– Ничем. Ты прав, Слава, такая жизнь ничем не плоха. Она
могла бы быть лучше, если бы ты не поторопился выдать меня за своего сына.
– Я не хотел, чтобы ты ждала смерти Ольги.
– Конечно, я понимаю. И хорошо, что я ее не ждала. У меня
совесть спокойна. Просто жаль, что так вышло.
– А по-другому выйти и не могло,– уверенно ответил
Ситников.– Либо ты ждешь, пока моя жена умрет и я смогу на тебе жениться,
и находишься на положении тайной любовницы, причем неопределенно долгое время,
либо входишь в семью, и мы с тобой встречаемся открыто и без опасений.
Совершенно очевидно, что первый вариант по всем статьям проигрывает второму. А
третьего варианта не существует.
– Ну почему же?– мягко возразила Олеся.– У нас
был и третий вариант.
– Какой же?– насторожился он.
– Мы могли расстаться сразу же после возвращения из Гармиша.
Чем не вариант?
– И что, такой вариант тебя устроил бы?
– Меня – нет. Но он вполне мог устроить тебя.
Устроить его? Ситников вдруг вспомнил, как они ехали в
машине из аэропорта, и как он ждал, что она скажет в ответ на его предложение,
и как был счастлив, когда Олеся согласилась. Он вспомнил, как возвращался потом
домой и думал, что ему совершенно невозможно расстаться с этой девушкой,
которая думает и чувствует так же, как он сам. Не имеет никакого значения, что
она моложе на целых тридцать лет. Да, она меньше знает, она меньше видела в
жизни и меньше пережила, у нее совсем крохотный жизненный опыт, но все равно
она такая же, как он. У них родственные души, в них течет одна кровь. И они
должны быть вместе.
Так думал Вячеслав Антонович по возвращении из Германии, и
так он продолжал думать и впоследствии.
– Нет,– твердо ответил он,– меня бы это не
устроило. Я, конечно, могу без тебя жить, но я этого не хочу.
Прошло еще три с половиной года, в июне Григорий и Олеся
отметили пятую годовщину свадьбы, и Ситников смог констатировать, что брак сына
достаточно стабилен. Во всяком случае ни разу за эти пять лет между молодыми
супругами не произошло ничего такого, что можно было бы квалифицировать как
кризис. Не было скандалов или хотя бы серьезных размолвок, не было попыток
разойтись, сопровождающихся собиранием чемоданов и хлопаньем дверьми, не было
даже видимых признаков гришиных измен, хотя измены эти, без сомнения, были.
Вячеслав Антонович понимал, что во всем этом благолепии процентов на девяносто
пять заслуга только Олеси, которая терпела выходки мужа, обладающего взрывным
темпераментом и крайне несдержанного на язык, никогда не выговаривала ему за
чрезмерное употребление спиртного и не предъявляла излишних требований к
интенсивности секса. Даже если она и подмечала какие-то мелочи,
свидетельствующие об адюльтере мужа, молчала и ни взглядом, ни жестом не давала
понять, что чем-то недовольна. Зачем? Распадется брак – и утратится возможность
бесконтрольных свиданий со свекром.
Вячеслав Антонович хотел сделать свою Олесю счастливой и был
твердо уверен, что знает, как этого добиться. Да, она уже пять лет жила с
нелюбимым мужем, да, у нее, двадцатисемилетней, до сих пор не было детей, да,
его сын женат на женщине, которая ни одного дня не была ему верна и которая
молча терпит мелкие и крупные измены мужа, и все это только потому, что так
придумал и решил для собственного удобства он, Вячеслав Антонович Ситников. Но
ему не было присуще чувство вины. Зато у него было чувство цели, а также
неукротимая энергия и циничность нестандартного мышления.
* * *
На встречу с посредником Дмитрий Найденов отправился вместе
с Ксенией. Они оба знали, что в переговорах она не сильна и лучше бы ей сидеть
тихонько и помалкивать, она не умела задавать неудобные вопросы и совершенно не
могла торговаться, но не потому, что была глупа или чего-то недопонимала, а
оттого лишь, что очень хорошо умела делать свою работу, но не умела правильно
вести себя с теми, кто эту работу ей заказывает. Не дано ей было от природы. А
Диме – дано. Зато она соображала куда быстрее своего партнера, и если во время
разговора с заказчиком возникала необходимость что-то уточнить заранее или
озвучить какие-то пункты стратегии, Ксения была незаменима.
Посредник, он же руководитель службы экономической
безопасности банка «Русский кредит», оказался круглоголовым немолодым крепышом,
равно широким в плечах и в талии, бодрым и даже как будто веселым. Назвался он
Юрием Петровичем.
Финансовую сторону сотрудничества оговорили быстро, расценки
были стандартными и давно всем известными. Юрий Петрович действительно был
всего лишь посредником, заказчика же назвать отказался, но Дмитрий и Ксения не
сомневались, что «закошмаренное» ими предприятие будет по дешевке приобретено
именно тем банком, в котором работает Юрий Петрович. Сроки были поставлены вполне
приемлемые – два месяца. То есть никакого пожара, все можно делать не спеша и
тщательно.
Поскольку речь шла об открытом акционерном обществе,
созданном на базе бывшего советского предприятия, акционированного в свое время
с участием трудового коллектива, то стратегия была хорошо отработана и никаких
неожиданностей не предполагала. У реестродержателя за денежки покупается список
владельцев акций и начинается работа с миноритарными акционерами, которых
посулами или легким обманом заставляют продать свои и без того недорогие акции
буквально за копейки. Одновременно выбираются несколько акционеров, проживающих
в тех регионах страны, где у Дмитрия есть крепкие подвязки в суде, чтобы в
нужный момент обеспечить вынесение нужного судебного решения по иску этого самого
миноритарного акционера к своей компании. В общем, все известно, все дорожки
протоптаны, а Юрий Петрович даже подкинул некоторую дополнительную информацию,
которая поможет быстрее и легче уговаривать миноритариев, буде те начнут
упираться.
После встречи с посредником Дима и Ксения пошли в ресторан
отметить начало новой работы.
– Темнила он, этот квадратный Петрович,– уверенно
проговорила Ксения, с воодушевлением уплетая блины с соленой рыбкой.– Сто
пудов – он работает на свой банк.
– Да и ради бога,– равнодушно отозвался Дима.–
Нам-то какая разница?
– Никакой,– согласилась она.– Доставай блокнот,
будем составлять список команды.
При разных стратегиях они привлекали к работе разных людей.
Если стратегия предполагала консолидацию массива акций, то основная работа
велась с крупными акционерами, как правило, входящими в руководство компании.
Здесь нужно было иметь в запасе изрядный компромат на каждого, чтобы в случае
надобности надавить, и тогда привлекались люди, имеющие связи в
правоохранительных органах, а также великий компьютерный умелец Матвей, который
мог взломать любую защиту и влезть в любой компьютер. Если же основная работа
шла с миноритарными акционерами, то требовались совсем другие люди.
До конца ужина Дмитрий Найденов и Ксения Брайко обсудили
общий план работы, получили по телефону отчет Матвея, которого попросили
поискать информацию о компании «Баунет», и сошлись на том, что никаких
трудностей не предвидится.
