с кем консультироваться. Ваши фанфары останутся при вас.
— Фанфары меня не интересуют, доктор да Коста. Я прежде всего врач и призван спасать больных.
— А заодно и приумножать свою популярность, — добавила Изабель.
— Мне кажется, вы несправедливы, — возмутился Авилов.
— По правде говоря, что вам кажется — меня не волнует.
Мюриэл не выдержала:
— Вы не могли бы прекратить эту перебранку? Речь идет о жизни человека!
Изабель хотела возразить, что в этой драме по меньшей мере две жертвы, но Авилов не дал ей сказать.
— Вы совершенно правы, миссис Циммер. Именно поэтому я и поспешил известить вас о своем решении. — Он выдержал картинную паузу, желая придать больше веса своим словам. — Я уже договорился о лечении маэстро Циммера по моей методике.
— Вот это новость! — обрадовалась Мюриэл.
— Конечно, никаких гарантий я вам дать не могу. Сегодня многие передовые методы лечения применяются в карибских клиниках. Оборудование там у них — по последнему слову техники. А разрешения на применение экспериментальных препаратов не требуется. Думаю, нам всем следует как можно скорее отправиться в Сент-Лусиа.
— Спасибо вам, доктор. Большое спасибо. — Мюриэл с трудом сдерживала слезы.
— Вот и чудесно, — объявил русский и резко встал. — Все заинтересованные стороны я буду держать в курсе. — Он не преминул добавить: — К ним, безусловно, относится и доктор да Коста.
— Не стоит утруждаться, доктор Авилов. И лучше всего, если я вообще больше никогда о вас не услышу.
Джерри Прахт знал, что по-настоящему успокоить Изабель можно только одним способом.
— Айза, давай поженимся прямо сейчас.
— Что?
— Ты меня слышала. Если хочешь, я даже готов просить благословения у твоего отца. То есть — Реймонда, разумеется.
— Ни за что не позволю тебе жениться на мне. В генетическом плане я — бомба замедленного действия.
— Но я же тебя люблю.
— Я тебя тоже. Именно поэтому ты не должен этого делать. У меня выбора нет, а у тебя — есть.
— В таком случае, — заявил он, — я передумал.
— Насчет чего?
— Насчет твоей генетической пробы. По крайней мере, тогда у меня будет пятьдесят шансов из ста, что ты скажешь мне «да».
— Если честно, это единственная причина, почему я готова согласиться. Во всем остальном я поддерживаю то, что ты говорил маме. С той минуты, как мне сказали, я спать не могу. Даже если результат окажется ужасный, по крайней мере, я буду знать. С другой стороны, если мы позволим это сделать Авилову, вряд ли он станет держать язык за зубами.
— Тут я согласен. Могут что угодно болтать о врачебной этике — когда дело касается знаменитостей, медики такие же трепливые, как все.
Изабель горестно вздохнула.
— Но не все еще потеряно, — заявил Джерри. — Это, может, и против правил, но я навел кое-какие справки и нашел одного человека, который не станет выдавать нашу тайну этому жирному русскому.
