— Куда ехать? — спросил Кирилл. — В Питер? В зеркало заднего
вида он наблюдал за мужиком, который все хлопотал над Сергеем.
— В Питер далеко, — ответил мужик, не прекращая своих
манипуляций, — давай сейчас направо и первым поворотом налево. А там я покажу.
— Сколько ехать?
— Минут пять.
У освещенного единственной лампой больничного подъезда они
вытащили Сергея, как и тогда, на берегу, за ноги и за руки, и колотили в дверь,
и орали, и матерились, и до смерти перепугали дежурную врачиху и
мальчика-охранника, а время все шло, капало, пропадало, и вместе с ним
пропадала надежда, и Кирилл знал, что это он во всем виноват.
— Пьяными не напивались бы, вот бы и не тонули, — недовольно
ворчала врачиха, которую они перепугали.
— Аллергия есть на что-нибудь? — спрашивал врач, пока вдвоем
с Кириллом они закатывали каталку в лифт.
— На алкоголь, — неожиданно вспомнил Кирилл, — у него
сильная аллергия на алкоголь.
Врач усмехнулся, как будто Кирилл сказал что-то очень
остроумное, и двери закрылись.
— Ждать на улицу идите, — приказала сердитая врачиха, —
нечего тут сидеть. Здесь вам не бар.
— Он нормальный врач? — спросил Кирилл у врачихи, и она
презрительно поджала губы. — Или надо съездить за кем-нибудь, кто понимает?
— Сергей Сергеевич отличный врач, — сказала врачиха сухо.
— Кто? — переспросил Кирилл.
— Сергей Сергеевич, — повторила врачиха, — идите на улицу,
вам же сказано.
— Может, деньги нужны? — предложил Кирилл, чувствуя только
время, которое все уходило. — Я заплачу. Сколько?
Врачиха посмотрела на него с неожиданным сочувствием.
— Вы бы лучше присели, — сказала она нормальным человеческим
голосом, — после заплатите. Если все обойдется.
Если, подумал Кирилл, если все обойдется. Он и предположить
не мог, что все зайдет так далеко.
— Пошли, — его напарник потянул Кирилла за рукав, — покурим.
Они сели на бетонном крыльце, под единственной лампочкой, и
Кирилл равнодушно посмотрел на свою машину, у которой были распахнуты все
двери.
Мужик ткнул его в бок мятой пачкой. Кирилл вытащил сигарету
и прикурил от скукоженной черной спички. Почему-то это спичка напомнила ему его
самого.
— Ничего, — сказал мужик и сильно затянулся, — может, откачают
другана твоего.
Кирилл кивнул.
— Хорошо, что ты его быстро нашел. Могли бы ведь и до утра
проискать.
Кирилл снова кивнул.
— Кто это его так? И за что?
Кирилл пожал плечами.
Мужик покрутил головой, как будто соглашаясь с тем, что
Кирилл с ним не разговаривает, и сказал:
— Меня Гришей зовут. Григорием.
Кирилл снова кивнул.
— А я Кирилл, — назвался он, помолчав, и оглянулся на
облезлую дверь. — Ох, не верю я в уездную медицину!..
— И напрасно, между прочим. — Гриша посмотрел на свой окурок
и щелчком далеко отшвырнул его. — Они тут с утра до ночи с такими возятся. Мало
ли кто по пьянке в воду падает. Может, они в сто раз лучше в этих делах
разбираются, чем в каком-нибудь медицинском центре!
— Может, и лучше, — согласился Кирилл. Он докурил и тоже
отшвырнул сигарету. От дешевого табака щипало язык и саднило в горле.
Сергей сказал: «Завтра я во всем разберусь», а Кирилл не
понял, что завтра для него наступить не должно.
Почему он не понял? Как он мог не понять?!
Как теперь узнать, кому Сергей обещал завтра во всем
разобраться?
— Как там ваша собака? — спросил он у Гриши, чтобы
что-нибудь спросить. — Убежит теперь.
— Дик-то? Не убежит! Он же не дурак, чтобы просто так
неизвестно куда бегать. Дождется меня, никуда не денется.
— Вы наш сосед, да?
Вопрос как будто упал в песок. Гриша молчал, и Кирилл
взглянул на него.
— Почему? — фальшиво спросил Гриша. — С чего вы взяли?
— Да ладно. — Кирилл сунул между колен замерзшие руки. Было
холодно сидеть на бетонной ступеньке в одних только мокрых джинсах. — Конечно,
вы наш сосед. А собаку зачем в доме держите? Она там небось с ума сходит.
— Он уж привык, — сказал Гриша неуверенно, — ничего.
— Ничего, — повторил Кирилл, — ничего.
— Может, машину твою закрыть? — предложил Гриша. — Чего она
нараспашку стоит?
Кирилл пожал плечами, и Гриша остался на месте. Так они
сидели и молчали, и Кирилл начал мерзнуть уже всерьез, и темнота над светом
одинокой лампочки стала как будто прозрачней и выше, и тогда на крылечко вышел
давешний врач, Сергей Сергеевич, и остановился, прикуривая из сложенных, как в
молитве, ладоней.
— Жив, жив, — сказал он из-за ладоней, — надо теперь
смотреть, что с мозгом. В воде пробыл больно долго, а так жив. В сознание не
пришел, конечно, но дышит сам.
Гриша посмотрел на Кирилла так, как будто это он, Гриша,
только что откачал утопленника.
Кирилл поднялся со ступеньки и зачем-то отряхнул мокрые и
грязные джинсы.
— Он точно… жив?
— Точно. — Врач, смешно задрав полу халата, сунул в карман
зажигалку. — Хорошо, что привезли сразу.
— Я… у меня нет с собой денег, — сказал Кирилл быстро, — я
привезу. Вы до которого часа?
— До восьми, — буркнул врач, — надо же, светает уже. Это
ваша машина?
Кирилл посмотрел на свою машину и кивнул.
— Хорошая машина, — одобрил врач, — отличная. Как называется?
Кирилл некоторое время вспоминал.
— «Субару», — сказал он наконец, — я сейчас съезжу. Привезу
деньги.
— Прямо сейчас вы можете сказать мне спасибо. А деньги
завтра. А то еще разобьетесь, мне под конец дежурства вас придется зашивать, а
мне неохота. Честно. Устал.
— Нет, — сказал Кирилл упрямо, — нет, сегодня.
— Тебе бы домой. — Гриша тоже поднялся с бетонной ступеньки.
Он был одного роста с Кириллом, но примерно раза в два шире. — Там небось
переполох.
Переполох. Да, очень возможно. Как это он не подумал?
