Я дрожала, стоя на ледяных ступеньках босиком, в одном тонком капоте.
— Вам известно, что ставит ваш муж сегодня на карту?
— Что?..
— Вы знаете, на что играет сегодня ваш муж? — повторил он.
— Да, — твердо ответила я. — Он приходил домой и забрал бумаги. Вы знаете, где он?
Уилл кивнул.
— Я хотел видеть вас, — объяснил он. — И пошел к тому дому, где вы сегодня были. Мне сказали, что вы уже уехали домой, и вместо вас я встретил его милость. — Уилл помолчал. — Потом он отправился в один игорный дом, это в бывших конюшнях позади Керзон-стрит. Он был мертвецки пьян, но начал играть в пикет. В клубе болтают, что он выигрывал весь вечер, но потом счастье изменило ему. Когда я уходил, ставили на Вайдекр.
Мы оба молчали. Я дрожала все сильнее, но не уходила.
— Он его еще не проиграл? — спросила я.
— Нет.
— А вы видели его? Вам разрешили войти в клуб?
Твердый рот Уилла дрогнул в усмешке.
— Это отнюдь не клуб для джентльменов, туда впускают всякого, у кого достаточно денег или глупости. Они превратили старые конюшни в игорные заведения, поставили у входа швейцара, а в комнате, где спали грумы, поставили столы для игры. Его открыли-то всего несколько недель назад.
Мой мозг судорожно работал.
— Подождите здесь, — попросила я. — Я только что-нибудь накину.
Не дожидаясь ответа, я бросилась к себе, накинула на плечи плащ и сунула ноги в сапоги для верховой езды. Я не чувствовала никакой усталости, да и ужасно торопилась, так как боялась, что Уилл уйдет, не дожидаясь меня. Сунув в карман кошелек с гинеями, я сбежала по лестнице, уже не заботясь о шуме.
Уилл был на месте.
— Пойдемте! Это ваша лошадь?
Уилл кивнул и отвязал своего большого гнедого. Он подсадил меня в седло, затем вспрыгнул на лошадь сам.
— Куда? — спросил он меня.
— К нашей конюшне.
Когда мы подскакали туда, я увидела внутри свет и стукнула в дверь. Чьи-то шаги раздались у входа, и хриплый голос спросил:
— Кто там?
— Леди Хаверинг! — крикнула я.
Я почувствовала, как Уилл вздрогнул от гнева, услышав ненавистный титул, но зато грум мгновенно отомкнул замок и высунулся наружу.
— Леди Хаверинг? — недоверчиво спросил он. И, увидев меня, выскочил на улицу. — Чего изволите, ваша милость?
— Вы могли бы одолжить мне ваш костюм и шляпу? — отрывисто спросила я. — Ваш лучший воскресный костюм? Мне он очень нужен, Джерри.
Он продолжал стоять, раскрыв рот.
— Быстро, Джерри! Я переоденусь в вашей комнате.
Уилл выступил вперед и снял меня с лошади.
— Вы слышали? Делайте, как она сказала.
Наконец оторопевший грум обрел дар речи.
— У меня есть один хороший костюм. Я как раз собирался надеть его на свадьбу моего брата.
— Отлично, — сказала я. — Чем лучше я буду одета, тем скорее меня пропустят в клуб.
Парень подошел к комоду и с благоговением достал костюм. Тот действительно был очень неплохим, почти как у джентльмена или клерка, из хорошего фабричного сукна темно-серого цвета. Если в клуб Пери впустили Уилла в его домотканых брюках, то меня они определенно пропустят.
Одевшись, я накинула сверху свой плащ, сапоги я оставила тоже свои, так как башмаки этого парня наверняка были слишком велики для меня. Когда я появилась в комнате, они оба ахнули.
— Бог мой, леди Хаверинг, что вы задумали?
Я оглядела их по очереди.
— Как вы считаете, я могла бы сойти за молодого человека?
— Ага, — запинаясь, ответил Джерри. — Но зачем вам это, ваша милость?
Я весело рассмеялась, какая-то неведомая сила подхватила меня и несла, словно на крыльях.
— Спасибо, что выручили меня, — сказала я. — Я верну его вам в целости и сохранности. Никому ни о чем не говорите, и вы получите от меня гинею. К рассвету приготовьте, пожалуйста, Кея и этого гнедого. И ждите меня.
Джерри хотел что-то ответить, но я уже стрелой вылетела на улицу, за мной спешил Уилл. Он ни о чем не спрашивал меня и только ободряюще улыбался. Если бы я уже не любила его, я влюбилась бы в него сейчас за одну эту улыбку.
— Показывайте дорогу, — попросила я. — Нам надо спешить.
Новый клуб был всего в нескольких минутах ходьбы от дома; свернув с Керзон-стрит, мы взялись за руки и неторопливо, словно гуляки, пошли к бывшим конюшням.
— Это здесь, Майкл, — громко сказал Уилл.
— Тогда стучи. — Я старалась немного заикаться, словно была чуть навеселе. — Стучи-ка погромче в эту чертову дверь.
Но не успел Уилл поднять руку, как дверь распахнулась и появился швейцар в поношенной ливрее. Он широко улыбнулся нам, и я увидела, что во рту у него недостает зуба.
— Это частный клуб, джентльмены, — сказал он. — Только для благородных господ и их друзей.
Поскольку они явно экономили на освещении, он не мог хорошо разглядеть мое лицо, но мой плащ был дорогим и держала я себя уверенно.
— Я приятель сэра Генри Питерса, — хвастливо заявила я. — Он сегодня здесь?
— Сегодня нет. Но вы можете войти, господа, заплатив совсем небольшую пошлину.
Я сунула руку в карман и достала кошелек, при виде которого глаза швейцара алчно блеснули.
— Будьте как дома, господа. Надеюсь, у нас вам понравится.
Мы спустились по шаткой лестнице и вошли в зал. Первое, что я услышала, был голос Пери:
— Черт побери! Опять не вышло! Счастье отвернулось от меня сегодня!
Я минутку помедлила, размышляя, настолько ли пьян Пери, чтобы не узнать меня и не вскрикнуть в удивлении. Но швейцар распахнул дверь, и нас окутали клубы табачного дыма. Теперь ничего уже не боясь, я шагнула внутрь.
В зале было полно народу и так накурено, что игроки щурили глаза, чтобы разглядеть свои карты, а у меня сразу стало щипать глаза. Никто не обратил на нас никакого внимания.
— Слуга! — позвал Уилл.
Слуга принес бутылку бургундского, мы уселись за столик и стали не торопясь осматриваться. Со стороны мы, верно, казались старыми приятелями, надумавшими кутнуть.
Швейцар подошел к мужчине, сидевшему за столиком наискосок от двери, и стал что-то шептать ему на ухо. Тот метнул на нас быстрый взгляд, встал и, подкручивая рыжие усы, направился к нам.
«Капитан Томас», — подумала я и не ошиблась.
— Доброе утро, друзья, — армейским басом приветствовал он нас. — Рад, что вы заглянули ко мне в заведение. Не хотите ли сделать ставочку?
