— О! — сказала я. — Я только повторила то, что слышала в деревне. Но если он раньше и был контрабандистом, то, наверное, сейчас его уже не могут наказать за это?
Дядя Джон поднялся, чтобы открыть дверь перед нами с мамой.
— Не думаю, что законы очень благосклонны к тем, кто имел серьезные провинности в прошлом, — сказал он, пройдя вместе с нами в гостиную. — Но вряд ли в Экре найдется кто-нибудь, кто захочет выдать его. Я тоже не стану это делать. Все, что я, пожалуй, предприму, это в частном порядке поинтересуюсь у лорда Хаверинга и двух-трех судей в Чичестере, нет ли описания мистера Мэгсона среди тех, кто разыскивается властями. Я ничего не имею против отставного контрабандиста, но не потерплю на своей земле разбойника или бунтовщика.
— Спасибо и на этом, — насмешливо сказала мама, усаживаясь в кресло у камина. — Почему Экр не может жить нормальной жизнью? Действительно, Джон, вы не могли найти нормального управляющего, которого не надо было бы опасаться?
— Лучший сторож получается из заядлого браконьера, — улыбнулся дядя Джон. — Наш Экр всегда был весьма необычным местом, моя дорогая. И я боюсь, что так будет вечно. Но если здесь станут распоряжаться по справедливости, то, думаю, его лучшие сыны вернутся сюда. Сегодня мы видели тому пример, да, Джулия? Тот человек, который приехал из Питерсфилда ради сегодняшнего праздника?
От Ричарда не ускользнул мой виноватый вид. Я поняла это, едва наши глаза встретились. Но я сидела напротив камина у маминых ног и мне некуда было спрятать лицо.
— Кто там был из Питерсфилда? — тут же заинтересовался он.
— Я не запомнил его имени, — ответил дядя Джон. Но тут же вспомнил: — Тейлер. Дэн Тейлер, не так ли, Джулия?
— Да, — односложно бросила я, не отводя глаз от огня.
— Кто это? — резко спросил Ричард.
— Разве ты не знаешь? — удивился дядя Джон. — Я было подумал, что вы двое прямо специалисты по нашей деревне. По крайней мере, Джулия кажется настоящим экспертом. Кто это был, Джулия?
— Это… это… — мямлила я под тяжелым взглядом Ричарда.
— В деревне нет никакого Тейлера, — уверенно сказал он.
— Нет, есть, — быстро возразила я. — Среди батраков, которые живут далеко от деревни, в лачугах. — Я была уверена, что Ричард никого не знает среди батраков, которые жили на самой окраине общественной земли. Он ни разу там не бывал.
— Никогда не слышал о таком, — упрямо стоял он на своем. — Кто этот человек?
Глаза всех были устремлены на меня. Солгав однажды, теперь я должна была громоздить одну ложь на другую. Если они узнают, кем на самом деле был тот человек с кастрюлей, Ричард никогда не простит мне этой лжи. Но если я скажу правду, для Денча не будет спасения.
Гнев Ричарда я смогу пережить, я даже вынесу молчаливое разочарование мамы, но если я произнесу имя Денча, дядя Джон немедленно пошлет своего кучера, чтобы арестовать его. И его будут судить, а потом повесят. Я не могла допустить, чтобы такое случилось.
Хотя я довольно слабо защищала мистера Мэгсона, сейчас я должна была справиться лучше. И я, откинув назад голову, прижалась к маминым коленям, чтобы набраться сил. Ричард почувствовал мою растерянность и забросал меня вопросами.
— Где вы встретили этого батрака, Джулия? — При этом он многозначительно смотрел на маму, как бы напоминая ей, что мне нельзя разрешать гулять по деревне, полной бандитов. — Он подходил к тебе, когда я был у викария? Он дружит с кем-нибудь из деревенских детей? Почему ты никогда не рассказывала нам о нем?
— Я встретила его, когда гуляла с Клари, Мэтью и другими ребятами, — спокойно сказала я.
Дядя Джон удовлетворенно кивнул, но Ричард чуял запах лжи, как гончие чуют запах крови.
— Когда это было? — требовательно спросил он. — Ты никогда прежде не рассказывала мне о нем. И с каких это пор дети из Экра болтают с батраками?
— Ох, я не знаю! Не помню! — с внезапным раздражением вскричала я.
И, испугавшись, что они вот-вот добьются от меня правды, я заставила себя встать и сделать несколько торопливых шагов к двери.
— Что он делал там сегодня, этот загадочный Тейлер? — наседал на меня Ричард. — И как он сумел так быстро добраться до Экра?
— Может быть, мы наконец оставим эту тему! — вскричала я недовольно, поскольку уже не помнила себя от страха. Я боялась, что не выдержу и проговорюсь маме и дяде Джону. А когда я увидела изумленный взгляд мамы и тот виноватый вид, с которым она посмотрела на дядю Джона, я ринулась вперед очертя голову. — Хватит, Ричард! Ты и мама обращаетесь со мной, будто я ребенок! Вы прямо допрашиваете меня! Мама! Извини, пожалуйста, можно, я оставлю вас?
Как раз в эту минуту в дверях возник Страйд с чайным подносом в руках и, увидев меня, торопливо выходящую из комнаты, остановился, недоумевая, то ли ему придержать передо мной дверь, то ли продолжать нести поднос.
— Мисс Джулия! — с упреком проговорил он.
Я бросила на него яростный взгляд и увидела, как вытянулось его доброе лицо.
Тогда я вихрем вылетела из комнаты и захлопнула за собой дверь.
Тут я остановилась и без сил прислонилась головой к косяку. Никогда прежде я не разговаривала с мамой таким тоном. Утверждение, что она допрашивает меня, было полной нелепостью! А грубость на глазах у дяди Джона! Ох! И я тяжело вздохнула.
Не успела я отойти от двери, как услышала голос Ричарда, звучавший мягко и просительно:
— Пожалуйста, не расстраивайтесь, тетушка-мама! Не обижайтесь, сэр! Джулия прежде никогда не вела себя так. Тетушка-мама может подтвердить это. Нет на свете более воспитанной девочки, чем моя кузина. Я никогда не видел ее такой.
Я тихо вздохнула, услышав заступничество Ричарда. Я накричала на него, а он тут же принялся меня защищать. Тут я вспомнила, что подслушивать некрасиво, и отошла прочь от двери.
Я могла бы пойти в свою комнату или посидеть в пустом обеденном зале, но там мне все равно было бы неспокойно. Мне необходимо было видеть небо Вайдекра, и только ветер наших лесов мог остудить мой гнев и утешить мое смущение. Я открыла входную дверь и выскользнула на улицу.
Безразличная к своему наряду, я уселась на каменные ступеньки крыльца и жадно вдохнула свежий воздух. Всю весну вечера стояли жемчужно-палевые, и только сегодня после туманного и промозглого дня наступал такой же туманный и темный вечер. Но птицы безудержно пели и пели в вышине, не смущаясь ни холодом, ни темнотой, зная своими отважными сердцами, что все равно наступила весна и пришло время их песен.
Гнев и смущение потихоньку оставляли меня. Все было правильно. Да, я солгала, и солгала не один раз. Но я сделала это в защиту Экра и человека, обратившегося к Лейси за помощью. Пусть все плохое останется в прошлом. Ни Ричард, ни я не станем вспоминать его. Ральф Мэгсон обещал возродить новую жизнь в Вайдекре, и если моя маленькая ложь — пусть даже она не такая уж маленькая, — поможет этому, значит, я поступила правильно.
