Книга Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни, страница 131. Автор книги Филиппа Грегори

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни»

Cтраница 131

— Думаю, ты выдержишь, — сказал он сейчас.

Я смотрела на него и медленно прозревала. Дыхание храбрости овевало меня, свежее и сладкое, как дуновение вайдекрского ветерка. Несмотря на удушливое зловоние, я расправила плечи и гордо вздернула подбородок. Я не была больше глупой потаскушкой, охваченной похотью. Я была Лейси из Вайдекра. Я была дочерью своего отца и наследницей Беатрис, ведьмы Вайдекра, которая создавала и разрушала землю одним желанием. После Беатрис никто в Суссексе не считал женщин слабыми. Имея пример Беатрис перед глазами — даже Беатрис-разрушительницы, — я обретала силу внутри своего слабого тела и любящего ранимого разума.

Я смело встретила смеющийся взгляд Ричарда.

— Ты прав, — ровно сказала я. — Я выдержу. Давай пойдем в эту вонючую маленькую комнату, вызовем пьяницу капитана и поженимся. А потом я отправлюсь домой и обо всем расскажу моей любимой матери и дорогому дяде Джону. Я лицом к лицу встречусь с их горем и разочарованием. Но я сумею пройти через это. И это правда, что я больше не боюсь. Вернее, я боюсь, но я умею справляться с собой. И мой страх не может возобладать надо мной.

Улыбку Ричарда словно смело с лица, и он смотрел на меня с чем-то вроде уважения.

— Да, — тихо признал он. — Я знаю, что ты не боишься, Джулия. И даже когда ты боишься, ты словно обретаешь где-то храбрость. Я не знаю, как ты это делаешь.

— Я — Лейси, — сурово сказала я, и само это слово словно бы принесло воздух Вайдекра в это затхлое место. — А теперь пойдем, Ричард, и давай с этим покончим.

Как будто послушавшись моей команды, он постучал в дверь, и мы вошли. Итак, хотя Ричард частично лгал, говоря, что я опозорена зачатием ребенка, именно мне пришлось заставить себя решиться на свадьбу, и у меня была странная мысль, что свадьба погубит меня больше, чем погубило само насилие.

Это было ужасно.

О, конечно, это было ужасно.

Все мое детство и юность я мечтала о свадьбе перед алтарем готической экрской церкви. Я мечтала о том, как солнце будет светить через витражи, как заиграют его лучи на моем белом платье, как улыбнется мама, сидя на нашей фамильной скамье позади меня.

Когда я была девочкой, я мечтала, что Ричард поведет меня к алтарю и, надевая на мою руку обручальное кольцо, запечатлеет поцелуй на моих губах. В своих причудливых мечтах я представляла себя в волнах белого муслина или узорчатого атласа. Я даже знала, какие цветы я буду держать в руках: дикие цветы Вайдекра. И здесь мои детские мечты шли вразрез с журнальными картинками. Я думала, что пойду к алтарю с громадным букетом алых маков в руках, а голову мою будет украшать венок из белых маргариток и синих васильков.

Думаю, я выглядела бы очень глупо, и моя бабушка леди Хаверинг не допустила бы этого. Вряд ли мне удалось бы представлять собой образчик элегантности с пучком сорняков в руках. Но это едва ли имело бы значение, будь я счастливой невестой в своей родной церкви, окруженной друзьями и родными.

Но ничто не могло быть хуже этой грязной каюты и пьяного капитана, неразборчиво бормочущего что-то из своего грязного молитвенника. Когда он обратился ко мне и спросил, согласна ли я на брак, мне в лицо пахнуло отвратительным перегаром. Из-под его койки виднелась тарелка с несвежими обглоданными костями жаркого.

Но все было сделано законно, и, когда капитан сказал: «Я объявляю вас мужем и женой», мы были женаты точно так же, как если бы эти слова были произнесены в самом грандиозном соборе Чичестера.

— Вы можете поцеловать невесту, — объявил капитан, обращаясь к Ричарду.

Тот наклонил свою темноволосую голову, а я подставила ему лицо для поцелуя. Его губы были холодны как лед, и мои, наверное, не были теплее.

— Я думала, мы должны будем пожениться в море, — тоненьким голосом сказала я.

— А я подделал судовой журнал, — сказал капитан, и его улыбка обнаружила отсутствие переднего зуба. — Если кто-нибудь спросит вас, где вы были сегодня утром, отвечайте, что мы ездили на остров Уайт. Свадьба — дело вас двоих. — И он послал грязную улыбку Ричарду. — Думаю, вы будете рады поскорее очутиться с маленькой леди дома.

Пока Ричард расплачивался с ним, я повернулась и поспешила выбраться наверх, мало заботясь о царящей вокруг грязи и даже не подобрав подола юбки. Очутившись на палубе, я подняла воротник, ежась от холода и от той мерзости, в которой очутилась. Мы быстро вернулись обратно в гостиницу, в молчании выпили по чашке кофе и пошли к экипажу.

Ричард в прекрасном настроении насвистывал веселую мелодию, и мы отправились на север, домой. Дорога проходила вдоль берега, был час прилива, и море лежало громадным серебряным блюдом, на котором покачивались на якоре лодки, а одна шхуна выходила в открытое море, гордо неся распущенные паруса.

— Домой, — с удовлетворением сказал Ричард. — Теперь это мой настоящий дом. Вся земля принадлежит мне, и я единственный ее хозяин.

Лошади резво бежали вперед, я ничего не отвечала. Мое сердце лежало в груди, как огромная глыба льда, и тошнотой, которую я ощущала, я была обязана не ребенку, а знанию того, что я потеряла контроль над Вайдекром и отдала его хозяину, которому не доверяла. Я и себя отдала хозяину, к которому не испытывала ни капли доверия.

Я уже обрела рабскую привычку осторожничать со своими словами и теперь, подождав минутку и прочистив горло, ровно сказала:

— Мной были даны некоторые обещания в Вайдекре и подписаны некоторые контракты за нас обоих. Эти обещания придется выполнить, если мы дорожим своим словом.

Ричард смотрел на меня, и в глазах его не было даже тени лжи. Невозможно было смотреть на него и не верить ему.

— Конечно, Джулия, — сказал он самым сладким голосом. — Конечно, моя дорогая кузина, моя дорогая жена, — наконец могу я сказать. Просто я подумал, что, раз Вайдекр теперь мой, тебе не придется нести за него ответственность в такой мере, в какой ты это делала. Вайдекр теперь моя забота, а не твоя. И кроме того, — продолжал он, и его улыбка стала теплой, — в ближайшие семь месяцев ты будешь занята дома той работой, которую никто, кроме тебя, сделать не сможет.

Это было правдой, но меня бил озноб, когда он говорил о Вайдекре в таком тоне.

— Я хочу работать на земле. Ты будешь сквайром, но я буду работать так же, как сейчас. Я не могу бросить это только потому, что мы поженились.

Ричард ничего не ответил, он старался разъехаться с телегой, доверху груженной новыми парусами. Мы покинули пределы города, и я, подняв голову, вдыхала чистый воздух и чувствовала, как унижение и страх оставляют меня.

Ричард поднял глаза от дороги и, взглянув на меня, увидел, что щеки мои порозовели.

— О, — сказал он, притворяясь, что только что вспомнил. — Я написал Джеймсу Фортескью.

— Что ты сделал? — переспросила я.

— Я написал Джеймсу Фортескью, — лучезарно улыбнулся Ричард. — Конечно, Джулия, я написал ему, что мы должны сегодня пожениться. У меня было предчувствие — я даже не знаю почему, — что ты забудешь сообщить ему об этом сама. Во всяком случае, джентльмен должен информировать другого джентльмена о подобных событиях.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация