— Но тот твой поклонник на тебе женился!
— Он был мужчина, а потому априори глуп в вопросах, касающихся женщин и семьи.
— Получается, ты его использовала? — спросила в лоб Ирина.
Жанна поморщилась. Ей не понравилась постановка вопроса.
— Каждый из нас получил, что хотел: я осталась в Америке, у меня появились деньги, а он взамен получил молодую красивую жену. Сделка, которая устраивала обе стороны. Я не чувствую себя виноватой.
— Да-да, — быстро проговорила Ирина и больше не произнесла ни слова.
Ира услышала о своей новой подруге то, что предпочла бы никогда не знать. Эта осведомленность не радовала, а, скорее, настораживала, заставляла переживать, обдумывать сказанное.
Чужая душа — потемки, и блуждать в них опасно. Кто знает, какие тайны или злые умыслы таят укромные уголки сознания? Чем может обернуться излишняя информированность? Поэтому спокойнее, когда чужой внутренний мир, порой сложный и особенный, остается скрытым от нас.
«Меньше знаешь — легче живется», — подумала Ирина и уснула.
Утро выдалось на удивление прохладным. Заливавший комнату свет поднимающегося из-за верхушек деревьев солнца был пронизан ярко-зелеными отблесками буйной листвы. Легкий ветерок, чудом добравшийся в глубь острова от побережья, шевелил крону тропических гигантов и, покружив над ними, спускался к земле, к домам, где, найдя открытые окна, начинал раздувать накрахмаленные шторы.
Ирина проснулась от стука, раздававшегося под окнами. Тихонько выскользнув из-под одеяла, дабы не разбудить подругу, она выглянула на улицу, чтобы понять причину шума.
Во дворе темнокожий мужчина, засучив рукава выцветшей клетчатой рубашки, не спеша рубил крупные ветки деревьев. Хозяйка гостиницы подошла к низенькому сараю и открыла маленькую дверцу, откуда тотчас выскочили курицы и заметались по двору в поисках корма. Невдалеке посреди сочной зеленой травы бродила корова с набухшим от молока выменем. Иногда она поднимала морду и заунывно мычала, призывая хозяйку избавить ее от непосильной ноши. Из-за поворота показался маленький мальчуган, лицом и телосложением очень похожий на работающего мужчину, в руках у него была длинная палка, которой он гнал впереди себя толстых поросят. Те, весело похрюкивая, так и норовили улизнуть в высокую траву и скрыться от свинопаса. Но мальчишка был ловкий: заметив, что какой-нибудь его подопечный свернул с пути, он звонко шлепал его прутиком, и свинка, взвизгнув, торопливо возвращалась к своим собратьям.
Идиллическая картина умиляла до слез и, как ни странно, вызывала ностальгию. Удивительно, что тоску по родине пробудила простая деревенская жизнь.
Ирина вспомнила, как в детстве каждое лето гостила у бабушки в деревне. Поднимаясь рано утром с петухами, она спешила встретить пастухов, идущих по селу и собирающих коров и другую живность, чтобы отвести их на луга, где они паслись целый день и возвращались на закате к своим хозяевам. Она с любознательностью и прытью сыщика искала в курятнике яйца и, схватив добычу и высоко подняв над головой, несла трофей своей бабушке. Целый день Ира носилась с соседскими ребятишками по садам и огородам; они лазили через заборы, чтобы нарвать без спросу яблок или груш, а затем со смехом убегали, стоило хозяину прикрикнуть на них и пригрозить кулаком.
Детство Ирины можно было назвать счастливым и беззаботным. Она никогда не чувствовала недостатка любви и внимания, росла в мире, полном взаимопонимания, ласки и доброты. Окруженная родными людьми, Ирина не знала, что может быть иначе. И когда, повзрослев, столкнулась с жестокой реальностью, то глубоко пожалела, что родители ограждали от нее, — так тяжело ей приходилось, сражаясь один на один с возникающими проблемами. Ирина не могла, да и не умела постоять за себя, поэтому очень часто пасовала перед трудностями.
Своих детей Ирина не прятала от мира. Наоборот, она всячески поощряла их знакомство с окружающей действительностью, не всегда адекватной и лояльной по отношению к ним. Но Ира искренне желала, чтобы ее дети в какой-то миг не испугались жестокости современной реальности, как это случилось с ней. «К жизни надо быть готовыми», — в очередной раз утешала себя Ирина, видя слезы в глазах своих детей после какой-либо неприятности.
Воздух постепенно накалялся, и тяжелая, не дававшая вздохнуть полной грудью духота повисла над местностью. Ирина сняла тоненькую пижаму и, надев простой белый сарафан, вышла на улицу. Закончив с утренними хлопотами, хозяйка гостиницы поспешила на кухню, чтобы приготовить постояльцам завтрак. Помимо Ирины и Жанны, в гостинице остановились двое немцев, которые двигались в ту сторону острова, куда к берегу приплывали киты, дабы произвести на свет потомство. Они хотели понаблюдать за этими грозными морскими жителями, а заодно запечатлеть свои исследования на камеру, впоследствии сделать фильм и предложить его какому-нибудь телеканалу о животных.
Мария, владелица отеля, улыбнулась и помахала Ирине рукой, жестами показывая, что можно идти подкрепиться. Утро — единственное время суток, когда хотелось есть.
Дальше наступала дикая жара, и аппетита не было никогда. Этот непривычный для русского человека климат волей-неволей приводил любое, даже весьма склонное к полноте тело к желаемым пропорциям.
Ира немного постояла в тени раскидистой акации, а затем направилась в столовую. Ароматный кофе, свежеиспеченный хлеб, натуральные яйца, сыр, парное молоко и жирное сливочное масло — вот и весь утренний рацион. Но большего и не хотелось. Ирина с аппетитом накинулась на еду: густо намазала хлеб маслом, сверху положила увесистый кусок сыра и запивала все это поочередно то молоком, то душистым кофе.
Когда она с жадностью отправляла в рот очередной кусок бутерброда, появилась Жанна. Несмотря на заспанный вид и немолодой возраст, выглядела она сногсшибательно, так что сидевшие за соседним столиком немцы улыбнулись и привстали, чтобы поприветствовать красотку. Короткие шорты не скрывали длинные ноги, а облегающая футболка демонстрировала выдающийся бюст. Даже Ирина засмотрелась на свою подругу.
— Удивляюсь, как ты можешь так даже в походных условиях! — не сдерживая восхищения, произнесла Ирина.
— Привычка. Я купила себе пару мешковатых платьев, но поняла, что это не мой стиль, — пожала плечами Жанна. — В своей прошлой жизни я научилась выглядеть на все сто в любое время, потому что никогда не знала, где меня застанут папарацци. А они любят подлавливать светских красавиц в самом непрезентабельном виде. Со мной у них ничего не вышло! Я всегда была при параде!
— Полезный навык, — кивнула Ира. — Я не умею всегда быть красивой. Как-то мой муж сказал, что мужикам нравится видеть рядом соблазнительных женщин. А у меня никогда не получается одеться просто, но с шиком. В джинсах и футболках выгляжу полной деревенщиной.
— Не надо быть столь самокритичной, — сдвинув брови, сказала Жанна. — Ты красива в любой одежде. А своему мужу могла бы ответить, что он не ценит красоту, которая находится рядом.
— Так-то оно так, — подтвердила Ирина, — но когда я вошла в столовую, немцы даже головы в мою сторону не повернули, а когда вошла ты, они заулыбались, как малые дети.
