Сильвия наклонилась, погладила ее по лбу и ласково произнесла:
— Прости, маленькая, мне пришлось это сделать. Я знаю, что это больно, но другого выхода не было.
У Дениз тоже не было другого выхода. Она выдавила:
— Молодец, Далессандро.
Когда Франсуа вошел в столовую и призвал наш удрученный тяжелым днем отряд к порядку, все уже знали о самоотверженном поступке Сильвии.
— Буду краток, ребятки, — начал он, — ведь вам не терпится вкусить от здешней кипучей ночной жизни. — Мы слишком устали, чтобы реагировать на его шутки.
— Ну да ладно, — продолжал Франсуа. — Единственное, что нам с вами необходимо срочно обсудить, это как оптимальным образом распорядиться теми жалкими медикаментами, которые у нас остались после визита грабителей.
— Ты сказал «грабителей»? — в изумлении воскликнул Морис.
— Вообще-то, старик, здесь их называют «шифта». Но, как ни называй, это все те же злодеи, которые, куда бы мы ни ехали, каким-то образом умудряются стащить у нас львиную долю наших запасов.
— Франсуа, нельзя ли… — попробовал я остановить этот поток ненужного красноречия.
— Хочешь сказать — прекратить словоблудие?
— Вот-вот. Если ты заранее знал, что нас попытаются ограбить, то почему не поставил к машинам охрану?
— Ну что ты, Хиллер? Неужели я этого не сделал? К несчастью, как раз эти «сторожа» вчера и увели у нас целый грузовик.
Прищемив меня, как клопа, он повернулся к остальным:
— Необходимо самым тщательным образом продумать очередность хирургических операций.
Он пустил по кругу рукописный список, а недовольный ропот все нарастал.
Морис был очень раздосадован.
— Ушам своим не верю! — Он в сердцах швырнул листок на стол. — Насколько я понимаю, мы остались без лигнокаина, без эритромицина и всего с половинным запасом галотана. Что мы вообще с этим можем делать, Франсуа? Лечить вросшие ногти?
Я про себя отметил, что, помимо названных лекарств, исчез весь запас глазных антибиотиков. В ближайшее время Дауит и еще десятки таких, как он, будут получать диагнрз вместо лечения.
— Когда мы можем рассчитывать на пополнение запасов? — сердито спросил я.
— Как только наши люди в Париже получат деньги по страховке, — ответил Франсуа. — Только не надо мне ничего говорить про бюрократию. Хорошо еще, что вообще страховка есть!
В этот момент подняла руку Сильвия.
— Да, мисс «ФАМА»? — Франсуа не скрывал раздражения.
— Я могу позвонить домой?
Не дожидаясь ответа босса, несколько человек хором крикнули: — Нет! Дениз даже позволила себе съязвить:
— Что, Далессандро, хочешь вылететь домой первым рейсом?
После четырех часов в гуще сражения Сильвия была уже далеко не тем изнеженным цветком, который они видели поникшим каких-то несколько часов назад. Меньше всего ее сейчас заботило общественное мнение.
— Я знаю, что вы сегодня мною недовольны, и хочу перед всеми извиниться за то, как вела себя утром. Особенно перед Дениз. А позвонить я хотела, чтобы помочь, насколько в моих силах.
— Слушаю, — сказал Франсуа и скрестил на груди руки.
— Я хочу позвонить отцу.
Все опять стали вздыхать, свистеть и шикать. Группа явно нашла себе мальчика для битья.
Высокомерие и самодовольство моих товарищей вывели меня из себя. Я встал, оперся о стол и одного за другим смерил их взглядом.
— Ну вот что, ребята, заткнитесь все! Дайте ей сказать.
Шум стих, и Сильвия сформулировала свое предложение:
— Поскольку мой отец, как вам известно, принадлежит к мироедам-буржуям, то у него есть связи с такими же буржуями из фармацевтической промышленности, а значит, он мог бы организовать отправку нам партии медикаментов.
Первой реакцией было молчание. Все повернулись к нашему руководителю, который на удивление кротким голосом объявил:
— Что ж, как гласит эфиопская пословица, «чтобы поймать шифта, нужен другой шифта». Почему бы не дать папуле шанс?
Он полез в карман, достал ключ и протянул его Сильвии.
— Раз уж будешь звонить, попроси, чтобы прислал несколько ящиков кьянти.
Сильвия заставила себя с прямой спиной выйти из комнаты, отлично зная, какой град насмешек понесется ей вслед.
— Типично буржуазная барышня! — рассмеялась Дениз. — Всякий раз бежит к папе.
— Прекратите! — рявкнул я, имея в виду всех. — Вы несправедливы. Если учесть, как вы к ней относитесь, нужно было определенное мужество, чтобы предложить помощь отца, не находите? Разве у вас никогда не было никаких сомнений? Тревоги? Мне, несмотря ни на что, кажется, что стержень у Сильвии есть.
— Да, — язвительно поддакнула Марта, — и этот стержень называется «деньги».
Ехидный смех был прерван возвращением Сильвии. Все резко смолкли.
— Спасибо, — негромко сказала она Франсуа, возвращая ключи. — Он знает, к кому обратиться. Бог даст, к концу недели получим партию. Продержимся.
— Браво! — обрадовался мой сосед Жиль. — Молодец, Сильвия. И кстати, я хотел сказать: здорово ты сегодня поставила тот диагноз.
Его инициатива была поддержана несколькими вежливыми хлопками. До всеобщей любви еще было далеко, но, по крайней мере, лед начал таять.
— Хорошо, мальчики и девочки, — объявил Франсуа. — Собрание окончено, всем спокойной ночи.
Не прошло и нескольких секунд, как мы с Сильвией остались вдвоем. В руках у нас было по свече. Она смущенно улыбалась.
— Спасибо, что за меня заступился.
— Спасибо за то, что ты сделала. Теперь дело у нас пойдет.
В мерцающем свете свечей она была очень красива.
— Как там дела в Милане? — спросил я по возможности небрежно.
— Все в порядке. Все хорошо.
— Как Нико?
— Я не спросила.
— А отец тебе разве не сказал?
— Если хочешь знать, он был до смерти рад, что слышит мой голос и может расспросить обо мне и о вас всех.
Я вдруг подумал, какой отчет Нино представил своему работодателю. И много ли тому известно обо мне.
Но я решил больше не забивать себе голову этими мыслями. По крайней мере, сейчас.
— Сильвия, идем, уже поздно. Гаси свечу.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она, словно почувствовав на лице мой взгляд.
— Потому что хочу запомнить тебя такой.
