— Вы должны лететь к нему так, будто любите его всем сердцем и уверены, что он там, где должен быть. Доверяйте ему, как самим себе.
Когда Роберт выходил, он оставил дверь приоткрытой, и сейчас она внезапно распахнулась. В комнату ворвался ледяной ветер, и вместе с вихрем снежинок к нам влетела какая-то большая белая птица. Это оказалась амбарная сова с выпученными от яркого света глазами и огромными крыльями. Она совершенно бесшумно облетела всю комнату, вертя головой по сторонам и отыскивая выход. Сова пролетела прямо над Данди с Джеком, едва не задев их крылом. Тень от огромной птицы упала на лицо Данди, и оно на мгновение стало черным. Данди притворно вскрикнула и прижалась к Джеку. Со следующим порывом ветра дверь опять распахнулась, и сова вылетела. Я прижалась к стене и почувствовала, как смертельный ужас сжал мое сердце.
— Мой бог! — воскликнула Кэти. — Это было какое-то привидение.
Я видела, как Дэвид испуганно прижал руки к щекам, а затем зажал рот ладонью.
— Это всего лишь амбарная сова, которая пыталась спастись от холода, — успокаивающе произнес он. Но мне показалось, что его слова звучат натянуто. — Скоро пойдет снег, бежим-ка домой к теплому ужину. Завтра мне придется готовить его уже самому.
Дэвид глянул на меня, и его ослепительная улыбка угасла, когда наши глаза встретились.
— Ты голодна, Мери?
Он старался не подать виду, что на минутку поддался суеверным страхам. Я с усилием оторвалась от стены и шагнула к нему.
— Ужасно.
Мой голос был странно тонок, но никто ничего не заметил. Речь Дэвида затронула какие-то струнки в сердце каждого. Весь их номер строился на безоглядном доверии друг к другу. Дэвид хотел, чтобы без него они работали так же ровно. Он словно благословлял новую труппу на самостоятельную работу. И не стал пугать их глупыми предрассудками цирковых кочевников.
Мы затушили все лампы в сарае, оставив одну, которая должна была освещать нам дорогу к дому, и вышли во двор. Я поискала глазами белую сову, но ее уже не было.
За ужином все слегка наклюкались. Роберт стал сентиментальным и потребовал исполнения печальных баллад. Дэвид объявил, что каждый валлиец от рождения наделен талантом петь, и решил тут же представить очевидные доказательства этого факта. Данди очень мило станцевала с поднятыми, как всегда, юбками. Кэти спела непристойную трактирную песенку. Мы же с Джеком стали почему-то угрюмо замкнуты, хотя выпили не больше двух рюмок вина.
В одиннадцать часов Роберт поднялся из-за стола.
— Завтра на работу, как обычно, — объяснил он.
— Я уеду завтра еще до того, как вы проснетесь, — сказал Дэвид, тоже вставая. — И я хочу попрощаться с вами сейчас.
Он широко раскинул руки и обнял нас всех троих. Сначала он наклонился к уху Кэти и тихо прошептал ей что-то, отчего она зарделась и захихикала. Данди он прижал прямо к сердцу и отпустил со словами:
— Держи свои мозги при себе. Если видишь, что трюк не выходит, падай в сетку. И не ленись! Тренируйся каждый день!
Затем Дэвид обернулся ко мне и тоже обнял меня.
— Мне жаль, что я не сумел научить тебя работать на высоте, — сказал он. — Но еще больше мне жаль, что ты упала.
— Будут и другие падения, — пожала я плечами, подумав о Кее, которого собиралась приучать к седлу.
Он не стал обниматься с Джеком, только взял его за плечи и заглянул в глаза.
— Ты теперь отвечаешь за девушек, — серьезно произнес он. — Их безопасность в твоих руках. Ты можешь мне поклясться своей жизнью, что все сделаешь ради этого?
Джек моргнул, удивленный тоном Дэвида.
— Да, — просто сказал он. — Я сделаю все, что смогу.
Я почувствовала, как сжимаются в кулаки мои пальцы, как всегда бывало в минуты страха. Дэвид не отрываясь смотрел в лицо Джеку, затем отвел глаза и улыбнулся.
— Ну, удачи всем вам, — сказал он и кивнул Роберту поверх наших голов. — Вы знаете, где меня найти. Если что-нибудь понадобится, я всегда соглашусь еще поработать с ребятами.
Роберт поднялся из-за стола и широко улыбнулся Дэвиду.
— Я вам очень признателен, — сказал он. — Все получилось лучше, чем я рассчитывал.
Дэвид еще раз взглянул на нас, гостиная выглядела необыкновенно уютно, собака спала в своей корзинке, пушистая кошка грелась у очага. Но тут мы открыли заднюю дверь, и в комнату ворвалась струя холодного воздуха. Кэти и Данди, накрыв головы шалями, со смехом выбежали во двор. Я, безразличная к снегу, помедлила минуту в дверях. Дэвид смотрел на меня, выжидая.
— Это что-нибудь означает в цирке, — спросила я, — когда в комнату влетает сова и кружит над кем-нибудь? Или вообще когда влетает птица?
Улыбка Дэвида была беззаботной.
— Ровным счетом ничего, моя маленькая суеверная цыганочка, — шутливо сказал он. — Отправляйся, пожалуйста, в постель, а то замерзнешь. И постарайся не падать со своих лошадей. Если ты беспокоишься о Данди, то в этом нет необходимости. Я сделал все, что мог, и она отлично знает свою работу.
Не вполне успокоенная, я кивнула.
— Значит, все в порядке? — спросила я.
— Все в порядке, — сказал он и, наклонившись, поцеловал меня в лоб.
Вопреки своему обыкновению я не отпрянула, чтобы избежать его прикосновения.
Едва я шагнула за дверь, как ветер ударил мне в лицо и целая горсть снежинок ослепила меня. Пригнув голову, я побежала к конюшням. Дэвид сказал, что все в порядке. Дэвид сказал, что птицы ничего не значат и то, что тень совы упала на лицо Данди, тоже совсем пустяк. Если бы это было опасно, Дэвид предупредил бы меня.
Я вихрем взлетела по ступенькам, скинула в холодной комнате одежду и нырнула в постель. Мне не хотелось больше ни о чем думать.
ГЛАВА 12
Мы все скучали по Дэвиду, но дни протекали так же, как всегда. Теперь вместо низкого приятного валлийского выговора слышался голос Джека, отсчитывающего такт. Данди и Кэти стали чаще ссориться и спорить, настаивая каждая на своем и не слушая друг друга. Джек часто приходил к нам с Робертом на выгон, и мы вместе отрабатывали новые номера с лошадьми.
Зародившаяся у Роберта идея за деньги разрешать желающим прокатиться на Кее теперь приняла формы комической буффонады. Сначала я должна была скакать по кругу на Блубелли, делая кульбиты и танцуя на его спине. Еще от меня требовалось научиться прыгать через обруч, но пока что я освоила только первую часть номера.
— Выпрямись! — кричал мне Роберт, в то время как я, стоя на полусогнутых ногах, пыталась балансировать.
Оторваться от гривы лошади казалось мне архитрудным делом.
