- А зачем? - удивился Игорь. - Ну, установите вы, что
он искал Кузнецова, ну докажете, что он его нашел, и что? Разве это доказывает
его причастность к убийству Аллы и Виктора? По-моему, это пустая трата времени.
- Ошибаешься, - возразил Иван, - нужно будет доказывать
мотив. Этот Востриков скажет, что никакого Осипенко знать не знал и в глаза
никогда не видел, между ними не было неприязненных отношений, и никаких причин
убивать Виктора у него нет. А мы в ответ докажем, что он его целенаправленно
искал. Мы докажем, что он нашел Кузнецова и от него узнал, где и под какой
фамилией искать Осипенко. Понимаешь?
- Да, об этом я не подумал, - согласился Дорошин. - Но
искать Кузнецова по всей нашей стране вы запаритесь.
- Подождите, - внезапно сказал Хан, - у меня есть одна
идея… Дайте мне пару дней. Возможно, я сделаю для вас еще кое-что полезное.
Игорь Дорошин
А дальше все было рутинно и неинтересно. Впрочем, наверное,
я кривлю душой и просто делаю вид, что мне неинтересно, потому что мне немного
обидно, что меня отодвинули в сторону, как чашку, из которой уже выпили чай.
Психолог я никакой, никогда этим делом не увлекался, поэтому лезть в
собственное подсознание и докапываться до причин своих мыслей и чувств не
собираюсь. В любом случае в сыщики я не рвался, сыскной славы мне не надо, у
меня была одна цель - защитить (по возможности, конечно) свою семью. Цель
достигнута, свою задачу я с чистой совестью могу считать выполненной, а уж как
там что у оперов происходило - мне в подробностях неизвестно, знаю только
результат.
Подполковник Алекперов во время нашей встречи сказал, что у
него есть какая-то идея, и попросил пару дней, чтобы ее не то проверить, не то
реализовать. Я не очень понял. И действительно, ровно через два дня мне
позвонил Хвыля и сообщил, что получил от Алекперова прелюбопытнейшую
информацию. Оказывается, Николай Кузнецов был убит в начале мая где-то в
Таджикистане, в городке под названием Дангара, и у местных сыщиков есть
информация о том, что в этот период к Кузнецову приезжали трое русских. Один из
них был с родинкой возле носа.
- Значит, они все-таки добрались до Кузнецова и
вытрясли из него сведения о его друге, а потом убили, - заключил Хвыля. - Этот
Алекперов - просто кладезь всего полезного, у него связи по всему ближнему
зарубежью. Вот что значит начинать службу в нашей конторе еще до перестройки.
Нам с тобой такая лафа не светит.
- Это точно, - поддакнул я. - И что теперь будете
делать?
- Ну как что? Будем искать Вострикова и Земскова. Брать
их надо, это без вопросов.
И потянулись у меня обычные будни. Хвыля больше не звонил, я
исправно ходил в свой околоток, проверял, как живут мои старички и не обижают
ли деток, закончил наконец составление паспорта на новый дом, нашел (совершенно
случайно) парочку угнанных машин, о чем немедленно сообщил операм и за что, как
водится, получил втык от старшего участкового Вальки Семенова.
- Тебе что, «палки» в отчетность не нужны? - орал
Валька, - Ну сколько можно тебя воспитывать? Почему ты вечно отдаешь свои
«палки» операм?
- Им нужнее, - лаконично отвечал я. - У них
раскрываемость - главный показатель, а у меня - третьестепенный.
- Да хоть и третьестепенный, но это же показатель! -
кипятился Семенов. - По этому показателю оценивают твою работу в целом.
Думаешь, я всю жизнь буду твою задницу перед начальством прикрывать?
- Именно это я и думаю, - честно признался я. - Потому
что ты, твоя жена и все твои юные родственники и их подружки всегда обеспечены
бесплатными билетами на концерты «Ночных рыцарей» и всех других безрядинских
групп. Это во-первых. Во-вторых, ты ко мне хорошо относишься и не отдашь на
растерзание злому дяденьке начальнику. А в-третьих, скоро подойдет твоя очередь
на котенка, моя Аринка вчера кричать начала.
- Да ну? - обрадовался Валька, сразу забыв о своих
служебных претензиях ко мне. - Это хорошо, как раз к дочкиному дню рождения
подарок получится, я ей еще летом обещал. Она как у тебя в гостях побывала, так
с тех пор покоя мне не дает: хочу, говорит, такую же кошечку, как у дяди Игоря,
и никакой другой мне не надо. Ты ж знаешь, я одалживаться не люблю, хотел в
питомнике купить, а там цены для меня непомерные, за котенка двести пятьдесят
долларов запросили. Ну куда мне такого котенка с моей-то зарплатой? Только мне
девочку, ладно?
Я пообещал. Если Арина забеременеет, то мальчика я обещал
подарить Алекперову, девочка пойдет жить к Семенову, а что же останется моему
другу Борьке Безрядину? Хорошо, если в помете окажется пять котят, тогда Борька
для своих фирменных подарков получит троих, а если меньше? Как-то неприлично
получится… Ладно, доживем до весны, там видно будет.
Родители улетели в Лондон, мама звонила мне оттуда каждый
день и, не жалея денег, расписывала в красках всяческие Кошмарные Ужасы: папа
плохо переносит туман и сырость, он постоянно находится на грани простуды, она
не спит ночами, прислушивается к его дыханию, чтобы вовремя начать лечение…
Послушать мою мамулю, так может сложиться впечатление, что она вообще никогда
не спит, что, однако же, не мешает ей превосходно выглядеть и иметь вполне
здоровый цвет лица.
Несколько раз меня подмывало позвонить отцу и сказать, что
он может больше не беспокоиться, что я вовремя подсуетился со своей версией о
Кузнецове - Осипенко, быстро и грамотно провел всю необходимую работу, не
дожидаясь, пока следователь возьмется за доскональную проверку любовника убитой
Аллы Сороченко, и в итоге моя версия оказалась единственно правильной, убийство
раскрыто, преступники обезврежены. Мне очень хотелось похвастаться. И хотелось,
чтобы отец больше не считал меня непрофессиональным, тупым и никчемным. Но по
здравом размышлении я понял, что мне это не очень-то и нужно. Даже не знаю
почему… Мне стало казаться, что это мальчишество какое-то. Мне, в конце концов,
тридцать два года, и в этом возрасте пора уже перестать что-то доказывать папе
с мамой, даже если этот папа жутко знаменитый, а мама - самая любимая. Их
семейный покой я защитил, как умел, а большего мне и не нужно.
Коты мои пребывают в полном здравии, кланяются вам и
передают привет. Весной настанет новый этап моих зоосоциологических
экспериментов: как только Арина родит, я возьму в питомнике нового котенка,
ровесника Аришкиных деток. Своих (то есть Арины и Дружочка) котят всех раздам,
а чужого принесу и посмотрю, что получится. Это будет парень, правда, с породой
я пока не определился, но одно знаю точно: это будет не сиамский кот. Какой
угодно, только не сиамский. Нельзя заменять один объект любви другим. Арамис
навсегда останется для меня единственным и неповторимым.
Саша Вознесенский написал в результате не одну статью, а
целых три: одна была посвящена тому, о чем он собирался писать изначально, то
есть проблемам раскрытия убийств людей, причастных к бизнесу и политике; во
второй он частым гребнем прошелся по нашим правоохранительным органам в целом;
а в третьей совершенно неожиданно поднимал вопросы законодательного
урегулирования усыновления. В этой последней статье он подробно рассказывал
историю Виктора Осипенко и его тетушки и достаточно убедительно показывал, что
если бы мальчика Витю в свое время разрешили усыновить, его жизнь не
закончилась бы так трагически.
