Первый раунд я проиграл, услышав, что Музы нет в Москве,
второй только что. Но оставался третий. Может быть, мне не удастся отправить
противника в нокдаун, но есть надежда выиграть по очкам.
Правда, третий раунд едва не сорвался. Вечером, когда я уже
собрался уходить домой, меня перехватил папаня.
– Зайди-ка ко мне, – потребовал он.
Мы пошли в его кабинет.
– Сегодня мне звонил наш участковый. Отбой. Того типа
поймали наконец. Дану можешь больше не провожать.
Значит, в поимке маньяка обошлись без тебя, Фролов. Как ни
был я зол и расстроен, но все равно не удержался от улыбки, вспомнив, как еще
совсем недавно представлял себе свое героическое участие в этом деле и
вытекающие из него романтические последствия. Может, мне в писатели податься? А
что? С воображением у меня все отлично, правда, с образованием беда, что-то я
не слыхал, чтобы люди, имеющие за плечами только среднюю школу, выбивались в
писатели, но кто-то же должен быть первым. Почему бы не я? Времени у меня будет
навалом, потому что если врач не ошибся, то зарабатывать деньги спортом я все
равно не смогу.
– Чего ты улыбаешься? Тебе смешно? – спросил
папаня с подозрением.
– Просто радуюсь, что он больше никого не убьет.
Мне показалось, что вывернулся я довольно ловко. Но насчет
того, чтобы не провожать Дану, это папаня поторопился. Мне эти проводы позарез
нужны. Во всяком случае, пока не представится возможность поговорить с
Владимиром.
– Я все-таки буду провожать Дану, если вы не возражаете, –
сказал я. – Знаете, как-то спокойнее. Мне это не трудно. И потом, я
заставляю ее подниматься на шестой этаж пешком, ей это полезно. А без меня она
снова станет ездить на лифте.
– Ну, как знаешь. – Папаня пожал плечами и сделал
выразительный жест, который на всех языках мира означает одно и то же:
«Свободен, можешь идти».
Через два дня состоялся третий раунд. Дана собралась
навестить дядюшку, и мы отправились в соседний дом. У меня было достаточно
времени, чтобы обдумать тактику боя, и я чувствовал себя вполне подготовленным.
– Здорово, – я приветливо улыбнулся открывшему
дверь Володе и протянул руку, которую он пожал, – вот привел твою
любимицу. Чаем угостишь?
– Заходи. – Он посторонился, пропуская нас в
квартиру.
Снег валил с самого утра, и мы с Даной долго вытирали ноги
перед порогом и отряхивали мокрые куртки.
– Дануська, я посмотрел твою работу по Массейсу, ты
молодчина, – сказал Володя. – Сегодня тебе задание перевести свой
текст на английский.
– На какой?
Интонация заданного Даной вопроса показалась мне странной. С
такой интонацией обычно спрашивают, какой чай налить, черный или зеленый. Но
вот что касается иностранного языка… Чего-то я недопонял.
– На английский, – ответил он.
– Может, лучше на америкен? – заныла Дана.
– Нет, кукла, на америкен ты переводила текст по
Тициану, а теперь давай-ка тряхни классическим английским.
Только тут до меня доперло, что речь идет об английском и
американском вариантах, которые, как известно, отличаются друг от друга всякими
междометиями и идиомами, а также произношением. Сам я в этом не разбираюсь и
английского почти совсем не знаю, но те, кто знает, что-то такое рассказывали.
– У вас Дана английский в двух вариантах
изучает? – спросил я, оказавшись на кухне.
– Да, Муза с ней занимается. Пригодится.
Что-то он сегодня немногословен, будто расстроен чем-то. Уж
не рассказом ли прекрасной Елены о моих домогательствах? Ничего, подожди, то ли
еще будет. Я сейчас сам тебе все расскажу и посмотрю на твою реакцию. А чего
хитрить? Иногда прямые удары намного эффективнее всяких там финтов.
– Володя, я с тобой посоветоваться хотел. Понимаешь,
какое дело… – Я изобразил смущение. – Мне Лена очень нравится.
– Красивая женщина, – коротко констатировал он, и
было непонятно, то ли он с пониманием относится к тому, что она мне нравится,
то ли имеет в виду что-то совсем другое.
– Я начал к ней клинья бить, и все вроде на мази было,
как вдруг твой братец нас застукал и устроил скандал. Не знаешь почему?
– Нет. Могу только догадываться.
– Ну и почему?
– Вероятно, Миша считает, что поскольку Лена живет
полностью на его обеспечении, она должна вести себя прилично. Если она
собирается устраивать собственную личную жизнь, то пусть тогда ее обеспечивает
кто-то другой. Никакого иного объяснения я дать не могу.
Во мастер, а? Нет, вы только посмотрите на него! Врет как
сивый мерин и при этом не сказал ни слова неправды. Учиться у него и учиться.
– Но что неприличного в том, чтобы встречаться со мной?
Она не замужем, свободная женщина, почему мы не можем быть вместе?
– Пожалуйста, предложи ей переехать к себе, возьми на
себя заботы о ней и ее сыне, в том числе и материальные, найди возможность
зарегистрировать ее в Москве. Ты же не хочешь, правда? Или не можешь. Ты хочешь
спать с женщиной, а честь кормить и одевать ее и ее сына ты благородно
предоставляешь другому. Это, по-твоему, правильно?
Черт! К такому повороту я готов не был. И возразить-то
нечего. То, что говорил Владимир, звучало совершенно по-идиотски, но было
настолько идеально правильным, что и аргументов-то не найти. Я рассвирепел до
такой степени, что крышу у меня моментально сорвало. Тут все соединилось: и
приговор врачей, и отсутствие спортивной перспективы, и то, что я понял про
Лену, и моя растоптанная влюбленность, и моя злость на Володю за его разговоры
про предназначение и про то, что у меня ничего не получилось, и ощущение полной
беспомощности от его последних слов. Получился коктейль Молотова, который, само
собой, немедленно рванул.
– Но раз тебе можно, то почему мне нельзя? Ты же именно
так и поступил, сделал Лене ребенка и подкинул ее брату, мол, на, братец,
содержи мою любовницу вместе с сыном, корми их, одевай-обувай, а я буду, когда
мне захочется, с ней спать. Что, нет? Не так?
– Не кричи, – спокойно произнес Володя, –
Дана услышит. Все то же самое, только на три тона ниже. Откуда ты это все взял?
– Я видел, как Лена бегает к тебе, когда твоей жены нет
дома. – Я сбавил тон и начал яростно шипеть.
– И что с того? Вот сейчас моей жены нет, она в
командировке, а здесь и Дана, и ты. Я что, сплю с вами обоими? Или по очереди?
– Делаешь вид, что не понимаешь, да? Умный, да?
Думаешь, я не допираю, почему твоя жена никогда туда не ходит? Она все знает
про Лену, и ей неприятно с ней встречаться. Ну, может, не знает точно, но
догадывается. И мирится с этим, потому что понимает, что она старая и
некрасивая, а Ленка – молодая красотка, и пусть лучше ты будешь трахать ее, чем
неизвестно кого. Хоть какая-то гарантия, что СПИД в дом не притащишь.
