– Ну что еще?
Вцепившись в забор обеими руками, Лада глядела на Ирку – и на лице ее было написано встревожившее Ирку разочарование… словно Лада и впрямь ожидала, что Ирка прилетит к ней на ветку.
– Ладно, сейчас сама спущусь, – неохотно сказала Лада. – Только тихо, родаков моих разбудишь. – И она исчезла.
– Можно подумать, это я тут переговоры на всю улицу затеяла, непонятно о чем, – зло пробормотала Ирка.
Калитка с тихим скрипом отворилась, и, оглядываясь на погруженный в темноту дом, Лада выскользнула на улицу. Остановилась, уставившись на Ирку сверху вниз.
– Чего надо-то? – прервала затянувшееся молчание Ирка. – Говори давай, а то я спешу!
– Я все про тебя знаю, Хортица! – выпалила Лада.
– Да? – вздернула брови Ирка. – И какой у меня любимый цвет?
– Мне плевать на твой любимый цвет! – окрысилась Лада. Помолчала… Поглядела на Ирку настороженно – так смотрит человек, когда и хочется что-то сделать, и понимает, что это небезопасно. Глубоко вздохнула и, как в омут головой, выпалила: – У меня творог остался под языком!
Ирка немножко подумала, переваривая это заявления… И, наконец, осторожно предложила:
– К врачу сходи. Только не знаю – к ухо-горло-носу или психиатру, – добавила она.
– Кончай прикалываться! Творог остался под языком, и я залезла на крышу! – объявила Лада и поглядела на Ирку с неприкрытым торжеством.
– Это что, флэш-моб такой? – предположила окончательно замороченная Ирка. – Идиотский какой-то – откуда народ узнает, что, когда вы лазаете по крышам, у вас полный рот творога? Или вы им вниз плевались?
– Хортица! – Лада начала злиться. – Ты придурочную из себя не строй! Я даже в библиотеке была…
Ирка поняла, что с нее хватит. Если она еще немножко постоит на темной предутренней улице с этой прибацанной, в супермаркете все свежие булочки зачерстветь успеют!
– Лада, – сказала Ирка. – Я, конечно, понимаю, что факт посещения тобой библиотеки – он очень важный, а главное, редкий, и запомнился тебе на всю жизнь, но… В общем, я все-таки пошла.
Ирка повернулась и пошла. Сзади послышался топот; Лада вынырнула у нее из-за спины, забежала вперед и стала поперек дороги.
– Борзеешь, мелкая? – угрожающе сощурив глаза, поинтересовалась Лада.
Ирка ухмыльнулась. «А ведь если я сейчас опять укушу Ладу за нос, так, пожалуй что, и отгрызу», – подумала Ирка.
– Ты или говори, чего тебе надо – чего ты меня сегодня с утра пораньше караулишь, или отвали, – устало предложила Ирка.
– Я тебя не сегодня караулю, я за тобой уже давно наблюдаю! – объявила Лада. – Я еще до той змеи с руками подозревала, что с твоим домом нечисто, а уж как змею нашли, поняла – так и есть!
«Змея с руками» – это уже серьезно. Королевская кобра, способная превращаться в женщину, убийца на службе драконицы действительно умерла на подходах к Иркиному дома. Убила ее, правда, не Ирка, но какая разница! Искореженную тушку «змеи-мутанта» все равно видело слишком много народу
[7]
.
– При чем тут я…
Теперь уже ухмыльнулась Лада.
– В мае ты пропадала – твоя бабка по соседям бегала, тебя искала, – загнула один палец Лада. – Потом вернулась…
– Ну и что особенного? Меня бабка достала, вот я из дома и…
Но Лада не позволила себя перебить:
– Потом у вас на огороде зеленые огни полыхали и клубнику пожгло. В июне по всей балке грохот стоял, а утром у всех все нормально, только у вас забор повален, по саду будто слон топтался, и все песком и землей засыпано. В сентябре пьяный дядя Вася из седьмого дома стал рассказывать, что чупакабру видел – то ли человека, то ли собаку. И опять возле твоего дома! А еще летать что-то стало! То поменьше, темное, то побольше, серебристое! И ты говорила, мужики в средневековых кольчугах к Богдановым родителям на фестиваль исторического фехтования приезжают, а я ведь Богданового отца спрашивала! Никаких фестивалей у нас в городе за последний год вообще не было. И никто к ним не приезжал!
Ирка досадливо прикусила губу – она не заботилась как следует заметать следы, в полной уверенности, что в их балке никому ни до кого нет дела, тем более до девчонки-школьницы, живущей в самом зачуханном домишке вместе со склочной бабкой. А оказывается, Лада за ней с мая следит!
– Я сперва в Интернете пошарила, а потом даже в библиотеку пойти пришлось! – Лада явно считала это ну о-очень большой жертвой. – И нашла! Там один древний дядька, из девятнадцатого века, писал, как надо на Масляной неделе ночью положить творог в рот – только не глотать! Я всю ночь не спала, чтоб не проглотить! – Лада поглядела на Ирку с упреком, похоже, обвиняя ее в своей бессонной ночи. – Потом залезть на крышу – и сразу видно будет, где поблизости ведьма живет! Я на крышу залезла, а твоя, Хортица, развалюха зеленым огнем полыхает! Как будто ты иллюминацию у себя завела, как в американских фильмах про Рождество, только без оленей!
– Может, и завела… – мрачно буркнула Ирка.
– Ага, такая иллюминация, что я творог выплюнула – она сразу погасла! – издевательски кивнула Лада. – Или она у тебя от творога работает…
Ты гляди – она еще и шутит!
– Или ты, Хортица, – ведьма! – закончила Лада и торжествующе уставилась на Ирку.
– Никакая я не ведьма, – пробурчала Ирка. А что еще в такой ситуации скажешь?
– Ага, а заклинания кто читал? На непонятном языке? Ну, когда я тебя окликнула… – фыркнула Лада.
– Какое еще… А, это… Это не заклинание, это стихи! На английском…
– Ври больше! Нормальные люди стихов не читают! – с полной убежденностью объявила Лада. – Да ты не парься, Хортица! Не сдам я тебя в эту, как ее… экспозицию? Ну которая вами, ведьмами, занимается?
– Может, в инквизицию? – приподняла брови Ирка.
– Во-во! – согласилась Лада. – Сделаешь для меня кое-чего, и все, свободна! – Лада полезла в карман куртки и вытащила оттуда сверток в газете. – Я еще вчера хотела тебя укараулить, но за тобой всю ночь мужик с мечом по саду гонялся… – Лада захихикала. – Я поняла, что ты занята очень… Короче! Я была на этом… предварительном кастинге на следующую «Фабрику». – Лицо у Лады стало трагическим.
Все понятно.
– И нечего лыбиться! – вскинулась Лада. – Я там одному из жюри даже понравилась! Он сказал, во мне что-то есть!
– Что именно – не уточнял? – серьезно поинтересовалась Ирка.
– Но там все другой решает, толстый такой, противный… А он сказал, он сказал… – Лада всхлипнула. – Что я пою, будто беляши на рынке рекламирую, а по сцене двигаюсь, как в подъезде непонятно чем занимаюсь…
Ясно. Толстый, противный, хамло к тому же первостатейное, но похоже, уши и глаза имеются.
