На другой день я оделся поприличнее, то есть достал из шкафа
вещи с виду простые – брюки, сорочку и джемпер, но для тех, кто понимает. А
человек, с которым я собирался встречаться, именно понимал. Человека я не
уважал, но знал давно и неплохо, потому как какое же может быть уважение между
участковым милиционером и главой группировки, «держащей» район, а с другой
стороны, хоть я и плохой участковый, но грош была бы мне цена, если бы с этим
человеком я не был знаком и не знал о нем много всякого разного. Человек этот
по фамилии Абдурахманов и по прозвищу Абдул был воспитан в любви к
родственникам и в стремлении непременно всем им помогать, что для народов Кавказа
является совершенно естественным, а для меня – выгодным. В данной ситуации,
конечно. Абдул любил, чтобы вся родня была под рукой, его многоюродные дядья,
братья и племянники оккупировали в наших окрестностях всю розничную торговлю,
которой занимались сами, и все прочие виды коммерческой деятельности, с которой
исправно взимали дань. Поэтому пробиться на прием к Абдулу большой проблемы не
составило, достаточно было всего лишь зайти в любой магазин и сказать несколько
слов его хозяину. Примерно часа через три я получил ответ: место и время
встречи. Абдул, несмотря на кавказское происхождение, почему-то предпочитал
восточную кухню и место наших переговоров определил в ресторане под названием
«Чайхана».
Все церемонии, непременно сопровождающие такого рода переговоры,
были мне хорошо известны, и я честно их соблюдал. Никаких рукопожатий, но и
никаких разговоров о делах, пока не сделан первый глоток и не проглочен первый
кусок.
– Не пьешь, капитан?– презрительно прищурился Абдул,
увидев, как я вместо вина налил в свой бокал минералку.
Ну прямо-таки, не пью я. Я нормальный русский мужик. Но не с
ним же мне пить! И вообще, я за рулем…
– Я, Абдул, рылом не вышел персонального водилу
иметь,– спокойно ответил я.– А мне сегодня еще ездить и ездить.
– Да я гляжу, ты не бедствуешь,– он тем самым
понимающим взглядом окинул не только мой тщательно выбранный прикид, но и
лежащие на столе ключи от машины в кожаном футлярчике от Луи Вюиттона.
Кожгалантерея этой фирмы имеет цены просто-таки запредельные, чуть ли не самые
высокие в мире.
– На жизнь хватает,– философски заметил я,– а
вот на дело – нет.
– А я тебе сколько раз предлагал помочь? Ты ж отказываешься,
гордый. Что, передумал?
– Слушай, Абдул,– приступил я к делу,– у тебя
родители живы?
– Слава Аллаху.
– Сколько им лет?
– Не понял, к чему ты клонишь,– нахмурился Абдул.
Я объяснил. Абдул слушал и кивал, причем мне даже
показалось, что кивал одобрительно.
– Так ты денег хочешь? Сколько?
– Нет, Абдул, денег я не хочу. Я их сам заработаю. Я хочу,
чтобы ты поговорил с хозяином той фирмы, которая готова сдать мне помещение. Он
просит слишком много за аренду. Что мог – я сделал, цену сбил, но все равно
получается дорого. Ты человек богатый…
– Ты моих денег не считай,– резко прервал меня Абдул.
– … и с понятиями,– продолжал я как ни в чем не
бывало,– у тебя есть уважение к старости. У русского человека его нет, а
у тебя – есть. Хозяин фирмы сказал, что не может снизить цену, потому что
должен платить тебе. И у меня к тебе просьба: скажи ему, что будешь брать меньше
до тех пор, пока он будет сдавать мне помещение. Помоги мне сбить арендную
плату, иначе я просто не потяну. А дело-то нужное.
– Нужное,– согласился Абдул.– Но почему за мой
счет?
– Не только за твой, за мой тоже,– возразил я.–
И за мой даже больше. Он хочет двадцать пять тысяч за год. Я могу найти только
двадцать. Сними с него пять тысяч в мою пользу.
– Ну допустим. А остальные деньги где возьмешь?
– Свои отдам.
– Интересно, откуда это у тебя такие деньги?–
прищурился Абдул.– Ты ж за честного канаешь, руки не мараешь. Или врут
люди?
– Да нет, не врут,– усмехнулся я.
– Врут, врут,– убежденно проговорил он.– На
какой машине ездишь, какие шмотки носишь – я все вижу, меня не обманешь.
Да я и не собирался. Совсем даже наоборот. Я специально оделся
так, чтобы Абдул видел: я – человек не бедный, а в его представлении это должно
означать, что я человек серьезный и дело со мной иметь можно.
– Я твои деньги не считаю, и ты мои не считай. Сам видишь,
бабки у меня есть, а откуда они – это мое дело. Но я готов их отдать. И очень
рассчитываю, что ты отнесешься к моей просьбе с пониманием.
– И зачем мне это? Что я с этого буду иметь?
– Спать будешь лучше,– усмехнулся я.– Будешь
вспоминать о своих родителях и думать, что ты сделал доброе дело, глядишь – и
им там кто-нибудь поможет старость скоротать.
– Я своим родителям сам помогаю, ни от кого помощи не жду.
– Так это тебе повезло, Абдул,– вздохнул я,– не
все же такие способные, как ты, не каждый умеет деньги делать. Я, например, не
умею, а стариков жалко. Спасибо за ужин, я пойду. Будем считать, что я тебя
попросил, но ты мне отказал.
Я промокнул губы салфеткой и встал, но не успел сделать и
двух шагов, как услышал:
– Погоди, капитан, мы не закончили.
– Разве?– я обернулся и сделал удивленное лицо.–
А что еще?
Удивление мое, конечно, было липовым, я вес понимал. Абдул,
безусловно, готов был сделать то, о чем я просил, но ему хотелось, чтобы я
поунижался, поклянчил, начал сулить ему что-нибудь эдакое, а еще лучше – чтобы
я начал угрожать, и вот тут он всласть порезвился бы, отметая мои смешные
угрозы и сопровождая все это оскорбительными выпадами. Натешившись, он, так и
быть, согласился бы выполнить мою нижайшую просьбу, но тогда я оказался бы ему
должен. Отдавать долг пришлось бы, разумеется, не деньгами, но услугами, а я
этого жуть как не люблю. Закончив разговор в позиции равноправного партнера, я
ловко уворачивался от попадания в категорию «должников».
– Сядь,– медленно произнес Абдул, буравя меня темными
блестящими глазками,– выпей еще кофе, сделай мне уважение.
Ну вот это уже совсем другой разговор. Как представитель
преступной группировки Абдул мне малосимпатичен, все-таки мы с ним живем по
разные стороны баррикады, но я не мог не признать, что он не отморозок и с ним
можно договариваться. У него есть одна маленькая слабость: при всей своей
крутизне в отношениях с теми, кто платит ему дань, Абдул любит чувствовать себя
благодетелем и меценатом, и на эту слабость я как раз и рассчитывал, собираясь
на встречу с ним. Другими словами, он не был жадным. Просто он не терпел, когда
кто-то не признавал его власть.
В общем, мы договорились.
* * *
Следующим моим шагом был разговор с Борисом Безрядиным,
продюсером нескольких популярных рок-групп. Борис вместе с женой Светкой, моей
старинной и задушевной подругой, и двумя детьми жил в одном со мной доме,
только в другом подъезде, посему отношения наши были не только деловыми и
дружескими, но и почти семейно-родственными. Два-три раза в неделю я забегал к
Светке то пообедать, то поужинать, когда лень было самому готовить, она же
безотказно помогала мне с котами, если я куда-то уезжал, навещала их, кормила и
проводила необходимые санитарно-гигиенические мероприятия в виде чистки лотков.
