— Никогда не чувствовал себя лучше, — весело отозвался он.
— А об Энтони ты знаешь? — поинтересовалась я. — И о моем сыне Ричарде Грее.
Он сразу помрачнел и кивнул.
— Я узнал сегодня утром. Именно поэтому я и пришел. Мне очень жаль, сестра. Я всем сердцем сочувствую твоей утрате.
— Теперь ты граф Риверс, — заметила я. — Третий граф Риверс и глава нашей семьи. Хотя, пожалуй, в последнее время мы что-то слишком быстро их меняем. Очень тебя прошу, постарайся как можно дольше удерживать этот титул.
— Сделаю все, что в моих силах, — пообещал мне брат. — Господь свидетель, титул графа Риверса я унаследовал от двух очень хороших людей. Надеюсь, что смогу дольше их носить его, хотя вряд ли он мне подходит больше, чем им. Теперь к делу, сестра: мятеж вот-вот разразится. Ричард Глостер, надев на голову королевскую корону, чувствует себя в полной безопасности и намерен показать себя народу, прокатившись по всему королевству.
Я с трудом удержалась от желания плюнуть прямо в воду.
— Представляю себе, — процедила я сквозь зубы, — каким количеством меди будут сверкать доспехи его коня. Несчастное животное небось и ногами-то передвигать будет с трудом.
— Как только Ричард со своей стражей покинет Лондон, мы штурмом возьмем Тауэр и вызволим оттуда Эдуарда. Герцог Бекингем на нашей стороне, и я ему доверяю. Однако он должен отправиться в путешествие вместе с королем, да и лорду Стэнли король наверняка прикажет ехать с ним вместе — он по-прежнему сомневается в его преданности. Зато леди Маргарита останется в Лондоне и присоединится к нам вместе с людьми Стэнли и своими собственными союзниками. Она, кстати, и в Тауэр уже кое-кого из своих людей поместила.
— Сколько же человек будет в твоем отряде?
— Около сотни. Новый король назначил комендантом Тауэра сэра Роберта Бракенбери. Уверен, что Бракенбери никогда не причинит зла ребенку, порученному его заботам; это хороший, добрый человек. Ну а я устроил так, что в королевских покоях теперь новые слуги, и они откроют нам двери по первому моему сигналу.
— А потом?
— Потом мы переправим тебя и девочек в безопасное место, допустим во Фландрию. И чуть позже к тебе там присоединятся твои сыновья, Ричард и Эдуард. Надеюсь, ты уже получила какие-то известия от тех людей, что приняли у себя принца Ричарда? Достаточно ли это надежное место?
— Я пока ничего от них не получила, — призналась я, с трудом сдерживая внутреннюю дрожь. — И каждый день жду весточки от этих людей. Им давно уже следовало написать мне, все ли у него благополучно, не грозит ли ему опасность. Не проходит и часа, чтобы я не поминала сыночка в своих молитвах. Нет, они и впрямь должны как-то меня известить!
— Их молчание ничего не значит; письмо могло попросту затеряться, — попытался успокоить меня Ричард. — Вот если бы что-то действительно пошло не так, они бы точно отправили послание. А теперь уж и ждать недолго. Подумай только: ты заберешь сына по пути ко двору нашей свояченицы Маргариты Бургундской. А как только ты и твои сыновья окажетесь в безопасности, мы поднимем армию. Бекингем объявит, что переходит на нашу сторону. Маргарита Бофор также обещала нам поддержку своего мужа, лорда Стэнли, и всей его семьи. К тому же, если верить словам Бекингема, половина членов Тайного совета готовы пойти против короля Ричарда и присоединиться к нам. Сын леди Маргариты, Генрих Тюдор, со своим войском переправится из Бретани и вторгается на территорию Уэльса.
— Когда? — выдохнула я.
Ричард оглянулся. Река, как всегда, деловито гудела, мелкие суденышки, лодки и ялики, так и сновали между большими судами.
— Герцог Ричард… — Мой брат помолчал, улыбнулся и поправился: — Ах, простите, король Ричард, разумеется! Так вот, Ричард собирается выехать из Лондона в конце июля. Мы сразу же освободим Эдуарда и постараемся дать вам достаточно времени: около двух дней — вы должны успеть добраться до безопасного места. А потом, когда король будет уже далеко отсюда, мы поднимем восстание.
— Как дела у нашего брата Эдварда?
— Эдвард собирает армию в Девоншире и Корнуолле, а твой сын Томас Грей — в Кенте. Бекингем приведет людей из Дорсета и Гемпшира, Стэнли — из центральных графств, а леди Маргарита и ее сын Генрих именем Тюдоров поднимут весь Уэльс. Все те, кто преданно служил твоему мужу, готовы жизнь положить, но спасти его сыновей.
Я прикусила палец и задумалась; мысли мои текли примерно в том же порядке, как, наверное, текли бы они у моего покойного мужа: люди, оружие, деньги и поддержка всего населения Южной Англии.
— Этого достаточно, но только если мы успеем одержать победу до того, как Ричард приведет с севера своих людей.
Брат снова улыбнулся мне беспечной улыбкой Риверсов.
— Этого, безусловно, достаточно. Мы победим, у нас нет никаких оснований предполагать иной исход борьбы, — заявил он. — Герцог Глостер отнял корону у нашего мальчика. Нам нечего бояться — самое плохое уже произошло.
— Да, самое плохое уже произошло, — повторила я. — Самое плохое уже произошло. И не может быть ничего хуже наших теперешних потерь.
Озноб пробежал у меня по спине, но я решила, что это связано с печальными воспоминаниями о гибели моего любимого Энтони и моего старшего сына Ричарда Грея.
Ричард накрыл мою руку своей грязной рукой «рыбака».
— Будь же готова покинуть убежище, как только получишь от меня весточку, — велел он. — А я извещу тебя в тот же миг, как принц Эдуард окажется на свободе и в безопасности.
— Конечно, я буду готова.
ИЮЛЬ 1483 ГОДА
Я ждала у окна, одетая в дорожный плащ. В руках я держала шкатулку с драгоценностями. Рядом в ожидании отъезда стояли мои девочки, и все мы, не сговариваясь, молчали. Так, молча, мы провели уже более часа, с напряжением вслушиваясь в каждый шорох, но слышали лишь плеск речной воды у стены аббатства да время от времени взрывы смеха и пение на улице. Елизавета была точно натянутая струна, смертельно бледная от волнения и бесконечного ожидания.
Наконец послышался какой-то грохот, и мой брат Лайонел с топотом вбежал в убежище, захлопнул за собой дверь, запер ее на все засовы и, задыхаясь, выпалил:
— Мы потерпели неудачу! К счастью, нашим братьям и твоему сыну сейчас ничто не угрожает. Они успели немного отплыть вниз по реке и высадились на берег у монастыря францисканцев. Но взять Белую башню мы не смогли.
— Ты видел моего сына? — спросила я.
Лайонел покачал головой.
— Знаю только, что в Тауэре было двое мальчиков. Мы подошли совсем близко. Я собственными ушами слышал, как за дверями кричали, приказывали увести мальчиков в глубь крепости, где безопаснее. Боже мой! Прости меня, сестра. Меня отделяла от принцев всего одна дверь, но сломать ее нам так и не удалось.
