– Да вот как-то так выходило…
– Откуда же ты знаешь, что он приходил? – Она
подозрительно прищурилась.
– Дана говорила. Несколько раз бывало, что мы
занимаемся вечером, и вдруг она так голову наклоняла, прислушивалась и
говорила: «Володя пришел». И лицо у нее сразу становилось такое, знаете,
радостное, как у ребенка, когда ему говорят, что Дед Мороз пришел и принес
мешок подарков. Я тоже прислушивался, но слышал только шаги по коридору, и то
еле-еле, и глухие голоса. В этой квартире звукоизоляция обалденная, наверное,
ее специально делали, чтобы никто никого не слышал. А Дана своего дядю чуяла,
как животное. Она родителей своих так не чуяла, как его.
Галина Сергеевна приподняла брови над оправой очков.
– Что, какие-то особые отношения?
– Наверное… Я пытался разобраться, но не сумел.
– Давай-ка все по порядку и максимально
подробно, – потребовала следователь и уселась поудобнее в предвкушении
длинного рассказа.
* * *
Это была суббота. Я это отчетливо помню. В два часа дня
папаня с женой и племянницей отбыли на какое-то мероприятие в новый загородный
клуб, и это обстоятельство направило мои дурацкие мысли в совершенно понятном
направлении. Я снова начал горестно переживать о своей прошлой
клубно-тусовочной жизни и прикидывать, когда же мне удастся к ней вернуться. На
тот момент еще не удалось. И я подумал, что на месте Даны мне было бы
смертельно обидно остаться дома. Почему вместо нее поехала Юля? Нет, мне-то
было понятно почему, но я был уверен, что Дана по этому поводу страшно
переживает и расстраивается. Она действительно была в тот день какой-то
притихшей, хотя и в остальное время от нее шума было не больше, чем от котенка.
Во время утренних занятий мне показалось, что ей становится
скучновато выполнять одни и те же несложные в общем-то упражнения. Взрослый
человек понимал бы, что пока еще рано двигаться дальше и увеличивать нагрузку,
и терпеливо выполнял бы все задания, но Дана еще ребенок, а дети, как я уверен,
совсем не умеют заниматься скучной рутиной. И, видя ее унылое лицо, я решил,
что пора перейти к танцам. Я ведь уже говорил, что при всей грузности и
неповоротливости у Даны была потрясающая пластика, и это можно было здорово
использовать. Что же касается танцев, то мой первый тренер, тот самый, который
отсидел за обучение карате, был женат на бывшей балерине, преподававшей в нашем
городке бальные танцы. Желающих было мало, и времени свободного у нее
оставалось навалом, а работать хотелось, она совершенно не умела сидеть без
дела. И вот эта чудесная хрупкая женщина предложила родителям, приводящим деток
на тренировки к ее мужу, не тратить время впустую, а заниматься танцами, пока
их чада осваивают азы бойцовского искусства. Разумеется, бесплатно. Ну а на
халяву, как известно, русскому человеку и уксус сладким покажется. Поэтому,
пока в одном зале занимались юные каратисты, в соседнем выплясывали их
родители. А мы, то есть те, кто приходил на следующую по времени тренировку,
имели возможность наблюдать эту картину через распахнутую настежь дверь. Я был
уже достаточно большим мальчиком, чтобы приходить в спортшколу без мамы с
папой, но все еще недостаточно взрослым, чтобы удержаться от обезьянничанья.
То, что происходило в танцклассе, казалось мне жутко интересным, и хотя, стоя в
компании товарищей, я ухмылялся и гнусно комментировал увиденное, стараясь
казаться взрослым и циничным, дома я тайком повторял подсмотренные движения и
тихонько радовался сам себе, когда из бессмысленного, как мне казалось, набора
шагов и жестов вдруг прорисовывалась знакомая картинка, виденная в каком-нибудь
фильме. Само собой, вальс меня совершенно не вдохновил, он мне почему-то
казался пошлым, а вот танго пробудило во мне интерес, и я стал специально
приходить на тренировки пораньше, практически к самому началу занятий
предыдущей группы, и наблюдал за уроком танцев. А потом, после своей
тренировки, еще задерживался и смотрел, как занимается следующая партия
родителей. В итоге этим замечательным и довольно сложным танцем я овладел
достаточно прилично, а через какое-то время, набравшись наглости, подошел к
жене своего тренера и попросил, чтобы она со мной станцевала и поправила
ошибки. Что она и сделала с большим удовольствием. Более того, похвалила меня и
попросила в следующий раз не стоять за дверью, а войти в зал, чтобы она могла
вместе со мной исполнить для занимающихся показательный танец. Ученики должны
наглядно видеть, что должно получиться в результате. Я был до невозможности
горд собственными достижениями: ведь я освоил танец сам, без преподавателя,
просто наблюдая со стороны. И вот теперь я собирался применить свои уворованные
знания в занятиях с Даной. Во-первых, мне уже было скучно и хотелось
разнообразия. Во-вторых, скучно было самой Дане, хотя она и молчала, но я-то
видел. И в-третьих, мне было ее отчаянно жалко из-за того, что вместо нее на
тусняк в Никольское поехала Юля, и мне искренне хотелось сделать что-нибудь,
что исправило бы ее настроение. А что может лучше и быстрее исправить
настроение пятнадцатилетней девочки, чем танцы? Мне казалось, что лучшего
лекарства не придумать.
– Достаточно, – скомандовал я, доставая
тонометр. – Иди сюда, будем давление измерять.
– Как, уже? Мы же совсем мало позанимались.
– А мы и не заканчиваем. Сейчас давление измерим и
продолжим.
Давление и пульс меня порадовали: девочка уверенно набирала
форму. Еще немного – и можно будет переходить к более сложным вещам.
– Ты танцевать любишь? – спросил я.
– Нет, – тут же ответила Дана и отвела глаза.
Ну и дурак же я! Вот учила меня мама, учила – и все без
толку. Надо срочно выходить из положения.
– Это потому, что ты не те танцы танцевала, –
беззаботно заявил я, демонстрируя полную уверенность в том, что с танцами у
толстой девочки никогда проблем и не было. – Тебе надо танцевать не всякую
глупость, а танго.
– Почему?
– Потому что ты не похожа на других. Ты необыкновенная.
И те танцы, которые сегодня танцуют все, тебе не подходят.
– Потому что я толстая? – Она подняла голову и с
вызовом посмотрела мне прямо в глаза.
Вот это уже что-то новенькое. Такие речи и такие взгляды…
Раньше этого не было.
– Да нет же, – рассмеялся я, – потому что ты
очень пластичная. Просто на редкость. То, что танцуют сегодня твои
друзья, – это жуткий примитив, с которым справится даже слабо
дрессированная лягушка. Это уже не твой уровень. Твой уровень – аргентинское
танго, никак не меньше. Для танго нужны особые данные, которые у тебя есть, а у
других нет.
Я гнал порожняк на полной скорости, но поезд, к счастью, с
рельсов не сошел.
– И вы можете меня научить? – В ее голосе я
услышал заинтересованность.
– Запросто.
– Да нет, – она снова впала в уныние, – у
меня не получится. Это очень сложно.
– Получится. Надо только запастись терпением. Конечно,
сразу ты не станцуешь, но в конце концов все получится.
