— Ты слегка побледнела, Джулия. Надеюсь, прогулка не утомила тебя?
— Нет, — испуганно сказала я. — Совсем не утомила.
— Это странно, — тихо продолжал он. — Ты такая хрупкая, Джулия. Ты, должно быть, похудела последнее время, или это я вырос. Ты тоже стала будто выше и тоньше, смотри, я даже могу обхватить твою талию двумя руками.
Он все еще стоял передо мной и держал руки у меня на талии. Даже сквозь платье я чувствовала горячее тепло его ладоней и силу его объятия.
— Мы оба выросли, — почти беззвучно произнесла я.
Ричард приблизил свое лицо почти вплотную ко мне, я ощущала на щеке его дыхание. Его глаза стали совсем черными, но не от гнева. Некоторое время мы простояли совершенно неподвижно в пустом и полутемном холле, не осмеливаясь придвинуться ближе друг к другу и будучи не в силах разойтись.
Тут вдруг послышался мамин смех из гостиной, и мы отпрянули друг от друга, будто делали что-то плохое.
— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала я тихо и двинулась к лестнице.
— Джулия, — позвал Ричард, и я остановилась.
Моя рука уже лежала на перилах лестницы, но я молча ждала, когда он подойдет ко мне. Голова моя кружилась от восторга и волнения.
Он не стал подходить вплотную, но, остановившись у первой ступеньки, низко наклонил голову и поцеловал мою руку, лежавшую на перилах. Затем он поднял на меня совершенно непроницаемые глаза, внимательно глянул в мое лицо, круто повернулся на каблуках и вышел. Я осталась одна.
На минутку я прижала руку той стороной, которую он поцеловал, к щеке и стала тихо-тихо подниматься по лестнице. Я чувствовала, что мне следует побыть одной, совершенно одной, и все обдумать. Но когда я оказалась у себя и дверь за мной закрылась, я поняла, что голова у меня идет кругом. Меня одолевали противоположные чувства: я ощущала пробуждение странной чувственности, не знакомой мне прежде и пришедшей ко мне вместе со снами о Беатрис. Другим чувством было большое смущение и неловкость. Мы всегда жили с Ричардом как брат и сестра, и я привыкла так к нему и относиться. И хотя мы с детства болтали с ним о будущей свадьбе и о совместном владении землей, я никогда не задавалась мыслью, что когда-нибудь он станет ухаживать за мной. Прикосновение его ладоней к моей талии, тепло его дыхания на моей щеке — все это одновременно и наполняло меня волнением, и заставляло содрогаться, будто в этом было что-то плохое.
Что-то ужасно плохое.
Это смущение не оставляло меня за завтраком, подогреваемое к тому же тайными взглядами Ричарда. Дядя Джон и мама смеялись над письмом, которое она получила, и не замечали моей неловкости.
— Какие у вас планы на сегодня, моя дорогая? — спросил дядя Джон у мамы, когда она разливала кофе.
— Сегодня я стану на один день белошвейкой, — ответила она с веселой улыбкой. — Девочки попросили научить их отделывать платья и шляпки лентами. Боюсь, что наша нищая деревня станет самой кокетливой в графстве, доктор Пирс может не одобрить этого.
— Это еще не все, — подхватил дядя Джон. — Мистер Мэгсон предложил выделить девушкам приданое, чтобы они могли выйти замуж, когда захотят. Я согласился и теперь живу в ежечасном страхе, что нагрянет ваш отчим и уличит меня в радикализме.
— Это не радикализм, — немедленно ринулась я на защиту Ральфа. — Это обыкновенный здравый смысл. Если девушки смогут выйти замуж в Экре, то им не понадобится куда-то уезжать и поступать в услужение. Мы сохраним семьи, и люди будут больше работать здесь.
— Я понимаю, — сказал дядя Джон. — И я согласен с этим, Джулия. Больше того, если земля не может сделать молодых людей счастливее, то к чему тогда все наши хлопоты.
Мама согласно кивнула.
— Скоро мне пора отправляться в Экр, — сказала она и встала из-за стола. — А что ты собираешься делать сегодня, Джулия?
Я вопросительно взглянула на дядю Джона.
— Сегодня у меня будет своего рода выходной, — полувопросительно ответила я. — Можно? Я хотела бы поскакать на Мисти к холмам и взглянуть на новых овец, которых привез мистер Мэгсон. А потом почитать некоторые брошюры о фруктовых деревьях и о том, как их выращивать. Оказывается, бывают ужасные болезни, которыми болеют деревья, а я в них ничего не понимаю.
— Скажите, сэр, а вы не могли бы быть доктором для ее деревьев? — спросил Ричард отца. — Лечить их, правильно питать?
— Можно попытаться, — ответил тот. — Но сегодня мне нужно в Экр. Если тебе понадобится рецепт для твоих яблонь, Джулия, то дай мне, пожалуйста, знать.
Мы поднялись из-за стола, и я прошла с мамой в холл. Парадная дверь стояла открытой, и в комнату щедрым потоком лился теплый воздух. Утренний туман наконец рассеялся, и Вайдекр весь сиял и переливался новыми красками свежей весны. Я даже моргнула от яркости первых листочков, словно заглядывавших к нам в дверь.
— Как зелено все сегодня, — невольно произнесла я.
— Да, сегодня первый погожий день, — согласилась мама, складывая в сумочку клубки шерсти. — Но пожалуйста, будь осторожней на новой лошади. И обещай мне, что не будешь скакать галопом и не отправишься дальше овечьего выгона. К обеду возвращайся вместе с Ричардом.
Я легко пообещала ей это и поцеловала на прощание. Затем мы с Ричардом договорились встретиться в два часа у овечьего амбара, я проводила его взглядом и отправилась в библиотеку читать умные книги о фруктовых деревьях.
Среди них я обнаружила мамины романы из чичестерской окружной библиотеки, взглянула на заголовки, и следующее, что я услышала, были шаги Страйда, принесшего мне кофе. Было уже начало второго!
— О нет! — воскликнула я. — Я обещала Ричарду приехать к амбару к двум часам! Страйд, попросите, пожалуйста, Джема запрячь Мисти. Я прибегу, как только переоденусь.
Чашку с кофе я взяла с собой в спальню и выпила его, пока переодевалась. Мама сдержала свое обещание. Теперь я могла надеть одну из новых амазонок. Она была чудесного кремового цвета, с отделкой у шеи плиссированной оборкой из бархата. К ней полагалась маленькая шляпка такого же тона, и по настоянию Джона мама купила мне новые ботинки для верховой езды с маленькими светло-желтыми пряжками, которые лично мне казались верхом элегантности. Я могла бы долго любоваться ими, но помнила, что Ричард будет ждать меня в два часа и что — это было даже более важно — у конюшни стоит запряженная Мисти.
Шкурка ее так лоснилась на солнце, что казалась почти белой. Джем почистил ее хвост и гриву, так что она вся просто сияла, как новенькая монетка. Он тепло улыбнулся моему обрадованному лицу и подставил сложенные ладони, чтобы я могла опереться на них ногой.
— Поезжайте медленнее, мисс, — серьезно предупредил он, и я тут же вспомнила его дядю, Джона Денча, который преподал мне первый урок верховой езды. — Не скачите на ней галопом в первый же день. Мы хотим, чтобы вы вернулись верхом, а не пешком.
Я кивнула, почти его не слушая.
