– Хороший вариант, просто отличный. Каким видом спорта
парень занимается?
– Девочка.
– Что? – не понял я.
– Это не парень, а девочка.
Нана смотрела на меня со странной улыбкой, смысла которой я
не понимал. Вот черт! Значит, девчонка. Ну ладно, какая разница-то? Пусть будет
девчонка. Будем надеяться, что спортом она занимается все-таки не «девчачьим»,
типа художественной гимнастики или синхронного плавания, в которых я совсем уж
ничего не понимаю. А со всем остальным я как-нибудь справлюсь. А может, все не
так уж и страшно, и девица решила в домашних условиях овладеть единоборствами,
а тут я как раз крутой спец, это – мое.
И я задал уже следующий вопрос, вполне деловой:
– Сколько километров от МКАДа? Далеко они живут?
– А тебе не все равно? – усмехнулась Нана. –
Тебе же работа нужна и зарплата. Или если они далеко живут, то такая работа не
нужна?
– Да нет, – смешался я, делая вывод, что живут мои
потенциальные работодатели где-то в жуткой тьмутаракани и на дорогу мне
придется тратить часа по два в один конец, а то и больше. – Я просто так
спросил, чтобы понимать.
– Ладно, расслабься. Они в Москве живут, в центре.
Я решил, что ослышался. Как это – в Москве, в центре?
Особняк у них, что ли? Но если там столько деньжищ – а сколько стоит особняк в
центре Москвы, я представляю, – то на хрена им сдался безработный, мало
кому известный провинциал с тяжелой травмой, если они легко могут нанять своей
ненаглядной доченьке в тренеры самого именитого и дорогого специалиста, хоть
олимпийского чемпиона? А если деньжищ не «столько» и живут они не в особняке,
то где, позвольте спросить, я должен детку тренировать? В коридоре на коврике?
Конечно, квартира может оказаться очень большой и в ней есть отдельное,
достаточно просторное помещение для занятий спортом, но мой жизненный опыт
показывает, что люди с приличными деньгами все-таки стараются жить в
собственных домах за городом, а вовсе не в центре столицы.
– Почему? – тупо спросил я.
Нана помолчала, глядя почему-то не на меня, а на заполненные
страницы своего ежедневника. А вот я-то как раз смотрел на нее и думал, что
она, как и прежде, вызывает у меня ассоциации с орхидеей, стоящей на столе,
заваленном бумагами. В Нане, если я правильно помню, намешано много кровей:
корейская, грузинская, молдавская и славянская, и это сделало ее внешность
экзотически-прекрасной, хотя и не отвечающей никаким современным канонам красоты:
очень черные волосы, крупный нос с горбинкой, раскосые глаза, крутой изгиб
верхней губы – все это в сочетании было необычным, ярким, каким-то
дисгармоничным и от этого ужасно привлекательным. По крайней мере, на мой вкус.
Но, судя по тому, как безжалостно был в свое время остановлен мой романтический
порыв, подобные вкусовые пристрастия свойственны не мне одному…
– Послушай, Паша, – заговорила наконец она, –
ты задал хороший вопрос. Но ответа на него у меня нет. Действительно, почему
они живут в городе, хотя денег там более чем достаточно? Или на самом деле
денег там не так уж и много? У меня вообще на этот счет накопилось много
вопросов, и твоя будущая работа в значительной степени зависит от твоей
готовности помочь мне найти ответы.
– Не понял, – озадаченно протянул я.
Нет, вы не подумайте, что я совсем тупой, просто Нана Ким –
руководитель, которому то и дело приходится вести переговоры, и она здорово
наблатыкалась в изящных формулировках, а я – парень незатейливый, чтобы не
сказать – простой, от политесов далекий, словарный запас у меня бедноватый
(так, во всяком случае, утверждает моя мама, которая всю жизнь работает в школе
учителем русского языка и литературы), и, когда со мной начинают разговаривать
вот так сложно, я на слух плохо воспринимаю.
Нана объяснила. Суть дела оказалась в том, что некий
бизнесмен Михаил Руденко некоторое время назад предложил владельцу
издательства, в котором работает Нана Ким, благотворительный проект с условным
названием «Молодая поэзия». Руденко дает деньги, а издательство находит молодых
талантливых поэтов и печатает их стихи. Коммерческого успеха этот проект иметь
не может, и вложенные бизнесменом деньги не окупятся никогда, потому что
сегодня поэзия не в моде и сборники стихов покупают только любители и
специалисты, которых крайне немного. Но Руденко на возврат инвестиций и не
рассчитывает, по крайней мере, он так заявляет. Владелец издательства
предложение принял, проект уже значительно продвинулся, через месяц выйдут
первые три сборника, в течение года запланирован выпуск еще четырех. Конечно,
книжечки тоненькие, маленькие, но все-таки это серия, и переплет твердый, и
оформление серийное, в общем, все честь по чести, как у больших. И Нане как
руководителю службы безопасности все это кажется чрезвычайно подозрительным. Кто
сегодня вкладывает деньги в поэзию? Никто. Кто дает деньги на некоммерческие
проекты и при этом даже не заикается о том, чтобы его имя или название его
фирмы упоминалось на первых страницах или еще где-нибудь для всеобщего
сведения? Нет таких. Зачем все это нужно бизнесмену Руденко? Непонятно. Если бы
проект приносил хоть какой-нибудь доход, можно было бы предположить отмывание
денег, но дохода-то не предвидится, тиражи будут крошечными, да и те наверняка
станут пылиться на складе, хорошо, если книжные магазины в общей сложности
экземпляров сто возьмут. В общем, сплошные непонятки. И среди этих непоняток, в
частности, затесался и вопрос о том, почему состоятельный человек Михаил
Руденко не купил, как подавляющее большинство успешных бизнесменов, дом за городом
и продолжает жить в Москве. Нана пыталась озадачить своими вопросами владельца
издательства, но тот лишь отмахнулся и ответил, что Михаил – хороший мужик и
нет никаких оснований ему не доверять. А тут на днях господин Руденко в частной
беседе с владельцем издательства спросил, нет ли у него на примете человека,
который смог бы заниматься физической подготовкой с его пятнадцатилетней
дочерью. Владелец обещал узнать и переадресовал вопрос Нане, поскольку та много
лет занималась спортом, окончила институт физкультуры и вообще, как говорится,
«в теме».
– Я могу рекомендовать тебя на это место, но при одном
условии: ты будешь информировать меня обо всем, что увидишь и услышишь в этой
семье. Ты будешь работать у Руденко, если пообещаешь, что поможешь мне найти
ответы на все интересующие меня вопросы.
Нана говорила спокойно и теперь уже смотрела прямо мне в
глаза. Ну и дела, елки-палки! Соглашаться? Да на хрена мне эта головная боль?
Что я, Эркюль Пуаро, или какие там еще есть знаменитые сыщики? И вообще, фигня
какая-то.
– Слушай, – миролюбиво начал я, – а нельзя
как-нибудь отдельно?
– Что – отдельно? – Нана слегка приподняла брови.
– Ну, мои занятия с девицей отдельно, а все вот это…
пусть как-нибудь по-другому. У тебя же целый штат службы безопасности, неужели
не найдется кого-нибудь поприличнее для такой работы, а, Нана?
Она вздохнула и снова взялась за ежедневник. И что она там
ищет, интересно знать? Ответы на вопросы о смысле жизни? Или у нее на этих
чудесных листочках записаны имена тех, кто может справиться с сыщицкой работой
лучше меня?
