– Ну да, – содержательно поддержала я.
Татьяна же поразмыслила и изложила мне свою идею поздно вечером по телефону:
– Знаешь, я решила, что отдамся ему перед отъездом. Тогда он будет скучать по мне и ждать возвращения. А может, даже поедет за нами поездом и будет поджидать меня на пристани, например в Астрахани. А? Сойдет с ума от любви и бросится за мной вдогонку.
– Ты уже и стихи сочинила по этому поводу? – высмеяла я романтичную подругу.
– Да! Слушай!
В своей любви тебе хочу признаться!
Я представляла сотни тысяч раз,
Что можно было б нам вдвоем остаться,
Навечно. Только не на час…
– Спасибо, я поняла. – Некультурный зевок вырвался случайно, я не хотела обидеть. Просто мне была непонятна Танькина одержимость Мухаммедом. Какой-то он был… чужестранный. И странный, кстати, тоже. – Ты уже придумала, где вы встретитесь? – решила я исправить оплошность неподдельным интересом.
– Нет. Помнишь, как Вика сказала? Пусть сам ищет, где нам встретиться. Не на подоконнике же в подъезде я буду лишаться невинности? – хихикнула Танюха.
Зачем нужна такая поспешность в этом интимном вопросе, я не понимала. Моими приоритетными интересами были музыка, литература и легкое озорство. А Танька конкретно задалась целью покончить с девственностью. Она ею тяготилась.
– А если он опять откажется? – предположила я бесславный конец.
– Не откажется. Я чувствую, что он готов. Вот увидишь! – категорично заявила Танька.
– А давай поспорим? Если он тебя трахнет, я переплыву Волгу. Идет? – загорелась я.
– Супер! А если нет – то я спрыгну с корабля в воду на глазах у Совы, – подхватила Танька.
– Ха-ха, я даже представить себе такого не могу! – шепотом расхохоталась я. – А Сова, наверное, харакири себе сделает, когда увидит такое!
Мы совсем развеселились и стали галдеть громче. Моя мама услышала, зашла в комнату, и разговор пришлось завершить.
Мухаммед бурно отреагировал на Танькин отъезд. Но со встречей не торопился, сказал, что к сессии готовится.
– Нужно было дожать его, – предположила я. Мне очень хотелось переплыть Волгу.
– Это он из-за квартиры, ему некуда меня вести, и он переживает, – по-своему трактовала Мухаммеда Танька.
Наша фантазия зашла в тупик. На помощь кликнули Настюху. По сердечным делам к ней мы редко обращались – ее мозги были заняты только творчеством.
– В свою квартиру я вас не приглашаю – у меня родители. А у деда только недавно заделали дырку в стене. Нет уж, с квартирой вариант отпадает.
– Ну что же делать? – заканючила Танька и приготовилась плакать.
– А вот что. Не звони ему сама. Перетерпи. Он объявится аккурат к отъезду, – успокоила Настя.
– А я вот думаю, что надо перед его общагой с каким-нибудь парнем засветиться. Пусть поревнует! Всегда срабатывает! – предложила свой маневр Викуся. Она представила себе сцену Отелло/Дездемона.
– Он драться полезет! Помните, как вспылил на нашей вечеринке с ребятами из ШРМ? Лучше его не злить, – я включила осторожность.
Все-таки решили, что лучший вариант – не звонить. Если не проявится – тогда самой уже ехать ловить его в ДАСе.
При всей неопытности в любовных вопросах Настя угадала. Мухаммед позвонил ровно за три дня от отъезда.
– Люблю тебя! Умирая, стоя на коленях пред тобою, скажу – люблю! Богиня моя! – зашелся «араб» в литературных виршах. – Помилуй, господи, и сохрани жену мою на ее долгом пути к познанию истины!
Таня заулыбалась во весь рот. Из всего поняла только одно – любит. И не хочет, чтобы она уезжала.
– Когда мы встретимся?.. Учитель, – подкупила покорностью Таня.
– Завтра! Если я доживу до этого дня. У меня все болит, когда я думаю о тебе! Хочу тебя безумно! Ночью рву зубами простыни – вот как я тоскую по тебе!
В Танькиной литературной голове пронеслась аналогия со стихом Маяковского «Любовь – это с простынь бессонницей рваных…». Но она легко простила Мухаммеду жесткий плагиат. Ведь любит же и страдает. А простыни рвет не бессонницей, а зубами. Маяковский в азербайджанской интерпретации.
Они встретились возле метро «Профсоюзная». Мухаммед был воодушевлен и нежен. Он долго целовал ее возле подъезда дома, в который они собирались войти. Таня не спрашивала, куда он ее ведет. Она полностью доверяла ему. «Наконец-то он сам решил вопрос о месте наших свиданий», – с облегчением подумала она.
Таня поднималась по лестнице пятиэтажного дома и старалась запомнить каждый шаг. Словно это было восхождение к счастью.
– Проходи, любимая. – Мухаммед пропустил девочку вперед и закрыл за собой дверь на ключ.
Таня оказалась в длинной, как пенал, темной прихожей. Квартира была старая, с неровным паркетом и душной атмосферой, но вполне пригодная для разовых встреч. Видимо, для этих целей она и сдавалась хозяевами.
«Обои можно переклеить, помещение помыть и проветрить, цветочки расставить там-сям – и вполне сгодится. Милый, какой же ты молодец», – думала Таня, ища взглядом, куда бы пристроить портфель.
– Пошли на кухню, – взял ее за руку Мухаммед.
– Может, сразу в ванную, любимый? – проявила смелость измученная долгим ожиданием девочка.
– Не спеши! Наслаждайся и не торопи чувства! Научись получать удовольствие от ожидания, тогда и оргазм будет полнее!
У Тани от этих слов грудь налилась желанием до краев.
Она не удержалась, стянула с себя кофту, лифчик и начала страстно массировать свои груди, сопровождая действие знойными стонами.
Мухаммед тут же возбудился и схватил ее руки своими ручищами. Получился массаж в четыре руки.
Таня не могла больше терпеть. Она стала быстро снимать юбку, приговаривая:
– Бог с ним, с душем, я хочу, чтобы ты вошел в меня. На столе, на полу – где хочешь. Только трахни меня, иначе я умру!
Мухаммед торопливо пробормотал:
– Я сейчас.
И ушел в глубь квартиры.
«Наверное, в ванную», – с тоской подумала Таня, оставшись одна, голая, посередине темной кухни.
Мухаммед не возвращался.
Таня в нерешительности постояла еще, потом подстелила на табуретку кофту и села.
Прошло минут десять.
Таня замерзла. Но пойти за Мухаммедом не решалась.
Из глубины квартиры послышался легкий шум, не похожий на плеск воды в ванной. Таня, ничего не понимая, встала и пошла на звук. Гостиная была пуста, а вот дверь в спальню оказалась приоткрыта. Таня прислушалась – звуки шли оттуда. Она толкнула дверь и тихо вскрикнула. Ее Мухаммед страстно целовал какую-то обнаженную девушку…
