Но что именно ей удалось провернуть? Если в Тауэре два мальчика и второй — вовсе не Ричард, то кто он? Неужели она отдала какого-нибудь нищего паренька, переодев его в платье сына? Или убедила кого-то из своих вассалов, которые на все для нее готовы, одолжить ей ребенка? Хуже всего было то, что я понятия не имела, где в действительности находится принц Ричард, второй законный наследник английского трона, если его нет в лондонском Тауэре под надежным замком. Если Елизавета сумела где-то спрятать Ричарда, рассуждала я, если он в безопасности, то именно он в случае чего станет наследником трона, а значит, и непреодолимым препятствием для моего сына. Неужели королева на это намекала? Или лишь притворялась? Неужели ей просто нравится меня мучить? Нравится дразнить меня, чувствуя свое превосходство и нарочно предлагая моему посланцу, доктору-тугодуму, неразрешимую загадку? Может, она специально произнесла имя своего сына, дабы посмеяться надо мной и показать, что уверена в своих пророчествах? Или она просто оговорилась? Нет, скорее она все-таки давала мне понять: что бы ни случилось с принцем Эдуардом, у нее есть еще один наследник — Ричард.
Несколько часов подряд я молилась, стоя на коленях, в надежде, что Царица Небесная все же подскажет мне, в чем заключается тайная игра Елизаветы Вудвилл, этой самой земной из всех земных королев. Неужели она по-прежнему плетет свои чары, желая в очередной раз одержать надо мной верх — даже в такой момент, когда она сражена великим горем и близка к гибели? Но Пресвятая Дева так мне и не явилась. И святая Жанна тоже ничего не посоветовала. И Господь молчал, не желая беседовать со мной, своей преданной служанкой. Никто из тех, на кого я уповала, так и не открыл мне, что затевает Елизавета Вудвилл там, в святом убежище, под прикрытием мощных стен аббатства. Впрочем, я и без помощи Господа и Девы Марии знала: королева снова выйдет оттуда победительницей.
И дня не прошло, как прибежала моя фрейлина с красными от слез глазами и доложила, что Энтони, граф Риверс, прекрасный и рыцарственный брат нашей королевы, казнен в замке Понтефракт по приказу герцога Ричарда. Не представляю, как она это выяснила, но благодаря ей мне стало известно о смерти графа Риверса раньше, чем всем лондонцам и даже членам Королевского совета. Во всяком случае, их информировали об этом тогда, когда мне уже минимум час все было известно. И я сразу вспомнила, как королева Елизавета и ее дочь говорили об этом в присутствии доктора Льюиса. Значит, казнь совершилась гораздо раньше, в тот самый вечер, когда доктор навещал их. Значит, они действительно узнали об этом в ту самую минуту, когда Энтони положил голову на плаху. Но как им это удалось?
Утром за завтраком Томас Стэнли показал мне распоряжение с печатью, на которой был изображен дикий кабан. Он старался не смотреть на эту печать, как, впрочем, и я; письмо с гербом Ричарда лежало между нами на столе, точно кинжал.
— Меня приглашают на заседание Королевского совета, — сообщил муж. — А тебе следует незамедлительно отправиться в королевскую гардеробную и приготовить для Анны Невилл подходящий наряд для коронации. Королевский наряд. Вскоре тебе предстоит стать фрейлиной королевы Анны. Мы более не находимся под домашним арестом, мы оба совершенно свободны и снова служим королевской чете — хотя ни об этом, ни о нашем освобождении так и не было произнесено ни единого слова.
Я молча кивнула. Конечно, я буду делать для короля Ричарда все то же самое, что делала для короля Эдуарда. И все придворные дамы вновь облачатся в праздничные платья, вот только парадные одежды королевы, расшитые золотой нитью и отделанные горностаем, придется сильно ушить и укоротить, чтобы они подошли щуплой Анне Невилл, бывшей невестке королевы Елизаветы и новой королеве Англии.
Вместе с нами завтракали также мои фрейлины и личная охрана Стэнли; никто из нас не издал ни звука, мы лишь обменялись быстрыми взглядами, радуясь, что остались живы. Значит, теперь Ричард и Анна. Они были уже третьей королевской четой, которой я вынуждена была служить. И при этом я не собиралась изменять своей убежденности, что истинный наследник престола — мой сын. Однако, выслушав мужа, я любезно и довольно громко ответила:
— Для меня большая честь — служить королеве Анне.
Такой, наверное, была моя судьба — с улыбкой воспринимать перемены в нашем мире и ждать вознаграждения в раю. Но даже я не сразу сумела справиться с собой и согнать с лица мрачное выражение, так что слегка замешкалась в дверях, когда, войдя в покои королевы, увидела перед собой маленькую Анну Невилл, дочь знаменитого «делателя королей» Уорика. Анна родилась в процветающем семействе, была обручена с отпрыском королевского рода, но, не успев толком выйти за него замуж, овдовела и превратилась в полное ничтожество, однако теперь, снова вступив в брак, сумела не просто подняться, а взойти на английский трон. Когда я появилась, Анна стояла у камина, так и не сняв дорожного плаща, окруженная толпой своих привезенных с севера фрейлин; все вместе они очень напоминали цыганский табор откуда-нибудь с пустошей. Они, конечно, сразу заметили меня, и камергер Анны крикнул: «Леди Маргарита Стэнли!» — с таким чудовищным акцентом, что, на мой взгляд, его не понял бы ни один человек, живущий южнее Халла. Фрейлины расступились; я шагнула в их круг, преклонила колено перед супругой очередного узурпатора, молитвенно сложила руки и принесла клятву верности, закончив словами:
— Я счастлива, ваша милость, что могу предложить вам свои скромные услуги.
Я обращалась к той, кого молодой герцог Ричард сумел вызволить из немилости и нищеты, поскольку понимал, что благодаря такой невесте — сама она, кстати, была на редкость невезучей особой — сможет претендовать на большую часть огромного состояния Уорика. И вот теперь Анне Невилл предстояло стать королевой Англии, а мне — коленопреклоненно служить ей.
Анна улыбнулась мне. Она была бледна, как мрамор; губы на почти белом лице казались совершенно бескровными, а веки — чуть розоватыми. Она явно была нездорова и выглядела страшно усталой. Коснувшись рукой каменной облицовки камина, она бессильно к ней прислонилась и с легкой одышкой тихо промолвила:
— Я благодарна вам за долгую службу при дворе и хотела бы, чтобы вы стали и моей первой дамой. Надеюсь, во время коронации вы не откажетесь нести мой шлейф?
Скрывая радость, вспыхнувшую в моих глазах, я низко поклонилась. Нести шлейф королевы — великая честь для меня и моей семьи; я, представительница дома Ланкастеров, буду в шаге от короны, которую будут держать над головой этой помазанницы Божьей, и всего лишь на шаг позади королевы Англии в торжественной процессии. Хотя, видит Бог, я была вполне готова сделать этот шаг и подняться на следующую ступень!
— С радостью принимаю ваше предложение, — согласилась я.
— Мой муж очень ценит вашего мудрого супруга лорда Томаса Стэнли, — любезно произнесла она.
Ну да, так ценит, что его охранники чуть голову Стэнли не отрезали прямо на заседании Королевского совета! И потом еще целую неделю держали его дома под арестом!
— Мы оба давно уже служим дому Йорков, — заметила я. — Пока вы с вашим супругом герцогом Ричардом находились на Севере, вдали от королевского двора, здесь очень вас не хватало. Я рада, что вы вернулись, рада приветствовать вас дома, в столице вашего государства.
