– Ну и где она?– строго вопросил Александр Иванович.
– Так ребята работают. Не спугнуть бы, Саш, поэтому я к тебе
помчался с докладом, а они сидят и ждут команду. Пока что установили через
интернет, чем она занимается.
– Ну и чем?
– Фирмы разоряет. В ихнем денежном мире это называется
«рейдерство». Слыхал?
– Не учи ученого,– проворчал Вилков.– А мотив-то
где? Зачем ей его мочить?
Следователь по обыкновению отдавал предпочтение
местоимениям, полагая, что всем и так все понятно.
– Так из-за денег же! Нынче все делается из-за денег, это ж
ежу понятно. Вот смотри: банку нужно прижать к стенке какое-нибудь предприятие,
руководство дает задание Забелину связаться с рейдерами и организовать работу,
все говорят, что так часто бывало. Забелин находит Брайко, у нее, кстати,
напарник есть, некто Найденов Дмитрий, ну вот, он их находит и налаживает на
эту фирму. Брайко – красоточка, Забелин повелся, начал за ней ухаживать, снял
хатку, потому как дело уже шло к триумфальному маршу, в этот же период Брайко и
Найденов заканчивают операцию, и наступает время расплатиться. Брайко приезжает
к Забелину за гонораром, а это дело недолгое, как говорится,
«опись-протокол-сдал-принял». Вероятно, именно этот визит мы с тобой и видели.
– Ну допустим,– кивнул Вилков.– А мочить-то
зачем?
– Может, он ей не все деньги заплатил. Гонорар рейдерам
составляет определенный процент от стоимости фирмы, которую они обработали. Вот
смотри: Забелин представляет руководству какие-то документы, в соответствии с
которыми фирма стоит, например, сто рублей, и они отстегивают рейдеру его
процент. На самом же деле фирма стоит три копейки, и рейдер это знает, поэтому
рассчитывает на полкопейки. Деньги в таких делах используются только наличные и
только «черные», никто за них нигде не расписывается, поэтому Забелин получает
у руководства банка гонорар рейдерам, рассчитанный исходя из стоимости в сто
рублей, а Ксении и ее напарнику отдает эти самые полкопейки, на которые она,
собственно говоря, и рассчитывала. А разницу кладет себе в карман. Ксения к
моменту первого любовного свидания об этом узнает, требует, чтобы Забелин отдал
ей все, они начинают рядиться-делиться, ну и… результат налицо. А что? Чем
плохая версия?
– Не знаю,– хмуро буркнул следователь, который уже
успел посмотреть на часы и понять, что пора бы и к столу, друзья ждут, водка
стынет.– Ты уверен, что все происходит именно так, как ты говоришь? Я с
рейдерами дела никогда не имел.
– И я не имел,– вздохнул Сергей.– Но
пофантазировать-то можно? А вдруг я угадал?
– Нашел угадайку…
Александр Иванович собрался было прочесть сыщику нотацию о
вреде гадания на кофейной гуще в сложном и ответственном деле раскрытия и
расследования преступлений, но не успел. У Хворостина в кармане зазвенел
мобильник.
– Да?– растерянно произнес в трубку
оперативник.– Вот же твою же мать… Ладно, ждите.
Он сунул телефон назад в карман, потом зачем-то снова
вытащил и принялся вертеть в руках.
– Саш, промахнулись мы,– удрученно сказал он.–
Брайко убита. Ребята только что узнали.
– Ни фига себе! Выходит, кто-то из его людей ее вычислил и
убрал,– глубокомысленно изрек Вилков.– Значит, ты не промахнулся,
это действительно она его грохнула, просто нашлись те, кто это понял раньше
нас. Молодец, Серега, голова!
– Я же говорю, Саша, мы промахнулись,– грустно
повторил Хворостин.– Брайко убита давно, за четыре дня до убийства
Забелина. Дело у следователя Мартиросяна в области, тело обнаружили в
лесополосе на сорок втором километре Волоколамского шоссе. Это никак не может
быть она. Она к тому моменту уже четыре дня как была мертва.
– Тьфу ты!– с досадой изобразил плевок
следователь.– А мы-то с тобой тут размечтались… Погоди,–
спохватился он,– но одно другому не помеха. Она же приезжала к нему?
Приезжала, мы сами видели. Ручку он ей целовал? Целовал. То есть она вполне
может быть той бабой, ради которой он снял квартиру. Другой вопрос, что в день
убийства она уже не могла к нему прийти, но он мог этого и не знать, они
договорились заранее на этот день, вот он и ждал ее, как дурак, с мытой шеей. А
пришел кто-то другой, с кем он начал пить-выпивать. То есть хотя бы половина
картинки сложилась.
– А толку?– вопросил Сергей.– Кто убийца-то?
И тут Вилкова осенило. Это был один из тех самых моментов,
ради которых он и тянул лямку на постылой следственной работе.
– А я тебе скажу, кто,– торжественно произнес
Александр Иванович.– Их обоих убили одни и те же люди. Те, чью фирму
Брайко терроризировала по заказу Забелина.
В такие высокие мгновения обычное его косноязычие куда-то
исчезало, и следователь Вилков начинал изъясняться нормальным языком, даже
почти близким к литературному.
Хворостин смотрел на него несколько секунд выпучив глаза,
потом выдохнул:
– Ну ты голова, Саша!
– Всё,– Вилков еще раз глянул на часы и решительно
поднялся из-за стола,– что делать дальше – сам знаешь, не маленький, а я
побегу, у меня еще дел сегодня выше крыши. К завтрашнему дню узнай, по какой
фирме работала Брайко, и будем ими заниматься. С большевистским приветом!
* * *
Историю, которую с горящими глазами излагал нам Шурик
Вилков, я слушал вполуха. Нет во мне следственно-оперативной жилки, и внезапные
озарения гениального детективного ума меня мало интересовали сами по себе,
потому что не имели никакого отношения к делу Олега Личко и Елены Шляхтиной. Я,
конечно, искренне порадовался за Шурика, но вникать в детали двух убийств на
почве недружественного поглощения какого-то предприятия совершенно не хотелось.
Шурик размахивал руками и, как обычно, при помощи бесконечных местоимений вещал
о том, как дальше будет развиваться ситуация, и как ему нужно постараться,
чтобы оба дела – об убийствах Брайко и Забелина – объединили о передали именно
ему, а не тому следователю с армянской фамилией из области, и уж тогда он из
этого дела слепит даже не конфетку, а целый шоколадно-вафельный тортик и
позовет нас с Валькой на чай с коньяком.
Пилось в этот вечер как-то необыкновенно легко и даже
вкусно, как бывает всегда, когда сидишь с добрыми приятелями и ни от кого не
ждешь подвоха. Я наслаждался дружескими посиделками, делал вид, что внимательно
слушаю и даже активно участвую в разговоре, а сам возвращался мыслями к Андрею
Мусатову и его проблемам. Ну и к Юле, конечно, чего греха таить.
Данные на того человека, которого назвала мне мать Забелина,
я отыскал в интернете. Там вообще масса всего интересного, если знать, где и
как искать. Вячеслав Антонович Ситников действительно занимал высокую должность
в Министерстве экономического развития, всю жизнь он был государственным
чиновником, образование получил в Плехановском институте народного хозяйства,
начинал с комсомольской работы, потом последовала работа партийная, он даже был
депутатом исторического съезда 1989 года и депутатом Госдумы первого созыва,
после чего вспомнил о полученном в незапамятные времена дипломе экономиста и
пошел по карьерным ступенькам в области управления экономикой нашей
многострадальной страны. Бизнесом никогда не занимался. Во всяком случае,
официально, потому что в интернетовских сайтах об этом не было ни слова. А уж
чем он там занимался неофициально, можно только догадываться, потому что
девяносто процентов крупных госчиновников так или иначе участвуют в коммерческой
деятельности через родственников или подставных лиц, им ведь тоже хочется
кушать вкусно и обильно, а служебное положение предоставляет такие возможности
для решения вопросов и получения информации, которыми просто грех не
воспользоваться.
