– Предательство, измена… – слабеющим голосом прошептал он.
Голова его упала на грудь, колени подогнулись, и он опустился на палубу рядом с крепко спящим старпомом Сеней.
– Все матросы тоже бай-бай! – весело доложила Черная Кошка.
– Еще бы! Я подсыпала в кофе сонный порошок. – Красотка Джина, не в силах скрыть зловещую радость, поглядела на безжизненно распростертых на палубе капитана Тин Тиныча и старпома Сеню. – Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний!
Они выплеснули остатки сонного кофе за борт. Дюжина говорящих селедок, следовавших за «Мечтой» тем же курсом, скоро притихли, примолкли, перестали бранить Морского Конька. Еще через полчаса они, вяло шевеля плавниками, опустились на дно. Селедки улеглись на мягком волнистом песке и мирно проспали целые сутки. Но, однако, не будем отвлекаться.
– Я полечу на остров Капитанов! Я им все расскажу! – с гневом воскликнула Ласточка.
Она сделала отчаянную попытку взлететь, но какая-то невидимая, безжалостная сила удерживала ее на месте. Черная Кошка от смеха не смогла устоять на четырех лапах, повалилась на палубу.
– Ха-ха-ха! Что, нарисованная, не можешь? – задыхаясь от смеха, простонала Черная Кошка. – Это я, я прибила к палубе твои пятнышки. Молоток и пара гвоздей. Тюк-тюк – и готово! Ха-ха-ха!
– Проклятая улыбка! О, как она мне смертельно надоела! – воскликнула Джина голосом, дрожащим от прорвавшегося волнения.
И тут произошло нечто невероятное. Ласточка подумала, уж не сошла ли она с ума.
«Может быть, во всем виноваты мои глаза? Они – нарисованные и поэтому видят то, чего не может быть!» – подумала она.
Но нет, глаза не подвели умную Ласточку.
Красотка Джина поднесла руку к лицу, сморщилась, и вдруг… она с усилием сорвала с губ свою добрую, ласковую улыбку.
Да, да! Она сорвала улыбку! Улыбка была не настоящей, просто приклеенной к губам.
У красотки Джины оказались тонкие, словно иссушенные злобой и ненавистью губы.
Красотка Джина брезгливо швырнула улыбку за борт.
Набежавшая волна подхватила улыбку, понесла… Улыбка покачивалась, мягко изгибалась на волне. И теперь казалось, что волна улыбается.
– Вы думали, я просто хозяйка таверны? Подай-принеси? А я – атаман пиратов! Знаменитая Джина, Мрачная Джина, Джина Улыбнисьхотьразок! – с торжеством воскликнула она.
Глава XI
Сеньор Мафиозо Бандитто
И главное:
кораблик маленького Луиджи
Наконец-то пиратка Джина раскрыла свои карты! Ничего не скажешь: ловко, ловко она провела всех капитанов.
Глядя на ее вечную ласковую улыбку, на скромный белый передник с кружевами, кому из капитанов могло прийти в голову, что перед ним знаменитая пиратка Джина, прославленная своей беспощадной жестокостью. Но как же, спросите вы меня, попала она на остров Капитанов? Как это могло получиться? Откуда вообще взялись пираты на чистых безбрежных просторах океана Сказки?
Да, друзья мои, это удивительная история, мало того – невероятная. Это такая история, в которую трудно поверить, хотя в ней все правдиво и достоверно от начала и до конца. И мне кажется, всем вам будет интересно ее узнать.
Итак…
Сеньор Мафиозо Бандитто… Нет, пожалуй, лучше начать не с этого. Теплое Средиземное море. Старый рыбак Луиджи…
В небольшом рыбачьем поселке жил рыбак Луиджи со своим сынишкой. Но можно было подумать, что он закидывал в море сети только для того, чтобы вылавливать со дна морского нищету да нужду.
Он возил рыбу в соседний городок, но много ли выручишь за нее? И то сказать, силы у старого Луиджи были уже не те, что в прежние годы.
У маленького сына Луиджи, которого, кстати сказать, тоже звали Луиджи, была одна радость: сидя за шатким столом, мастерить кораблик из сосновой чурки. В рассохшиеся доски стола навсегда въелся запах сырой рыбы, а острый отцовский нож с треснутым черенком был его верным товарищем.
Маленький Луиджи смастерил отличный кораблик. Стройными были точеные мачты, высокая корма украшена искусной резьбой.
– У меня руки что клешни старого краба. Пальцы еле гнутся, не набьешь табаком трубку. А у тебя, сынок, золотые руки, – гладил по голове сынишку старый Луиджи, и вьющиеся волосы мальчика цеплялись за корявую ладонь рыбака. – Когда-нибудь ты еще прославишься, сынок, вот увидишь. Только где взять денег, чтобы отдать тебя в ученье?
И вот однажды, застилая низкое вечернее солнце, на пороге убогой рыбацкой хижины появился сеньор Мафиозо Бандитто, чей мрачный и пронзительный взгляд внушал ужас всякому, кто был должен ему хоть одно сольдо. Черным, словно обугленным, показался он старому Луиджи, когда неожиданно встал тот на пороге его дома.
– Дьявол… истинный дьявол… – прошептал, попятившись, старый рыбак. За рукав сеньора Бандитто цеплялась его маленькая дочь Джина. Ее сверкающие глазенки быстро обежали черные стены, низкий прокопченный потолок. Она невольно подобрала край шелковой юбки, теснее прижалась к отцу.
– Ты столько задолжал мне, что тебе, пожалуй, не расплатиться до конца своих дней, – брезгливо осмотревшись, сказал сеньор Мафиозо Бандитто. – Я мог бы засадить тебя в тюрьму, да какой мне от этого прок? К тому же я всегда рад случаю сделать доброе дело. Я милосерден, черт побери, и ты сможешь в этом убедиться. Так что я всего-навсего забираю себе твою лачугу. Ну и заодно все, что в ней есть. Теперь это все мое, слышишь? Я уже прибрал к рукам весь поселок. Давно пора снести эти жалкие домишки. Я построю здесь дорогие отели для богачей. И деньги потекут в мои карманы рекой, а не тоненьким ручейком. А ты убирайся отсюда со своим мальчишкой. Да поживее. Солнце уже садится. Тысяча дьяволов! Я слишком добр и жалостлив, и мне горько будет думать, что ты бредешь один с ребенком ночью по опасной темной дороге. – Старый Луиджи низко опустил голову. Он знал, что молить сеньора Мафиозо Бандитто о сострадании так же бесполезно, как ему, бедняку, искать у себя в карманах золотую монету. Что пользы искать то, чего нет?
– Уйдем отсюда. Ни о чем не проси этого сеньора, – сказал маленький Луиджи, словно прочитав его мысли. Мальчик взял отца за руку, другой рукой он крепко прижал к груди самодельный кораблик.
Старый Луиджи тяжело и хрипло вздохнул. Он сделал несколько шагов к двери, и видно было, с каким трудом ему давался каждый шаг.
– Отец… – тихонько сказала Джина и замолчала.
– Что, что, моя девочка? – наклонился к ней сеньор Мафиозо Бандитто.
– Отец… – повторила Джина. Ее нежное личико, казалось, светилось в низкой темной комнате. – Ты сказал, что здесь все твое. Да? Это правда?
