Лидия улыбнулась. Димка еще послушал, потом встал и ушел с
трубкой.
— Я даже не знаю, радоваться мне или горевать, —
доверительно сообщил дед Лидии. — Они так плохо жили все это время. У них все
слишком разное — возраст, пристрастия, отношение к жизни. Но Диме понадобилась
помощь, и Егор даже на секунду не задумался… Наверное, стоит пережить самые
большие неприятности, чтобы понять и простить друг друга. Как вы считаете?
— Я не знаю, — ответила Лидия холодно. Ей было стыдно и
казалось, что этот чудный старик говорит все это специально, чтобы ей стало
совсем стыдно. — Для меня это слишком сложно.
— Я понимаю, — согласился дед Егора Шубина. — Вы обвиняете
себя в том, что случилось у Егора на работе. Это понятно, но не правильно.
— Как не правильно? — изумилась Лидия.
— Да так. — Дед вооружился плоской деревянной лопаточкой,
как показалось Лидии, вовсе не для того, чтобы что-нибудь немедленно помешать,
а для того, чтобы чувствовать себя увереннее. — Если бы эту статью написали не
вы, ее написал бы кто-нибудь другой, только и всего. Кажется, это называется
“запрещенный прием”. Или “недобросовестная конкуренция”? Ну, не важно. Важно,
что вы убедились в том, что не правы, и пытаетесь нам помочь, а это совсем немало…
— Вы просто хотите меня утешить и не знаете как, — сказала
Лидия злобно. — Меня совершенно незачем утешать, я и так все понимаю. Я героиня
вовсе не положительная. Меня интересовали только слава и деньги, когда я писала
эту статью. Меня совершенно не интересовал ваш внук. Мне было любопытно и
весело. Еще бы! Испортить карьеру такому монстру, как Егор Шубин, это не
каждому удается! Особенно из нашего брата. Мы ведь только лаем, кусают-то
другие…
— Вы говорите, как Дима, — прервал ее дед и полез в холодильник.
— Вам нравится изображать из себя злодейку. Это тоже понятно и объяснимо. У нас
есть свиные отбивные с грибами и розовая форель в фольге. Что вы предпочитаете?
Лидия захохотала, вылезла из-за стола, подошла и поцеловала
деда в морщинистую щеку.
— Вам, наверное, не слишком повезло с дочерью, Василий
Петрович, — сказала она серьезно, — но зато вам очень повезло с внуками.
Обоими.
— Я знаю, — ответил он и приосанился. — Я всегда знал, что
Егор не бросит Димку, а Димка опомнится, когда дело дойдет до беды. Форель или
отбивные?
— Отбивные, — решила Лидия. — Давайте я накрою на стол,
Василий Петрович.
— А куда он уехал, вы не знаете? — спросил дед как бы между
прочим. — Он вам не сказал?
— Сказал, что по делам, — ответила Лидия осторожно, — вы же
слышали. Обещал, что ненадолго, и велел ждать.
— Велел… — повторил дед небрежно. — Он велит — мы выполняем.
Он приказывает — мы ждем. Он сам справится. Мы не должны ему мешать. У него нет
на нас времени.
* * *
— Добрый день старший сержант Морозов ваши документы
пожалуйста.
Все это старший сержант Морозов выпалил единым духом и при
этом смотрел на Егора с некоторым подозрением, будто решал, когда тот начнет
стрелять — сейчас или чуть погодя. Он даже оглянулся на свою сверкающую синими
и красными фонарями машину, как бы ища у нее поддержки.
Егор неторопливо полез в бардачок и выудил увесистое
портмоне с документами. Среди всего прочего там был и спецпропуск, по которому
он въезжал на территорию империи Кольцова, почему-то оставленный ему при
увольнении, и еще один пропуск, в Администрацию президента, и еще какой-то,
кажется, эмвэдэшный, тоже очень значительный.
Старший сержант Морозов бегло просмотрел все документы,
обнаружил пропуска и приуныл. Егор внимательно наблюдал за ним. Все это
напоминало сцену из фильма “Семнадцать мгновений весны”. Не хватало только
радистки Кэт, которая поправляла бы Егору запонки.
Еще раз оглянувшись на свою боевую машину и не найдя там
ответов ни на какие вопросы, старший сержант Морозов обратил тоскующий взор на
Шубина.
— Егор Степанович, — сказал он, заглянув в права. — Плановая
проверка. Я понимаю, конечно, что у вас документы, но все-таки придется открыть
багажник… С нами товарищ полковник, Егор Степанович, — сообщил он, понизив
голос, — у нас рейд сегодня… — Он чуть не плакал, и Егор сказал поспешно:
— Никаких проблем, я все понимаю. Сейчас открою.
В его планы совершенно не входило привлекать к себе
дополнительное внимание “товарища полковника”.
Он заглушил мотор, выпрыгнул из машины и открыл заднюю
дверь. Сержант посветил фонариком.
— Спасибо! — громко поблагодарил он с явным облегчением.
Дело было сделано. Багажник открывали, фонарем светили, не испугались даже этой
супермашины, каких во всем городе, наверное, штук двадцать, “товарищ полковник”
из окна все видел, и при этом остались живы. Даже оружие никто не вынимал,
шутка ли!
— Пожалуйста, — ответил Шубин довольно любезно, но все же
несколько раздосадованно, как и подобает большому человеку, которого задержали
по такому пустячному поводу.
— До свидания! — проорал старший сержант, и Егор отъехал.
Выруливая на полосу, он еще раз посмотрел на гаишников в зеркало заднего вида,
достал сигарету и закурил.
Момент был неприятный.
“Не опасный, — сказал себе Шубин. — Не опасный, но
неприятный.
А я было решил, что дело сделано. Трупа нет, но наверняка в
багажнике есть какие-то следы. Если бы целенаправленно искали, нашли бы
обязательно. Твою мать!..”
Он посмотрел на часы. Наверное, дома все сходят с ума,
особенно Лидия. Ничего, потерпят еще немного. Звонить ему неоткуда — со всеми
своими делами он забыл о том, что телефон нужно заряжать, и теперь тот
оттягивал карман, совершенно дохлый и бесполезный.
Шубин притормозил на светофоре. Сразу за мостом будет
заправка и мойка. Наверное, имеет смысл заехать и попросить вычистить салон.
Мало ли, когда его снова проверят. Может, через десять минут. Теперь все может
быть.
Из-под светофора он вылетел первый и перестроился в левый
ряд. Ездить ему было удобно — от его машины все шарахались в разные стороны,
никто не подрезал, не обгонял, на рожон не лез.
Следующий светофор он проскочил на мигающий желтый и сразу
зарулил на мойку. Там была очередь, но Егор решил ждать.
Своей очереди он ждал, наверное, с полчаса, потом снова
ждал, пока расторопные тетечки в синих комбинезонах ползали по его машине с
ведрами и пылесосами, потом ждал, пока ее мыли и полировали снаружи.
На набережной он попал в пробку, объехать которую не было
никакой возможности, разве что по реке. Он курил одну сигарету за другой, тыкал
все подряд кнопки приемника, слушал какую-то жуткую жуть про то, что “мне под
кожу запустить дельфинов стаю”, и почему-то нервничал все сильнее.
