- Ты видел, как Алла входила в здание театра? - спросил
я.
- Видел.
- Она была одна?
- Одна.
- Может, она ждала кого-нибудь у входа?
- Да нет, как из машины вышла, так сразу в дверь вошла.
Это, конечно, ни о чем пока не говорило. Она могла
условиться с кем-то встретиться прямо в театре, чтобы не ждать на улице на
глазах у водителя Коли Кузнецова. Вот если бы Павлик однозначно заявил, что
Алла входила в театр в сопровождении спутника или спутницы, тогда совсем другое
дело. А так можно было продолжать гадать на кофейной гуще: одна она была, не
одна, с мужчиной ли, с женщиной… Однако мне в голову пришел еще один вопрос:
- Вспомни поточнее, вот Алла выходит из машины,
подходит к дверям театра.
- Ну.
- Что у нее в руках?
- А что у нее в руках? - тупо повторил вслед за мной
Павлик.
- Вот именно: что у нее в руках?
- Не знаю. Сумка, наверное.
- Наверное, - согласился я. - Она ее открывала?
- А зачем?
- Павел, женщины - это не мужчины, - принялся терпеливо
объяснять я. - Они ничего в карманах не носят, у них все лежит в сумочках. Если
женщина идет в театр, у нее в сумочке что?
- Ну, билет, наверное.
- Правильно. А билеты когда достают?
- А хрен его знает, когда их достают. Чего вы
цепляетесь ко мне?
- Не ругайся, когда со старшими разговариваешь. Билет
достают, чтобы показать контролеру, а контролеры стоят почти у самого входа, у
второй двери. И люди очень часто достают билеты прямо на улице и держат их в
руке. Понял, к чему я веду?
- Нет, не понял. Но билеты она не доставала. Вернее, я
не видел, чтобы она сумку открывала. Вроде она вышла из машины и пошла… Нет, не
обратил внимания. Не помню.
Жаль. Снова никакой ясности. Был у Аллы билет или она взяла
его в окошке дежурного администратора? Бестолковый какой-то свидетель этот
Павлик Анташев. Больше двух месяцев выслеживал новую папину жену и так и не
выяснил, есть у нее любовник или нет. Даже насчет билетов ничего путного
сказать не может. Но хоть одно хорошо: версия отпала. Павлик к убийству Аллы,
скорее всего, не причастен. Впрочем, не мне решать. Мое дело сообщить Хвыле о
результатах, а там пусть сами разбираются.
***
- Познакомься, Игорь, это Саша Вознесенский, журналист
из «Независимой газеты».
- Очень приятно.
Я пожал руку гостю, имеющему тихий и застенчивый вид
романтического двоечника. Знаете, есть такие мальчики в каждом школьном классе,
которые по одним предметам получают пятерки, а по другим - двойки и тройки, но
не потому, что они тупые, а потому, что искренне полагают, будто одни предметы
суть обязательны для познания мира и своего места в нем, а другие совершенно
бесполезны. Они - романтики, наивно полагающие, что уже все поняли про мировое
устройство, и просто странно, что все остальные люди этого не понимают, и им
нужно только объяснить, и тогда все будет здорово, в мире воцарятся добро и
всеобщая гармония, войны прекратятся и настанет рай на земле.
Саша Вознесенский, которого привела в мой дом
тележурналистка Катя Кибальчич, хотел встретиться со мной. Уж не знаю зачем, но
Катя очень просила не отказывать. Он смотрел на меня испуганными глазами через
толстые стекла очков, беспрестанно курил и говорил негромко, как-то вяло и
почему-то просительно. Меня это немало удивило. За годы существования группы
«Ночные рыцари» и моей дружбы с Борей Безрядиным я журналистов перевидал
видимо-невидимо, и просительных интонаций я что-то ни у кого не слыхал, не
говоря уже о том, что не видел испуганных глаз. Журналисты, с которыми мне
доводилось общаться, все как на подбор были активными, уверенными в себе,
быстрыми в движениях и убежденными в том, что и без того все знают, просто коль
уж существует такой жанр «интервью», то следует задавать вопросы и выслушивать
ответы, которые, в сущности, никому не нужны. Может, на самом деле эти ребята
такими и не были, но впечатление производили именно такое.
- Я хотел бы сделать материал о том, почему убивают
бизнесменов и их близких, - путано объяснял Саша, моргая зеленовато-серыми
глазами. - Но не в том смысле, что вот их убивают из-за того, что деньги не
поделили…
- А в каком смысле? - поинтересовался я.
Катя кинула на меня умоляющий взгляд, дескать, не сбивай
парня, видишь, он волнуется. Журналист, который волнуется, - это для меня
что-то новенькое. Впрочем, я, наверное, несправедлив, ведь я имел дело только с
теми акулами пера, которые пишут о шоу-бизнесе и современной музыке. Эти-то
вообще никогда не волнуются. А мой нынешний гость, судя по всему, из какой-то
другой когорты, для которой волнение - вещь не такая уж из ряда вон выходящая.
- Понимаешь, Игорь, меня жутко раздражает, когда
поднимается шум: вот, мол, бизнесмена убили или там депутата какого-нибудь, ах,
ох, караул, невозможно заниматься бизнесом в этой стране, невозможно делать
политику. А что, бизнесмен или депутат - не человек, что ли? Сантехника Петрова
можно убить из ревности, а бизнесмена нельзя? Дворнику Иванову можно отомстить
за старую обиду, а депутату нельзя? И их профессиональная деятельность тут
совершенно ни при чем.
- Согласен, - кивнул я. - Так в чем проблема? Напиши,
что думаешь.
- Мне нужен материал, живой материал, понимаешь? Катя
сказала, что ты занимаешься убийством жены предпринимателя Анташева. Я хочу на
этом примере сделать материал. Может, ты мне еще что-нибудь интересное
расскажешь или с нужными людьми сведешь? А, Игорь?
- Во-первых, убийством жены Анташева я не занимаюсь, я
участковый, а не следователь и не опер. И преступление идет не по моей
территории. А во-вторых, откуда ты знаешь, что жену Анташева убили по личным
мотивам, а не из-за мужниных дел? У тебя есть информация?
Саша неуверенно посмотрел на меня и чихнул. Потом второй
раз. Потом третий.
- Простыл? - сочувственно спросил я.
Взгляд его стал совершенно затравленным и уперся в Дружочка,
вальяжно развалившегося у меня на коленях.
- Игорь, ты прости, но у меня аллергия на кошек. Я еще
минут тридцать буду чихать, потом глаза начнут слезиться.
- Да, Игорек, - встряла Катя, - поэтому ты его не
сбивай, ладно? Пусть он все скажет, вы быстренько договоритесь, и Саша уйдет. А
то потом такое начнется!
Вот Катюха - это да, это я понимаю. Настоящая журналистка,
быстрая, энергичная, изо рта кусок вырвет. Но как вам нравится это «Саша
уйдет»? Не «мы уйдем», а Саша, видите ли, уйдет. А она что, планирует остаться?
Хорошо бы, вообще-то, и у меня спросить.
- Игорь, я перейду прямо к делу, ладно? Катя права,
нужно все решить побыстрее, а то дело может до «неотложки» дойти. В общем, я
знал Аллу. Давно, лет семь назад, когда она была моделью. И я совершенно
уверен, что вот ее-то как раз убили по личным мотивам, а не из-за анташевских
денежных дел.
