Максим засмеялся.
– С чувством юмора у них все в порядке. Как тебе идея с чашкой кофе?
– Прекрасная мысль. – Юлия наконец-то сфотографировала голубя и удовлетворенно уселась на резной стул.
Солнце играло в ее волосах, и сама она была похожа на Златовласку. Максим снова восхищенно смотрел на нее. А она уже снова забыла о своих мыслях и улыбалась, заглядывая в его зеленые глаза. У одного из философов, она сейчас не могла вспомнить его имени, она прочла, что человек отражается в других людях как в зеркале, и в зависимости от человека отражаются различные черты характера. В глазах Максима она видела все лучшее, что есть в ней. Юлия чувствовала себя смелой и красивой, а главное, способной ради него на поступок. Пока еще не знала, на какой. Да и какая разница. Она, как говорил Будда, была светильником для самой себя, опорой самой себе. Придерживалась собственной правды как единственного света.
Отец часто любил повторять, что человек работает на свое будущее. Юлия так и жила, желая во всем подражать своему отцу. Зарабатывала очки. Была прилежной дочерью. И когда в восемнадцать лет начала встречаться с Александром, отец посчитал, что неприлично девушке просто так встречаться и неплохо было бы оформить отношения.
Нет, она не жалела об этом. Это произошло с ней, и каждая страничка в этой книге была ею прожита и являлась частью ее жизни. Была… Вот ключевое слово. А сейчас ее жизнь была в настоящем, это она поняла благодаря Максиму. Она жила настоящей историей. Ей снова захотелось создавать свою жизнь, каждый день просыпаясь с улыбкой и посылая хвалу Создателю. Она перестала бояться своего возраста и, что самое главное, вывела простую формулу счастья. Юлия ни разу не призналась в ней Максиму, но ей хотелось вместе с ним состариться. Мужчины обходят, вернее, боятся старости и предпочитают изображать из себя молодых козликов. Но Юлия поняла для себя что-то очень простое, что вместе не так страшно и даже наоборот. Ей хотелось быть с ним, но что она могла изменить.
«Женись на мне!» – этим она только отдалила бы его от себя. Да и какое право она имела на этого интересного, состоявшегося мужчину. Нет… Права имела та, другая женщина, которую Юлия даже представить себе не могла. Какая она? Может быть, очень красивая и ласковая, а может быть, и нет… Но Максим прожил с ней долгую историю становления. Они вырастили вместе ребенка. А сейчас он просто наслаждается настоящим с ней, Юлией, и она тоже должна следовать этим правилам. Юлия поняла, что сейчас ее спасет бокал вина, иначе мысли просто не оставят ее в покое.
– Всю жизнь мечтала о бокале белого сухого вина во Флоренции, к тому же еще днем.
Максим подозвал официанта и заказал вино. Глоток холодного пино гриджио успокоил ее. Она снова любовалась фасадами и людьми, а терракотовые голуби горделиво расхаживали взад и вперед, словно осознавая свое великолепие.
В кассу галереи Уффици стояла очередь, да и как могло быть по-другому. Сколько людей со всего мира съезжаются, одержимые одним желанием – прикоснуться к истории и увидеть Боттичелли. Но двигалась очередь достаточно быстро. На каждом билете было условленное время, на их билетах – шестнадцать тридцать. Целых четыре часа они могли гулять по городу. На Юлии были удобные сандалии без каблуков, и она чувствовала, что может бродить сколько угодно.
Они обогнули площадь и добрались до кафедрального собора Санта Мария дель Фьоре – резного величественного здания из мрамора, которое венчает огромный купол ржаво-красного цвета. Юлия застыла, пораженная его великолепием. Собор был спроектирован так, чтобы вместить все население города – в те времена девяносто тысяч человек. В Италии своими размерами Санта Мария дель Фьоре уступает лишь собору Святого Петра в Риме, но если принять во внимание его необычное цветовое решение – сочетание розового, зеленого и белого мрамора, то он впечатляет гораздо больше. Сразу и остро осознаешь, что находишься именно в Италии, ведь Италия – это не совсем Европа, это навсегда Священная Римская империя, со своей историей, архитектурой и судьбой.
– Прав был Карл Пятый, – заметил Максим, – который сказал, что такую драгоценность надо хранить под колпаком и доставать лишь по большим праздникам.
– Да. – Юлия кивнула. – А представляешь, сколько людей молились здесь и доверяли Всевышнему свои желания?
Она с трепетом взяла Максима за руку и повела ко входу в храм. Там дежурила необыкновенной красоты женщина-полицейский, словно сошедшая со страниц глянцевых журналов, она попросила Юлию на ломаном английском накинуть специальный плащ на обнаженные плечи. Юлия послушно облачилась.
Вместе с Максимом они просто молчали. Каждый думал о своем, о разном. Но даже молчать им было хорошо вместе. А высоко над их головами отмеряли секунды счастья знаменитые часы, расписанные живописцем Уччелло в 1443 году и функционирующие по сей день. Стрелка этих часов движется против обычного направления. «Вот так же и я, – подумала Юлия, – я – такие часы. Всегда двигаюсь в противоположном направлении».
Виареджо оказался удивительным местом. Было приятно возвращаться в него после культурного шока, пережитого во Флоренции. Здесь происходила какая-то гармонизация пространства. Шествуя по этим улицам, залитым полуденным солнцем, глядя на этих улыбающихся, счастливых людей, с детьми и собачками, сразу хотелось примкнуть к их сообществу и быть похожим. Хотелось быть такими же счастливыми.
* * *
Отправитель:
932 18 18
27 ноября 21.00
«А помнишь, ты ушла тогда ночью в Италии? Я тогда так испугался. Представил свою жизнь без тебя и заплакал».
Отправитель:
957 55 57
27 ноября 22.12
«Зачем ты об этом? Несвоевременно и даже вредно».
Счастливая, Юлия совершала всякие странные вещи – например, одна вышла ночью из гостиницы. Странное время, половина третьего, на улицах города уже тихо – темные дома молчат, дискотеки закончены, красивые девушки при нарядах и каблуках уехали на такси, теплое небо над Юлиной головой.
У фонарного столба стоял невысокий человек с мобильным телефоном, зачем-то подбрасывая его в руке, телефон предсказуемо упал, не разбился. Невысокий человек громко рассмеялся, сказал что-то по-итальянски, его волосы начинали свой рост далеко ото лба, на носу круглые очки, у ног желтая матерчатая сумка.
А больше вокруг никого нет, несколько высоких тополей, ажурные урны, деревянные скамейки, похожие на театральные декорации. Недавно прошел дождь, Юлия специально ступила в лужу и отправилась дальше, на влажном тротуаре оставляя следы носками врозь. Рекламный постер призывал посетить фирменный магазин.
Начало четвертого, уже светает, темное небо размывается до синего, это настоящий рассвет, и скоро вот там, слева над крышами, будет красиво – нежно-нежно и розово-желто.
Небольшая кондитерская работает до последнего клиента, на летней веранде негромко играет хорошая музыка, что-то такое милое, староамериканское типа Фрэнка Синатры. На столиках горят свечи, не на всех. На трех справа и одном слева, он свободен. Юлия нерешительно прошла, села.
