Звук сломался совеем рядом с ними. А возобновился уже
далеко.
— Твою мать!.. — выругался Шубин и закурил. — Хочешь
сигарету?
— Тебя не убили? — спросила Лидия и потрогала его за руку. —
А?
— Нет, — ответил он, — не убили. Сильно испугалась?
— Нет, — сказала она, подумав, — не успела.
— Он стрелял в тебя, а попал в компьютер, — объяснил Шубин,
затягиваясь. — Я собирался тебя защищать, а на самом деле тебя защитил
компьютер. Он не знал, что ты понесешь компьютер, а в голову стрелять не
решился — темно все-таки.
У него был странный голос, и Лидия моментально позабыла о
собственном страхе.
— Егор, ты ни в чем не виноват.
— Я никогда и ни в чем не бываю виноват, — сказал он
непонятно. — А, дьявол… Поехали.
— А нас больше не будут убивать? — спросила Лидия, и ее
опять затошнило.
— Сегодня нет, — ответил Шубин и выехал из подворотни.
В тепле и безопасности Лидию совершенно разморило. На нее
напала неудержимая нервная зевота, с которой она никак не могла справиться.
Шубину даже пришлось сказать ей:
— Закрой рот.
Но она все равно продолжала зевать.
Потом ее так затошнило, что она едва успела добежать до
ближайшей ванной. Ее сильно трясло, и руки почти не слушались. Жаль, что рядом
не было никакой Фрекен Бок, которая помогла бы Лидии открыть воду в ванне.
Несколько раз она пыталась включить воду и все не могла,
потом села на пол и заплакала от всех пережитых потрясений и ненависти к себе.
— Не смей раскисать, — шептала она и колотила себя кулаком
по бедру. — Никто не виноват в том, что ты такая дура. Никто. Самой нужно было
соображать, а тебя ничего не интересовало, кроме известности и денег. Не смей!
Она могла приказывать себе сколько угодно. Слезы лились так,
что водолазка промокла на груди, и не хотелось даже думать о том, что в конце
концов придется встать, и выйти, и смотреть на людей, и пытаться заставить себя
забыть о том, что кто-то хочет убить ее и уже чуть не убил.
Открылась дверь, Лидия даже не подняла голову. Сидеть,
уткнувшись в колени, куда проще.
Успокоительно и ровно зашумела вода, над Лидиной головой
произошло какое-то движение, и Шубин сказал мягко:
— Вставай, — и потянул ее вверх. — Вставай-вставай, нечего
на полу сидеть…
Она прятала от него страшное, распухшее от слез и горя лицо,
но он был сильнее.
— На! — Он сунул ей в руку крошечный, резко пахнущий
стаканчик. От запаха ее чуть снова не вырвало. — Выпей, — приказал он, —
полегчает.
Она залпом выпила, сморщилась и задышала ртом. Шубин стал
расстегивать ее джинсы. Она смотрела на него сверху, и ей даже в голову не
приходило, что она вполне может сама расстегнуть джинсы.
Он стянул их к лодыжкам и одну за другой вытащил ноги. Она
покорно переступила. Он стащил носки и взялся за водолазку.
— Что ты делаешь? — вяло удивилась Лидия.
— Я хочу, чтобы ты полежала в ванне, — объяснил Шубин. — В
одежде лежать неудобно.
— Подожди, — сказала она. — Я сама разденусь. Совершенно не
стесняясь его и ни о чем не думая, она разделась и шагнула в ванну.
— Горячо, — пискнула она тонким голосом. Он прибавил
холодной воды.
— Я принесу тебе чаю, — предложил Шубин.
— Нет! — Лидия так перепугалась, что чуть не выскочила из
воды. — Нет, не уходи! Я боюсь.
— Лидия, здесь тебе бояться совершенно нечего, — говорил он,
рассматривая ее мокрую руку, схватившую его за запястье. — У нас отличная
охрана. Все. Сегодня нас убивать уже не будут.
— Все равно! — Она замотала головой и зажмурилась. — Не
уходи.
Шубин помолчал.
— Я схожу за чаем и вернусь, — произнес он с нажимом. —
Отпусти меня.
— Нет, — проговорила она злобно, — не отпущу. У меня стресс.
Сильный. Ужасный.
— Я вижу, — согласился Шубин.
Вода шумела и пенилась в ванне. Шубин молча сидел на краю. У
Лидии по щекам текли слезы и капали на голый живот.
— Почему ты отпустил киллера? Он приподнял веки.
— Потому что в ближайшее время он будет не опасен. Он
серьезно ранен и, следовательно, выполнить задание не сможет. Его труп был бы
гораздо опаснее.
— Почему?
— Потому что у меня в активе уже есть один труп. Журналиста
Распутина. Если бы я пристрелил киллера, у меня в активе появился бы еще труп
честного гражданина Сидорова, который вышел вечером погулять с собакой и
нарвался на меня.
— У него был пистолет, — просипела Лидия, закрывая глаза, —
и он первый начал стрелять.
— Какое это имеет значение! — крикнул Шубин с досадой. —
Когда фабрикуют доказательства, то фабрикуют их грамотно. Идти он мог, так что
я совершенно уверен, что с места стрельбы он ушел. Или уехал. Трупа нет. Оружие
без всяких отпечатков валяется в кустах. Все тихо и спокойно.
Снова молчание и шум воды.
— Кто это, Егор? — спросила Лидий, и голос у нее опять
задрожал. — Ты знаешь, кто это затеял?
— Думаю, что знаю, — ответил он спокойно.
— Кто? Скажи мне, кто?!
— Ты еще полежишь или выйдешь? — спросил он. Поднялся и
пошел к двери.
Перегнувшись через край ванны, Лидия схватила с пола
какой-то расписной глиняный кувшинчик и швырнула в него. Не оборачиваясь, он
отступил, и кувшинчик угодил в мраморную стену.
— Ты придурок! — закричала Лидия. — Ты втянул меня в это
дело и даже не хочешь ничего объяснять! Ты просто негодяй, мерзавец и
ублюдок!!!
Он кивнул и вышел. Она еще что-то кричала за закрытой
дверью, он не мог разобрать, что именно, и особенно не прислушивался. Он только
прикрыл двустворчатую дверь, ведущую в глубину квартиры. Деду и Димке вовсе не
обязательно вникать в их сложные отношения друг с другом и с окружающим миром.
Егор улыбнулся.
Снотворное подействует минут через двадцать, а может, и еще
быстрее. Она уснет, и он подумает о том, что делать дальше.
Он налил кофе в две большие кружки.
Он просто выключил ту часть мозга, в которой жили страх за
Лидию и презрение к самому себе за то, что при всем своем бахвальстве и даже
некотором профессионализме он просто-напросто подставил ее под выстрелы и не
сообразил, что за ними могут следить.
