Минуту я смотрела на свои руки и вспоминала бесчисленные поводья, которые мне приходилось натягивать, перекладину трапеции, за которую я держалась, и многое другое. Кожа на моих ладонях была шершавой, как седло.
— Я работала, — сдержанно объяснила я.
Леди Кларенс важно кивнула.
— Вам нет нужды посвящать меня во все подробности, — ответила она. — Пока никто из ваших знакомых не докучает мне, они меня не интересуют. Но скажите мне, пожалуйста, только одну вещь: есть кто-нибудь, кто мог бы сейчас преследовать вас?
— Нет, — уверенно ответила я.
Роберт Гауэр не интересовался мной, а Джек готов был скорее убежать на десяток миль, чем встретиться со мной.
— И вы не совершали никаких преступлений? — резко спросила она.
На минутку я запнулась, вспомнив о браконьерстве, мошенничестве в картах и о всех остальных маленьких обманах.
— Ничего особенного, — ответила я.
Тут леди Кларенс запрокинула голову и расхохоталась так, что оборочки на ее чепце прямо запрыгали.
— Очень хорошо, — наконец проговорила она, задыхаясь от смеха, — «Ничего особенного». Больше я, пожалуй, не буду ни о чем вас расспрашивать. Вы рассказывали о себе мистеру Фортескью?
— Немного, — пожала плечами я. — Только чтобы доказать ему, что я — это я. И ничего больше.
Леди Кларенс кивнула, будто услышала что-то приятное.
— Отлично, — сказала она. — Как ваша дуэнья, я должна установить для вас некоторые правила поведения. Прежде всего, вы никогда не должны снимать перчаток.
Я молчала.
— Затем, вы не должны ни с кем говорить о своем прошлом. Когда вы начнете выезжать в свет, мы просто скажем, что вы жили в деревне у весьма достойных людей, прежде чем вас отыскали ваши опекуны. Ваше прошлое несколько туманно, но весьма респектабельно.
— Туманно, но весьма респектабельно. — Я словно пробовала эти слова на вкус. — Что ж, мне это нравится.
Она кинула на меня смеющийся взгляд.
— Договорились, — сказала она.
Раздался негромкий стук в дверь, и леди Кларенс сказала:
— Войдите!
Лорд Перегрин просунул в дверь голову и сказал:
— Это я, мама.
— Отлично, можешь войти, — коротко велела она.
Мой кузен был ослепительно прекрасен. Его белокурые волосы еще не высохли после купания, глаза сияли голубизной, и только фиолетовые тени под ними говорили о бессонной ночи. На нем был темно-синий костюм для верховой езды. Меня поразили прекрасные кружева на его рубашке и ботфорты, сшитые из необычайно мягкой кожи. Его мать холодно оглядела его.
— Ты неплохо выглядишь, — произнесла она.
Лорд Перегрин расцвел, будто услышал замечательный комплимент.
— О, благодарю тебя, мама, — улыбнулся он и застыл, будто ожидая приказаний.
Скоро он их получил. Ему предстояло сопровождать меня домой и передать мистеру Фортескью визитную карточку его матери со словами, что она навестит Вайдекр-холл после полудня. Ему велели подождать ответа, но не оставаться дольше двадцати минут и не пить ничего, кроме чая или кофе.
— Я не знаю, какого ты мнения о нем, мама, — добродушно заметил лорд Перегрин. — Но лично мне не кажется, что пить шампанское в десять часов утра входит в его привычки.
— Надеюсь, — мрачно ответила она. — Затем ты вернешься прямо домой.
— Хорошо, мама. — Его улыбка была безмятежной.
Я поняла, что мне пора уходить, и встала. Леди Кларенс внимательно оглядела меня.
— Если вас как следует одеть, вы будете неотразимы, — произнесла она. — Я завтра же пошлю в Чичестер за своей портнихой. Приезжайте ко мне, и мы закажем для вас несколько нарядов.
— Благодарю вас, леди Кларенс, — вежливо поблагодарила я.
Она протянула мне на прощанье руку и подставила для поцелуя щеку. После этого я ухитрилась благополучно добраться до двери и, когда мы вышли, с облегчением вздохнула.
— Взяла тебя в руки, да? — с сочувствием спросил мой кузен.
— Да, — согласилась я.
Лорд Перегрин несколько помедлил, глядя на меня.
— Это же очень хорошо, — ободрил он меня. — Она закажет для тебя подходящие платья. Я ломал голову над этим, пока принимал ванну, и все не мог придумать, где их достать. А теперь все складывается отлично.
— Я тоже очень рада, — хмыкнула я.
— И то, что ты будешь приходить сюда, тоже очень здорово, — продолжал он. — Просто замечательно. Я боялся, что до моего отъезда в Лондон время здесь будет тянуться ужасно медленно, а теперь мы можем вместе кататься верхом, и я все тебе тут покажу.
— Спасибо, — отозвалась я.
— Не стоит благодарностей, — сердечно ответил он и, взяв меня за руку, повел через холл.
Мы шли по огромному залу так дружно, будто я родилась и выросла в двух шагах отсюда, будто мы были наилучшими друзьями.
ГЛАВА 23
Лорд Перегрин отправился провожать меня на холеном жеребце из их конюшен. Мистер Фортескью вышел на террасу встретить нас, и по его лицу я поняла, что ему неприятно видеть нас вместе.
Но он, разумеется, пригласил Пери в дом и предложил ему чаю. Пери повернулся ко мне и смешно закатил глаза, постаравшись, впрочем, чтобы мистер Фортескью не заметил этой гримасы. Распивая чай, он не сводил глаз с часов, и когда истекли назначенные матерью двадцать минут, он поднялся и стал прощаться.
После его ухода мистер Фортескью с упреком уставился на меня.
— Мне жаль, что вы привлекли к себе внимание леди Кларенс, — начал он. — Это не та женщина, с которой я бы посоветовал вам общаться.
Я смотрела на него с таким же наглым видом, с каким я, бывало, смотрела на своего отца.
— Хочу вам сказать, — мой голос звучал вызывающе, — что к той женщине, которую выбрали бы вы, я не собираюсь обращаться.
Джеймс даже задохнулся от неожиданности и молча покачал головой. Затем он подошел к окну и, отдернув занавеску, стал смотреть на улицу. Я на секунду подумала, что сейчас он закричит на меня, но потом вспомнила о манерах знати. Он специально пережидал, пока утихнет его гнев и он сможет говорить со мной спокойно.
Ну и глуп же он, решила я.
— Вы совсем не понимаете меня. — Его голос звучал так же спокойно, как и прежде. — Я не собираюсь ничего диктовать вам. Вы, конечно, будете самостоятельно выбирать себе друзей. Но я бы уклонился от выполнения своего долга, если бы не рассказал вам, что леди Кларенс имеет в свете репутацию мотовки, заядлой картежницы и вообще женщины слишком искушенной. У ее сына, лорда Перегрина, репутация также весьма сомнительна. Он игрок и пьяница.
