– Смотри, Дана, вот на этом листе мы будем отмечать
давление и частоту пульса до нагрузки и после нее. А вот на этом – сами нагрузки.
Для того чтобы получить результат, к которому ты стремишься, – я умышленно
не произносил никаких слов ни про вес, ни про похудение, – нужны
существенные нагрузки, но твое сердце их сразу не выдержит, и его надо готовить
к этим нагрузкам, тренировать. То есть в первую очередь мы будем заниматься
твоим сердцем и дыханием. Понятна идея?
Она кивнула.
– Твой пульс при нагрузках не должен превышать ста
двадцати ударов в минуту, – продолжал я теоретическую часть. Вообще-то
по-хорошему можно было бы и до ста сорока доводить, но, учитывая вес Даны, я
боялся рисковать. – Поэтому в первое время мы будем давать только такие
нагрузки, при которых твой пульс не будет зашкаливать за указанную отметку. И
вот на этом листе станем отмечать, сколько и чего ты успеваешь сделать, пока
пульс не больше ста двадцати.
Первое наше занятие превратилось в лекцию, и Дана заметно
успокоилась. Слушать преподавателя и запоминать – занятие для нее привычное,
она всегда была хорошей ученицей. Сперва я с умным видом вещал про аэробные и
анаэробные нагрузки, потом, пересказывая полученную от моей подруги Светланы
информацию, плавно перешел к проблеме обмена веществ в организме и правильному
питанию.
– С сегодняшнего дня ты заведешь тетрадку, в которую
будешь записывать все, что съела и выпила в течение дня. По часам и минутам. До
крошки и до капли. Даже если ты просто выпила стакан воды или сока, записывай:
сколько, чего и в какое точно время.
У нее в глазах бился немой вопрос, и я никак не мог понять,
о чем ей так хочется спросить. Вроде бы я все объяснил. Неужели остались
какие-то неясности?
– Вопросы есть? – дежурно спросил я, закончив
лекцию.
Дана разомкнула плотно сжатые губы.
– А вес?
– Что – вес?
– На каком графике мы будем отмечать вес?
Так вот что тебя беспокоит, деточка! Ну, об этом я вчера
весь вечер думал, так что ты меня врасплох не застанешь. Не на того нарвались,
дорогие мои. Насчет девушки Юли я уже все понял.
– Вес мы на графиках отмечать не будем вообще, –
спокойно заявил я. – Твой вес – это наше с тобой интимное дело, и никто в
него посвящаться не должен. Параметры веса и объемов я буду ежедневно заносить
в свой блокнот, если хочешь – можешь записывать их в свою тетрадку, и знать
цифры будем только мы с тобой и твои родители, если им это интересно. Никто
посторонний, зайдя в эту комнату и увидев наши графики, ничего знать не будет.
Он даже в пульсе и давлении не разберется, потому что мы оси подписывать не
станем, мы с тобой просто запомним, где у нас что, а всем остальным это знать
не обязательно. Медицинская тайна врача и пациента. Ты как хочешь, а я с твоими
родственниками ничего обсуждать не намерен. Если твои папа или мама спросят –
им скажу, это обязательно, а больше никому ни слова. Согласна?
На ее лице отразилось такое облегчение, что я мысленно себя
похвалил. Хоть я и не специалист в области психологии, но, видимо, и не совсем
дурак.
– Уже без десяти девять, – сказала Дана. – А
мы еще не начинали заниматься.
Ну вот, слава тебе господи! Что и требовалось доказать.
Длинная фраза, к тому же явно выраженное желание начать уже наконец что-то
делать. Страх прошел, появилась готовность работать. Ура, товарищи!
– Заниматься будем после обеда, а сейчас давай-ка
произведем первые замеры и все запишем. И не забудь про тетрадку, начинай
сегодня же. Чем быстрее мы с тобой нащупаем корень проблемы, тем быстрее с ней
справимся. Да, и еще одно: ваша домработница Нина будет готовить тебе отдельно,
я ее проинструктирую. Не уверен, что тебе понравится, вряд ли эта еда окажется
очень вкусной, но ты уж, пожалуйста, не нарушай, иначе толку не будет. Ты
сейчас пойдешь завтракать?
– Да.
– Дана, я уже видел, чем у вас кормят на завтрак. Ты не
возражаешь, если я посижу рядом с тобой в столовой и дам тебе несколько
советов?
– Конечно.
– Ну, вставай на весы.
Она слегка побледнела. Тут до меня стало доходить: она
вообще не знает, сколько весит, и безумно боится той цифры, которую сейчас
увидит на дисплее.
– Ты когда взвешивалась в последний раз? – спросил
я как можно равнодушней, словно это и не имело ни малейшего значения.
– Не помню, – ответила она, чуть помедлив.
Врет, подумал я, помнит. Прекрасно помнит, что это было,
наверное, года два назад, а то и все три. Она начала полнеть и сама не
заметила, а когда все стало катастрофично, уже не взвешивалась из страха
увидеть ужасные цифры.
– А у вас дома весы есть? Или только вот эти, которые
вчера купили?
– Только эти.
Ну точно, так и есть. Елки-палки, как бы она у меня тут в
обморок не грохнулась, увидев свой точный вес. Не предлагать же ей выпить
валокординчику перед тем, как встать на весы. Ладно, как меня учил когда-то
отец: лучшее лекарство – правильная реакция окружающих. То есть моя. Ну,
Фролов, вперед и с песнями.
– Какой у тебя рост?
– Метр пятьдесят пять.
Дана стояла как вкопанная. Не тащить же мне ее за руку к
весам! Я поднял измерительный прибор и поднес к самым ее ногам, нажал кнопку,
ввел возраст и рост.
– Вставай, только носочки сними, на эти весы надо
вставать босиком.
Она послушно сняла носки, встала на платформу и закрыла
глаза. Лицо у нее было, наверное, такое, какое бывает перед расстрелом.
Девяносто пять килограммов четыреста граммов. Круто для пятнадцати-то лет и для
такого невеликого росточка.
– Ну что ж, все очень прилично, – весело произнес
я. – Сейчас запишем.
Я быстро занес в «талмуд» вес, проценты жира и воды и прочие
показатели, которые, если честно, вызывали у меня священный ужас, но показывать
свои эмоции было нельзя. В конце концов, страшно только сегодня, а завтра,
когда вес станет чуть-чуть меньше, ужас уступит место удовлетворению. Я уже говорил,
что первые сдвиги обеспечить легче легкого, главное – правильно к ним
относиться. Они должны дать человеку ощущение небезнадежности и тем самым
выполнить позитивную роль стимула к дальнейшим усилиям.
Дана сошла с платформы, так и не открыв глаза. Смелая
девочка, смотрит врагу прямо в лицо.
Дисплей погас.
– Ты не будешь записывать? – спросил я, закрывая
свой «талмуд».
– Нет.
– Тебе не интересно, сколько ты весишь?
– Нет.
Все ясно. Я был прав. Комплекс оказался куда глубже, чем я
думал.
Завтракала Дана в пустой столовой, девять утра для семьи
Руденко в воскресенье – слишком раннее время. Странно, что Юля не прискакала
составить нам компанию. Из всего, что находилось на огромном овальном столе,
скомпоновать правильный завтрак для девочки с лишним весом оказалось не так-то
просто. Пришлось отодвинуть подальше корзинку с аппетитным мягким хлебом и
блюдо с плюшками и пирожками и рекомендовать Дане ограничиться яйцом всмятку,
ломтиком сыра и чаем без сахара.
