Если у Грега Моргенштерна и были недостатки, то к ним следовало бы в первую очередь отнести фанатичную честность. Помешанный на равноправии, Грег и в мыслях не допускал, чтобы какую-нибудь рожденную в недрах лаборатории статью предварял список авторов, составленный не в алфавитном порядке, а по старшинству. Такое впечатление, что у Моргенштерна была идиосинкразия к славе. Сэнди пришел к выводу, что именно этим объясняется и выбор им темы исследований, актуальной, но не слишком популярной — рак печени.
Теоретически уже было известно несколько методик «лечения» рака печени, из них самой очевидной являлась пересадка. Однако ни у кого не возникало иллюзий насчет трансплантации в широких масштабах, особенно когда речь шла о регионах, где эта болезнь достигла масштабов эпидемии.
Грег Моргенштерн в своей исследовательской работе вторгался в терра инкогнита. Известно, что рак начинается тогда, когда дает сбой человеческий механизм регулирования клеточного роста. И Грег поставил себе задачу синтезировать искусственный белок, способный восстановить поврежденный геи и вернуть ему нормальную функцию.
«Пациентами» были мыши, выведенные лабораторным путем в Гарварде профессором Максом Рудольфом.
— Послушай, я никак не могу добиться от папы, почему вы используете для своих опытов несчастных мышек вместо того, чтобы взять кого-нибудь покрупнее, — сказала как-то Джуди за ужином.
— Я понимаю, это покажется тебе не слишком вразумительным, — ответил Сэнди, — но природа распорядилась так, что у мышей многие системы организма больше похожи на наши, чем у приматов. Зато, например, у морских свинок все устроено совершенно иначе. Знаешь ли ты, что, если бы для опытов с пенициллином были взяты морские свинки, мы бы так и жили без антибиотиков? Потому что, по никому не ведомой причине, есть такие периоды в году, когда морские свинки погибают даже от самых маленьких доз пенициллина.
— Здорово! — подивилась Джуди. — А теперь скажи мне, как продвигаются дела у вас — если это, конечно, не государственная тайна. Есть надежда на что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее успех?
— Ты будешь смеяться, но это уже не просто надежда. Если для тебя это показатель, то не далее как завтра к нам едет съемочная группа с телевидения. Может, чуют близкую сенсацию?
— Супер! А можно, я тоже приду посмотреть? Мне жутко нравится, как отец отвечает на невероятно трудные вопросы и объясняет так, что становится понятно самому обычному человеку. Заодно я бы проследила за твоей прической.
— Отлично! — обрадовался Сэнди. — Можешь, кстати, и интервью за меня дать, тем более что ты намного симпатичнее.
Когда на другое утро Джуди появилась на факультете, перед корпусом уже стоял фургон телевидения, из которого в здание тянулись провода, похожие на электронные щупальца.
Внутри хлопотали сразу несколько съемочных групп. Одна камера была установлена в кабинете Моргенштерна, и репортер беседовал с Грегом о гуманных мотивах, движущих учеными, которые пытаются победить такой страшный недуг, как рак печени. Одновременно Сэнди водил по лаборатории другую группу, тоже с камерой, представлял сотрудников и разъяснял технологические детали.
У Сэнди имелся свой кабинет, однако он предпочел устроиться за лабораторным столом. Из-за спины оператора журналистка, кудрявая девица в джинсах, задавала ему вопросы.
Перво-наперво Сэнди попытался в доступной форме рассказать о молекуле ДНК и содержащемся в ней генетическом коде. После чего перешел к непосредственным задачам лаборатории.
— Существует также специфический протеин, работающий своего рода регулировщиком. Он следит за делением клеток и, если что-то идет не так, может незамедлительно остановить этот процесс. Вообще-то, небольшие мутации случаются то и дело, но, как правило, они не опасны. Беспокойство внушают случаи, когда деление выходит из-под контроля и начинается рост раковых клеток.
— Чем конкретно занимаетесь вы и доктор Моргенштерн? — спросила девица.
— Мы проанализировали пораженные раком ткани печени разных больных и обнаружили, что во всех случаях поврежденным оказывается конкретный участок молекулы белка. Отсюда понятно, что, научившись устранять этот дефект, мы сумеем победить и саму болезнь.
— Иными словами, вы настроены оптимистично, доктор Рейвен? — спросила журналистка.
— Скажем так. Когда ищешь одну молекулу в стоге сена, поневоле вынужден стать оптимистом — иначе можно сойти с ума. Я бы сказал, во мне есть и то и другое понемногу.
— Ты был великолепен! — похвалила Джуди, когда после съемки они, держась за руки, отправились обедать. — Я в самом деле очень рада, что папа наконец получает какое-то признание своего труда.
— Да, — согласился Сэнди. — И если наша затея удастся, то на Грега посыплются почести, а то и Нобелевская. Как думаешь, ему понравится?
Джуди подняла на него глаза, они сияли.
— Понравится, но не настолько, как другой проект, в котором ты тоже поучаствовал.
— Ты это о чем?
— Это я о том, что у нас будет ребенок, — с улыбкой сообщила Джуди. — Ты-то сам рад?
— И да и нет. — Сэнди зарделся. — Детей обожаю, а вот незамужние мамаши мне доверия не внушают. Ты готова решить наконец этот вопрос?
— Это все мелочи! — с блаженной улыбкой заявила Джуди. — Но я готова соблюсти традицию и оформить все официально. Завтра во время обеденного перерыва идем в мэрию. Устроит? Тогда с утра еще успеем кровь сдать.
— Осмелюсь заметить, твой отец никогда не уходит на обеденный перерыв, — предупредил Сэнди.
— Знаю, — кивнула Джуди. — Но мне почему-то кажется, что ради такого случая он сделает исключение.
34
Адам
Раньше Адам выполнял свои родительские обязанности, взяв себе за правило ужинать дома. Он искренне интересовался успехами дочери в школе и возвращался на работу только тогда, когда она усаживалась за компьютер или принималась за телефонные разговоры с подружками.
Тони обычно засиживалась у себя в кабинете до одиннадцатичасового выпуска новостей, а то и позже. Зная это, Адам выработал привычку звонить ей примерно в половине одиннадцатого и сообщать, настроен ли он работать всю ночь или, наоборот, уже валится с ног от усталости и скоро прибудет.
В последнее время он все чаще склонялся к первому варианту. По всей видимости, эксперимент продвигался более чем успешно. Во всяком случае, Адам все больше засиживался до утра и то и дело забывал предупредить об этом жену.
Наблюдая все это со стороны, Чарли Розенталь на правах друга как-то высказался в том духе, что Адам ведет себя как страус.
Тот насупился.
— Ну и пусть, — пробурчал он. — Нужно только немного подождать, и все встанет на свои места.
— Перестань, ты и так уже затянул. Неужели и впрямь думаешь, что Тони ни о чем не догадывается? Представь на минуту, что она неожиданно явится в лабораторию и застанет тебя с Аней.
