Я не без труда вспомнил мамины уроки хорошего воспитания,
поздоровался и представился. Первой мне ответила Ухоженная:
– Садитесь, Павел, сейчас будем обедать. Нас много, вы
нас всех, наверное, с первого раза не запомните, но это ничего, со временем
привыкнете. Дану и Юлю вы уже знаете. Я – Лариса Анатольевна, жена Михаила
Олеговича.
Стало быть, главариха здесь – она. Учтем. Я вежливо
улыбнулся, повторив про себя имя и отчество. Можно перепутать и забыть кого
угодно, только не ее, ведь у меня есть еще задание Наны, а с главой семьи
общаться мне, по-видимому, придется мало и редко, так что основным источником
информации должна стать именно хозяйка. Маловероятно, чтобы остальные
присутствующие знали что-нибудь из того, что меня интересует. Если только этот
парень в очках, наверное, он какой-нибудь секретарь или помощник. Его тоже надо
запомнить, чтобы не переврать имя.
– Это – Валентина Олеговна, – Ухоженная кивнула на
сидящую рядом Болезненную, – сестра моего мужа, Юлина мама. А это моя
свекровь, Анна Алексеевна, мать Михаила Олеговича и Валентины Олеговны. Пока
все понятно? Не запутались?
Она улыбнулась так широко и приветливо, что мне сразу
полегчало. Может, она не такая надменная, как показалось вначале? А что?
Нормальная тетка, понимает мои трудности. Пожалуй, с ней я общий язык найду.
Быстренько повторим, пока из головы не выветрилось: Лариса Анатольевна – жена
хозяина, Валентина – сестра, старушка Анна Алексеевна… или Александровна? Вот
черт, уже забыл. Нет, кажется, все-таки Алексеевна, – мамаша главы семьи.
Юля – племянница. Дана – дочка. Остались еще молодая красоточка, парень и
пацан. Как бы в мозгах все удержать? Ладно, Фролов, не паникуй, прорвемся.
– Артем – домашний учитель Даны, – продолжала
хозяйка.
Я моментально расстроился. Значит, на парня надежды никакой,
он такой же наемный служащий, как и я, и ничего интересного не знает. Наверное,
секретарь и помощник – та красоточка, которую пока не представили. Очкарик
Артем встал и протянул мне руку, которую я с чувством пожал: как-никак родная
душа, коллега, так сказать, по работе, пусть он ничего и не знает, но зато с
ним можно дружить.
– Елена – моя дальняя родственница, она живет с
нами, – Лариса Анатольевна сделала короткий жест в сторону
красоточки, – а Костик ее сын.
Голос у Ларисы при этих словах стал каким-то странным, не то
холодным, не то высокомерным, и я понял, что Елена – из разряда родственников
не только дальних, но и бедных, которых привечают по долгу семейных отношений и
терпят с трудом. Опять облом… Никакой она не секретарь и не помощник, просто
член семьи, из милости допущенный к кормушке.
Прекрасная Елена робко и как-то затравленно улыбнулась мне,
подтвердив мои подозрения касательно ее статуса, а маленький Костик, подражая
очкарику Артему, вскочил со стула и протянул в мою сторону тоненькую ручонку.
– Привет, – как можно добродушней произнес я,
обхватывая пальцами его крошечную влажную ладошку.
Меня посадили рядом с Артемом, и я понял, что это отныне
станет моим постоянным местом. Еще хотелось бы понять, меня наняли на службу
«со столом» или сегодняшнее приглашение к семейному обеду вызвано исключительно
необходимостью познакомиться? Надо будет у Артема спросить.
Распахнулась дверь, высокая худощавая женщина внесла большой
поднос и ловко расставила на столе закуски. Лариса взяла в руки приборы, что
было расценено всеми как сигнал к началу. Первые две минуты я с удовольствием
жевал заливную осетрину, потом вспомнил вчерашнюю Светкину лекцию и свою задачу
в этом доме и переключил все внимание на Дану, сидящую напротив, рядом с
матерью. Что и говорить, покушать в семье Руденко любили и умели, об этом можно
было судить даже по закускам, а ведь еще будут суп, второе и десерт. Господи,
на Дану страшно было смотреть! Она мела все подряд: рыбу, салаты двух видов,
тарталетки с каким-то паштетом, наверняка жирным и калорийным, причем огромными
порциями, при этом глаза не поднимала, и лицо ее не выражало ни малейшего
удовольствия. Просто, что называется, «метала в топку горючее». Зачем она
столько ест, если это не приносит ей никакой радости? Столько «горючего» ее
организму не требуется, если учесть тот образ жизни, который она ведет. Я
скосил глаза на Юлину тарелку: девушка медленно и вяло клевала зелень и
нарезанные кружочками свежие огурцы. Вот и умница. Надо будет улучить момент и
поговорить с Ларисой Анатольевной насчет питания Даны, пусть ей готовят
отдельно, что ли…
Отражение 1. Юля
Ненавижу ее, ненавижу, ненавижу! Почему ей все, а мне –
ничего? Почему этой толстозадой дуре повезло родиться у дяди Миши и тети Лары,
а мне – у этой никчемной неудачницы? Господи, ведь даже развестись толком не
смогла, ничего не взяла, не отсудила у папаши, не поделила, просто ушла – и
все. Живем теперь в чужой семье на птичьих правах, каждой подачке радуемся. А
эта дура Данка все имеет и ничем не пользуется, сидит в своей комнате и уроки
зубрит, жиреет день ото дня и впадает в неврастению. Сколько возможностей
пропадает! Могла бы с родителями в отпуск ездить, полмира уже объездила бы, а
уж я сумела бы сделать так, чтобы она без меня обойтись не смогла, обожала бы и
в глаза заглядывала, и дядя Миша обязательно брал бы меня тоже в эти поездки.
Главное – начать, а дальше все само как-то втягивается, и на приемы, банкеты и
тусовки всякие, куда дядю Мишу приглашают с семьей, меня бы тоже начали брать.
А если так, то нельзя же привести с собой бедно одетую родственницу, не
комильфо, и дядя Миша покупал бы мне дорогие тряпки и хоть какие-нибудь
бронзюшки. А я уж остальное сама бы сделала… Во всяком случае, приличного мужа
точно нашла бы. Так ведь нет! Данка-дура сидит сиднем, никуда не ходит, не
ездит, нигде не бывает. Теперь вот спортсмена какого-то ей сосватали, чтобы жир
согнать. Идиоты! Со мной бы кто-нибудь так носился…
А этот физкультурник – очень даже ничего, симпатичный,
высокий. Надо будет попробовать с ним закрутить, все равно делать нечего,
скучно, да и Данке назло, она ревнивая – жуть просто, терпеть не может, когда
ее вещи берут, и ей наверняка не понравится, если ЕЕ тренер будет оказывать МНЕ
знаки внимания. Ну и пусть, хоть какое-то развлечение. Конечно, домашний тренер
– это не престижно, даже если я его окручу, толку с этого не будет ни грамма,
тем более он хромает, не сильно, конечно, но все равно… На фиг мне хромой муж?
Но, может быть, это временно? Дядя Миша вчера сказал, что этот Павел попал в
аварию и что-то там повредил, поэтому временно ушел из большого спорта. Ну, как
известно, нет ничего более постоянного, чем временное, вон мы с мамой тоже
когда-то «только временно» поселились здесь, а что вышло? Уж сколько лет живем,
и никаких перемен не предвидится.
Черт, как рыбы хочется! И тарталетку с паштетом из гусиной
печени я бы с удовольствием слопала, но этот физкультурник так внимательно
смотрит всем в тарелки, изучает, кто что ест, а мне надо произвести на него
впечатление, так что буду давиться огурцами и деликатесов не замечать, будто их
и нет вовсе. Нет, правда, очень этот спортсмен сексуальный, обязательно надо им
заняться. В конце концов, пусть не замуж за него идти, но у него тоже наверняка
есть своя тусовка, друзья какие-нибудь, он с ними в клубах встречается, всякие
интересные места посещает, вот и будет меня с собой брать, а там все втянется…
Вырваться отсюда, вырваться любой ценой!
