– Забелин знал о ваших планах?
– Нет, мы много лет не виделись.
– Значит, вы использовали его втемную? Он не знал, для кого
нанимает рейдеров?
– Нет, не знал.
– А ваша невестка Олеся? Она знала, для чего вы попросили ее
познакомиться с Забелиным?
– Нет. Зачем ей знать? Я велел – она сделала.
Значит, и об этом уже известно… Быстрые они. Или Олеся
сказала? Да какая разница, как они узнали. Узнали – и все.
– Для чего? Вам нужно было, чтобы Забелин снял квартиру для
встреч с ней, да? Вы еще с молодости знали, что ваш друг Юрий Забелин никогда
не водил любовниц к себе домой и не использовал для интимных встреч служебный
кабинет, и вы рассчитывали на то, что он и сейчас придерживается этих же
правил. Вам нужна была квартира, где вы можете с ним встретиться внезапно, так,
чтобы он не успел никому рассказать, что встретил старого друга Славу
Ситникова. Я прав?
– Да, вы правы. Как с вами скучно… Вы все знаете, я тоже все
знаю, так к чему этот разговор? Я не собираюсь ничего отрицать, я все равно
умру через несколько дней, и посадить меня вам не удастся. Считайте, что я во
всем признался. Чего еще вы хотите?
– Расскажите о том, как вы убили Ксению Брайко.
– Я устал… Мне трудно говорить.
– Тогда я сам скажу. Вам нужно было натравить следствие на
Аргунова, это было частью запланированной психологической атаки на него.
Убийство рейдера, организовавшего скупку акций предприятия, имеет под собой
мотив, который указывает в первую очередь на владельца предприятия, и
неприятности у Аргунова начинаются. За этим следует убийство Забелина, который
рейдеров нанимал, и это может быть истолковано следствием как второе звено этой
же цепочки. Давление на Аргунова усиливается. А вы попутно решали и свою
собственную задачу, в лице Забелина вы убирали человека, который знает, каким
способом вы много лет назад устраивали свою жизнь. Зачем вам свидетели ваших
неблаговидных поступков? Да, Забелин много лет молчал, он даже не искал встреч
с вами, но кто знает… Люди непредсказуемы. Когда-то давно у вас была общая тайна
с Леной Шляхтиной, потом вы сообразили, что соучастие – палка о двух концах, и
решили проблему. С Забелиным вышло то же самое, вы были соучастниками, вы все
делали вместе – искали информацию, фальсифицировали улики, разрабатывали
сценарии и претворяли их в жизнь, но теперь вы вдруг подумали о том, что ваш
старый друг может стать для вас источником опасности. Он может заговорить. Так
вот, о Ксении. Вы позвонили ей, представились человеком, заинтересованном в
поглощении предприятия, расположенного в районе Волоколамска, и предложили ей
поехать посмотреть на месте фронт будущих боевых действий. Вы выбрали момент,
когда партнер Ксении Дмитрий Найденов уехал из Москвы на несколько дней, потому
что иначе был бы риск, что с вами поедет он, а не Ксения. Вы не были уверены,
что справитесь с молодым сильным мужчиной. Дальше все было просто. Остановка на
окраине леса, предложение пойти «мальчикам – налево, девочкам – направо»,
выстрел. Примерно так?
Ситников усмехается.
– Как пошло… Нет, я предложил ей выйти подышать, сказал, что
у меня голова кружится. Сосудистая недостаточность.
– Тоже красиво. Теперь о Забелине. Как вам удалось устроить
встречу с ним таким образом, чтобы он не смог о ней никому рассказать? Следили
за ним?
– Конечно. Он отправил жену в Англию, к дочери, и занялся
обустройством гнездышка для свиданий. Вот тут я его и подловил. Якобы случайно
встретил на улице и предложил «посидеть, вспомнить молодые годы». Куда еще он
мог меня повести, если мы стояли возле того дома, где он только что снял квартиру?
– Сложная комбинация.
– Сложная. Но у меня получилось.
– Гордитесь собой?
В голосе гостя Ситникову слышится насмешка, но он не
сердится. К чему сердиться? Какой в этом смысл? Уже все равно.
– Можно сказать, что я удовлетворен. Я хорошо выполнил свою
работу. Я разработал план и выполнил его.
– Вы воспользовались для обоих убийств своим пистолетом.
Почему вы не избавились от него? Собирались подбросить Аргунову, если ваших
усилий свести его с ума окажется недостаточно?
– Разумеется. Но это вряд ли понадобилось бы. Левка –
размазня, он бы и без этого не выдержал.
– У вас все могло бы получиться,– задумчиво произносит
посетитель.– Уже почти получилось. Я видел Льва Александровича, он
действительно был на грани самоубийства. Но вмешалась ваша невестка Олеся и все
испортила. Почему? Что произошло?
– Мне кажется, мы в самом начале договорились…
– Извините.
Гость уходит, и Ситников смотрит неподвижными глазами на
закрывшуюся за ним дверь. Протягивает руку, чтобы нажать кнопку вызова
медсестры и попросить ее позвать Гришу или Олесю, но передумывает. Зачем? Что
он им скажет? И что скажут ему они? Спросят, как он себя чувствует, предложат
почистить апельсин… Глупо. Ненужно. Зачем ему апельсин? Чему он поможет? Все
равно придется совсем скоро уходить. Был период, когда Ситников, невольно
услышав приговор врачей, недоумевал: как же так? Почему он должен умирать? Он
не хотел прощаться с жизнью, он хотел еще пожить, съездить летом на Лазурный
берег, как собирался, а зимой в Альпы, он хотел прочесть множество книг,
купленных и поставленных на полку в ожидании свободного времени, он хотел спать
с женщинами, ходить в хорошие рестораны. И что же, теперь всего этого не будет?
Ему не доведется больше испытать привычных радостей? Он не хотел с этим
мириться, он вымаливал у судьбы хотя бы еще год, ну полгода, ну месяц… Потом
пришел ответ, немного странный на первый взгляд: а зачем? Получить еще одно
удовольствие? Еще раз поплавать в океане? Съехать с крутого склона? Обнять
красивую молодую женщину? Какая разница, получит он это удовольствие или нет.
Все равно ПОТОМ ничего не будет, и ТАМ не будет иметь ровно никакого значения,
сколько удовольствий ты успел получить, пока был ЗДЕСЬ. Одной радостью больше,
одной меньше, а результат один. Можно подумать, если он успеет прочесть все
книги, которые купил, ТАМ ему будет легче. Не будет. ТАМ вообще не будет
НИЧЕГО. ТАМ будет НИКАК.
И сразу все потеряло смысл.
* * *
Этот диск попался мне на глаза совершенно случайно. Я искал
на обширных прилавках конкретный фильм, американскую комедию под названием
«Правда о кошках и собаках», и вдруг наткнулся на знакомое лицо. С обложки
одного из дисков на меня смотрел… Олег Личко. Сперва я даже растерялся, но
наваждение тут же исчезло. Конечно же, это был не Личко. Это был Юл Бриннер. Я
повертел в руках диск, прочел название фильма и аннотацию. «Анастасия». История
о женщине, выдававшей себя за оставшуюся в живых дочь Николая Второго. В ролях
Юл Бриннер и Ингрид Бергман. Надо же, я даже не слыхал о таком фильме, впрочем,
ничего удивительного, его сняли в середине пятидесятых, когда меня и на
свете-то не было. А Юл Бриннер играет русского генерала…
