Лидия, торопясь отвернуться, полезла в портфель и выудила из
него вчерашнее приглашение в клуб “Две собаки”.
— Вот. Это пришло мне по электронной почте. Я совершенно не
представляю, от кого это и что мне теперь с ним делать.
Леонтьев изучал бумажку, и взгляд у него вдруг изменился. Из
байроновски-скучающего превратился в журналистски-любопытный и настороженный.
— Так, — сказал он, осторожно свернул листок и посмотрел на
Лидию. Лицо у него странно дрогнуло. — Это интересно.
— Это непонятно! — возразила Лидия и отпила крошечный глоток
очень горячего и густого кофе, который поставила перед ней официантка. — Почему
прислали именно мне? Я не звезда первой величины, не знаменитость… Что это за
клуб? Я про него никогда не слышала.
— Ты что, про все остальные московские клубы слышала? —
спросил Леонтьев язвительно. — Я, например, этот клуб знаю. Такое…
среднеприличное заведение, играют джаз, пьют пиво, жрут стейки с картошкой. Это
на Арбате, я сто раз мимо ездил. Ничего особенного, клуб как клуб.
Лидия смотрела на него во все глаза. Почему-то она была
уверена, что такого клуба вовсе не существует и Леонтьев сейчас скажет, что это
чей-то глупый розыгрыш. То, что это вполне реальное место, да еще в самом
центре Москвы, да еще со стейками и картошкой, сильно ее озадачило. И напугало.
— Ты думаешь, это… не шутки? — спросила она осторожно.
— Какие еще шутки! — В его голосе звучала досада, как будто
он удивлялся, как можно быть такой дурой. — Конечно, никакой информации ты в
пятницу там не получишь. Скорее всего получишь условия, сколько именно он хочет
и за что. Сразу же покажешь мне, и я… мы примем решение, стоит овчинка выделки
или не стоит.
У него даже сомнений никаких не возникло.
Ему даже в голову не пришло, что она, может, и не хочет идти
в пятницу в клуб “Две собаки”, или боится, или не доверяет таинственному
продавцу информации. В голове у него вроде бы замкнулась электрическая цепь и
загорелась сигнальная лампочка, как у агента из мультфильма про капитана
Врунгеля. Информация продается, следовательно, ее нужно купить. Информация
прежде всего.
У нас же не фабрика по производству галош!
Пожалуй, он даже ревновал немного, что это предложение
получила Лидия, а не он сам. Уж он-то бы знал, как добыть эту информацию
подешевле, как оценить ее значимость, как потом подать, чтобы все — все! —
поняли, что это не пошлое сообщение агентства Рейтер, не подведение итогов
брифинга в Минэкономики, не перепечатка из “Тайме”, а самая что ни на есть
конфиденциальная, единственная в своем роде, уникальная информация!
— Давай я вместо тебя схожу! — предложил он внезапно. —
Хочешь?
— Нет, — быстро сказала она и улыбнулась, — спасибо, но я
пойду сама. Я тебе сразу же позвоню, как только что-нибудь узнаю.
— Ну-ну… — протянул он неопределенно. — Позвони.. Только ни
на что не соглашайся, не подумав. Ничего не обещай. Оцени ситуацию и то, что
тебе предложат, не торопясь, без суеты.
— Я постараюсь. — Совершенно неожиданно для себя Лидия
решила, что она никому не отдаст этот шанс, пока не исчерпает его до конца. Она
во всем разберется сама, а Леонтьева даже близко не подпустит! Это ей прислали
сообщение, это ее пригласили на встречу, это ей обещали нечто важное и
интересное.
Информация — наш главный козырь, так, кажется, любил
повторять на всех летучках зам главного редактора Игорь Леонтьев.
У нас же не фабрика по производству галош!
— Спасибо тебе, Игорь, — поспешно поблагодарила она и одним
глотком допила кофе. — Я побегу.
Она поднялась, пристраивая на плечо ремень стильного
дамского портфеля, готовая сорваться с места в своей обычной стремительной
манере, и вдруг замялась, как бы остановившись в последнюю секунду перед
взлетом:
— Игорь, если ты о чем-нибудь договоришься с этим идиотом из
кольцовской юридической службы, не отдавай никому это интервью, а?
Она умела просить так, что отказать ей было очень трудно.
Почти невозможно отказать, но Игорь Леонтьев был раздражен и недоволен ею, хотя
скрывал это даже от себя. Он ревновал ее к этой мифической информации, которую
ей предложили. Ей, а не ему! Он ревновал к работе всех, кто хоть в чем-то, хоть
на миллиметр опережал или обходил его. Может быть, именно поэтому он так
стремительно делал карьеру…
— Нет уж, матушка, — заявил он, смутно радуясь тому, что
сейчас он ей откажет, — если я договорюсь с идиотом, я и поеду на интервью.
Поезд уже ушел.
— Ясно, — кивнула она, и улыбка у нее изменилась. — Все
равно спасибо.
— Не за что, — сказал Леонтьев галантно. — Обращайтесь в
любое время.
Она пробралась к выходу, старательно глядя под ноги и обходя
наставленные на полу рядом со стульями портфели и сумки, в дверях ее окликнули,
и она еще постояла несколько секунд, слушая, что говорит ей полная белесая
девушка из редакции “Иностранной литературы”, которая находилась этажом выше.
Они немножко поговорили и посмеялись, и, махнув на прощание,
Лидия убежала.
Молодой человек, напоминающий корреспондента, который
заставляет ждать своего редактора, уже полчаса что-то быстро строчил на
разъезжавшихся листах бумаги, рискуя свалить локтем чашку с остывающим кофе. Он
проводил Лидию глазами, перестал писать, неторопливо убрал ручку и сложил в
портфель свои многочисленные бумаги. Потом закурил и кинул быстрый взгляд в
самый дальний угол, куда был втиснут крошечный столик на одного. Над столиком
не спеша извивалось белое облако сигаретного дыма. Молодой человек
вопросительно приподнял брови и показал глазами на только что закрывшуюся
дверь. Получив утвердительный кивок, он поднялся и вышел следом за Лидией.
* * *
— Да я на одну секунду, что вы, ей-богу! — сказал густой
насмешливый бас у самой двери, и Егор переложил в другую руку телефонную
трубку, радуясь хоть какому-то отвлечению от бесконечных дел и телефонных
звонков.
— Ну, навел ты шороху на своих мамзелей! — Обладатель баса
показался на пороге и шутливо отер пот со лба, демонстрируя, сколько сил ему
пришлось потратить на то, чтобы прорваться через “мамзелей”.
— Здорово, Николай Николаевич! — Егор, не выпуская, однако,
трубки, вышел из-за стола и пожал протянутую руку. — Ты зашел, чтобы пригласить
меня на обед?
Николай Николаевич Барышев был заместителем императора по
хозяйственной части. Империю “Судостроительные заводы Тимофея Кольцова” Барышев
создавал вместе с Кольцовым с самого первого камня и пользовался не только
безграничным доверием шефа, но и искренним уважением сослуживцев, что само по
себе было большой редкостью. Дружба с Барышевым была своего рода пропуском в
мир, где действовала совершенно особая табель о рангах, где достаточно было
сказать, что “Ник Ник поддерживает”, — и вопрос решался сам собой. В выборе
союзников и друзей Барышев был осторожен и избирателен, зато если уж брался
поддерживать, то поддерживал до конца, не боясь ни высочайшего гнева, ни порой
гораздо более высокого положения врагов. Барышев занимал в империи особое
место, даже не у подножия, а где-то рядом с троном.
