Тут в разговор опять вмешался профессор.
— Вы помните, что было до вашего ранения? — спросил он.
Я напрягся. Попытка припомнить совсем недавние события оказалась для моего мозга непомерным усилием. Однако я, вопреки напряжению, попытался взять штурмом крепость своей памяти и разбить ее каменные стены.
— Там были эти двое. Нет, трое. С автоматами. Хотели взять нас в плен. Они открыли огонь. Я отстреливался. Кажется, одного уложил. — Даже теперь мне была невыносима мысль о том, что я мог убить человека. Меня больше волновала судьба любимой женщины, и я воскликнул: — Когда на нас напали, со мной была Сильвия Далессандро! Кто-нибудь, в конце концов, скажет мне, что с ней?
Ответила мама. В ее голосе слышалось беспокойство:
— Мэтью, мы сами знаем только то, что тебе рассказал доктор. В Америке промелькнуло сообщение о том, что в Эритрее получил ранение американский врач. Ни о каких других пострадавших информации не было.
А брат добавил:
— Надо полагать, если речь идет о такой знаменитой фамилии, газеты написали бы что-нибудь вроде «Похищена богатая наследница».
Я не знал, что и думать.
— Но это невозможно! — взорвался я. — Не могла же она просто исчезнуть!
Мое отчаяние передаюсь окружающим. Родные начинали все больше тревожиться за меня. Каждый старался придумать способ меня успокоить.
— Может быть, доктору Пелетье что-то известно? — предположил Чаз. — Вообще-то он вчера звонил, и мы обещали дать ему знать, как только ты придешь в себя.
— Хорошая мысль! — обрадовался я. — Давай прямо сейчас с ним и свяжемся.
Чтобы дозвониться до Эритреи, пришлось потратить почти два часа, но наконец я услышал в трубке голос Франсуа. Он звучал так, словно пробивался через огромную толщу помех.
— Добро пожаловать в мир живых, Мэтью. Я рад, что ты снова с нами. Восхищаюсь твоей отвагой. Только я не понял: что на тебя нашло, что ты ударился в дешевый героизм?
— Кончай болтать. Сильвия жива? Она не погибла?
Он помялся, потом ничего не выражающим тоном произнес:
— Конечно, жива. Благодаря тебе. Она и привезла тебя назад.
— Тогда где она?
— Я правда не знаю, Мэтью, честное слово!
Хвала господу, подумал я. Женщина, на которой я собрался жениться, жива и невредима. Но почему она не здесь? Не со мной?
— А кто организовал мою транспортировку? — спросил я.
— Ну, я, — ответил он.
В своем беспомощном состоянии я и то понимал, что он что-то утаивает.
— А куда поехала Сильвия?
— Я думал, она с тобой, в Цюрихе. Последнее, что я видел, — как она держит тебя за руку, пока тебя загружают в вертолет.
— Какой еще вертолет?
— Да все из тех же, что работают на нефтяной платформе в Красном море. Ну, которые помогли нам перевезти медикаменты из аэропорта. Помнишь? Тебя взяли на борт, и Сильвия была с тобой. Слушай, старик, ты ведь ей жизнь спас!
— Франсуа, у тебя есть номер ее телефона в Милане?
— Есть. Только боюсь, он тебе ничего не даст.
Так, он что-то знает, но не хочет говорить.
Но что?
— Все равно дай его мне.
Я протянул трубку Чазу, и тот под диктовку Франсуа записал длинный ряд цифр. После этого я быстро попрощался и велел брату немедленно набрать этот номер.
Ответил глубокий мужской голос.
— Могу я поговорить с Сильвией Далессандро? — очень вежливо по-итальянски произнес я.
— Прошу меня извинить, сэр, — лаконично ответил он.
Черт, даже не спросишь, дома Сильвия или нет. Я собрал остатки сил и решил пойти ва-банк.
— А с синьором Далессандро можно поговорить?
— Простите?
— Послушайте, не валяйте дурака, — разозлился я. — Соедините меня со своим боссом. Дело касается его дочери, которой я спас жизнь.
Почему-то эти слова произвели впечатление. Меня попросили не вешать трубку. Через несколько мгновений к телефону подошел джентльмен, который говорил по-английски не хуже диктора Би-би-си.
— Добрый вечер, доктор Хиллер. Это синьор Далессандро. У меня нет слов, чтобы выразить вам благодарность за ваш поступок. И я очень рад слышать, что вы пошли на поправку. Я за вас очень беспокоился. Слава богу, теперь прогноз благоприятный.
Вот это да! Он, значит, следил за моим состоянием, но не удосужился снять трубку и лично меня поблагодарить? Внутренний голос подсказывал, что долго говорить мне не дадут, поэтому я сразу перешел к делу:
— А где Сильвия?
Его ответный выпад — ответом и не назовешь! — был гладок, как шелк.
— Мэтью, она была очень расстроена всем случившимся. Думаю, вы и сами это понимаете.
— А могу я с ней поговорить?
— Не думаю, что сейчас удобное для этого время.
Черт, какой менторский тон!
— Когда же, по-вашему, будет «удобное время»?
— Полагаю, в данный момент нам лучше прервать этот разговор, — вежливо, но твердо заявил он. — До свидания, доктор.
У меня было сильное предчувствие, что с семейством Далессандро я общаюсь в последний раз, поэтому я был полон решимости не класть трубку, а высказаться до конца.
— Черт побери, господин Далессандро, неужели вы не понимаете, что ради нее я убил человека?
Он даже не дрогнул. Ответ прозвучал с безукоризненной сдержанностью — и, кажется, вполне искренне:
— Мэтью, я по гроб жизни буду вам благодарен за то, что вы спасли жизнь моей дочери.
Он повесил трубку.
Я в отчаянии упал на подушку. И пожалел, что пуля, попавшая мне в голову, не сделала своего дела до конца.
13
«ДИНАСТИЧЕСКИЙ БРАК ОБЪЕДИНЯЕТ ДВА КРУПНЕЙШИХ ПРОМЫШЛЕННЫХ СЕМЕЙСТВА ИТАЛИИ
Милан, 4 августа 1978. Сегодня в Милане произошло знаменательное событие. Самый богатый жених Италии Никколо Ринальди, сорока одного года, сын и наследник владельца мультинационалъной корпорации «МЕТРО», соединил свою судьбу с доктором Сильвией Далессандро, двадцати пяти лет, дочерью председателя Совета директоров еще более крупного промышленного конгломерата «ФАМА».
Наблюдатели уже предсказывают, что этот брак неизбежно приведет к самому крупному корпоративному слиянию за всю историю итальянской промышленности.
Церемония бракосочетания прошла в узком кругу, с участием только самых близких друзей.
