Гера почему-то коротко засмеялась.
– Ты чего?
– Я бы им ничего не сказала. Там лежит прядь волос матери. И письмо от Леменя.
– Да? Я не заметил.
– У меня тоже просьба к тебе, отец. Когда я умру, положи эти вещи мне на грудь. Прядь и письмо. Пусть они сгорят вместе со мной.
– Я обещаю, – сказал господин Спел. – Если я не умру раньше.
– Нет, ты не умрешь.
– Я тоже так думаю, – сказал отец, не стараясь быть деликатным.
– Мы еще посмотрим, – подумал вслух Крони.
Он забыл о том, что лишь портьера отделяет его от той комнаты. И услышал грохот, рычание в соседней гостиной, словно дикий зверь бросился в его сторону. Крони отпрянул, прижался к стене.
Портьеры взметнулись, будто под порывом бури, низенький и очень толстый человек возник перед Крони. И удивительно было, что Крони увидел его не сразу, – он смотрел выше, туда, где, по его расчетам, должна была находиться голова человека, обладающего столь высоким титулом и таким глубоким голосом.
– Не стреляй! – Гера бросилась к трубарю, заслоняя его.
– Отойди! Ты всегда была развратницей, а теперь твоя похоть погубит нас всех!
– Господин Спел! – крикнул Крони. – Мне плевать на ваши драгоценности!
Ответом была пуля, пробившая портьеру и разбившая что-то в соседней комнате.
Анита, увидев черный зрачок пистолета, закрыла лицо руками. Остальные молчали. Любое слово, любой звук могли сбить с толку Крони, оказаться для него гибельными.
Но Крони спасла Гера. В тот момент, когда раздался выстрел и господин Спел замер, сам пораженный грохотом старого пистолета, она ударила его по руке, и следующий выстрел пришелся в потолок. Рухнула штукатурка. Белый туман окутал комнату.
Крони бросился на директора. Тугая кисть поддалась под нажимом, и пистолет выпал.
– На помощь! – крикнул Спел и закашлялся от пыли. Он бился, как огромный откормленный ребенок.
– Ударь его! – закричала вдруг Гера высоким, чужим голосом. – Ударь его! Пусть замолчит. Он хочет, чтобы прибежал Мокрица.
Но Крони не мог заставить себя ударить жирный и скользкий шар, который почему-то был отцом этой девушки, и не мог понять, откуда в Гере столь яростная ненависть к господину Спелу. А эта ненависть копилась давно, и в ней Гера не могла признаться даже самой себе. Сейчас она поднялась против отца, потому что он, лишивший ее столького, хотел убить последнюю ее надежду.
Вдруг господин Спел сдался. Он обвис на руках Крони, будто мешок с чем-то мягким и теплым.
– Плохо мне, – простонал он. – Больно. Сердце болит…
– Не верь ему, Крони, – сказала Гера.
Глаза ее были большими и горячими.
Крони подтащил Спела к дивану в гостиной, тот упал на диван, и его затылок глухо стукнулся о стену.
– Дай воды, – стонал он. – Я умру. Я обязательно умру…
Он очень боялся умереть – самый богатый человек в крысиной норе.
– Лежите спокойно, – сказал Крони и передал пистолет Гере. – Только не вздумай стрелять.
– Отнимите у нее, – молил Спел. – Отнимите. Она меня ненавидит!
– Он убил мою мать, он убил Леменя, он хотел убить тебя, – голос Геры был ровным и глухим.
– Отними, в самом деле натворит чего-нибудь, – услышал Крони голос Круминьша.
– Верни пистолет, – сказал Крони.
И Гера подчинилась. Она протянула пистолет на раскрытой ладони. И как только Крони взял его, ладонь бессильно упала.
– Спасибо, господин, – сказал Спел. – Спасибо.
Может быть, появление Спела было удачей. Возникла возможность поговорить с одним из хозяев подземелья, когда тот напуган Мокрицей.
Крони сел в кресло и положил пистолет на колени.
– Я не причиню вам вреда, – сказал он. – Но должен сказать, что я вам не доверяю.
И вдруг Спел усмехнулся. Поняв, что его не убьют, он сразу ожил.
– Неудивительно, – сказал Спел. – Ваше счастье, что я давно не стрелял. Что вы мне можете предложить?
– Новости, – сказал Крони.
– Это самое ценное, что есть в нашем мире. Я вас раньше не видел. Это странно. Вы любовник моей дочери?
– Это не имеет отношения к делу.
– Простите, имеет. От вашего отношения к моей дочери и к семье Спелов в целом зависит очень многое. Например, судьба моих драгоценностей. Я не верю в то, что вы настолько богаты, что можете отвергнуть наши деньги. Но если вы намереваетесь войти в нашу семью…
Спел замер посреди фразы, ожидая реакции собеседника. Потом перевел взгляд на Геру. Гера отвернулась.
– Я пришел сверху, – сказал Крони. – Вам достаточно поглядеть на меня внимательнее, чтобы убедиться в этом.
– Не вижу оснований…
И Спел осекся. Его глаза, уютно устроившиеся на сизых подушках щек, совершили быстрое путешествие по Крони, и это путешествие внесло разброд в мысли господина директора.
– Но наверху жить нельзя! – возразил Спел, ничуть не убежденный словами Крони. – Я не знаю, кому и зачем нужны ваши новости, но они вредные. Человек наверху умирает. Я знаю. Я читал секретные бумаги.
– Когда последний раз кто-нибудь поднимался наверх?
– Разве это важно?
– Да. С тех пор прошло много лет. И наверху можно жить. Куда лучше, чем здесь.
Что ж, третий слушатель, подумал Крони. Я третий раз говорю те же слова. А скольких еще людей мне предстоит убеждать?
– Если даже так, об этом лучше не знать.
Значит, Спел все-таки допускает, что Город Наверху есть. Но какие выводы он сделает?
– Я раньше жил здесь. Иначе как я познакомился с вашей дочерью?
– Может быть. Дочь моя всегда стремилась к знакомствам вне своего круга. Наверно, это наследственное. Ее мать была взята мною снизу. Она была дочерью инженера…
Спел добродушно развел руками. При этом он покосился на Геру и добавил:
– Это, разумеется, к вам не относится.
– Это относится ко мне в полной мере, – возразил Крони. – Раньше я был трубарем.
– Зачем ты ему это говоришь? – вмешалась Гера. – Он не поймет.
– Что же, – сказал Спел, игнорируя слова дочери. – Я был прав в отношении ее. Но должен вам сказать со всей искренностью, что и среди трубарей встречаются приличные люди. Трубарь тоже человек.
Речь Спела текла, как ручеек по гладкому полу. Слова выскакивали свободно, а мыслей за ними не было. Мозг был занят другим. Спел лихорадочно думал, какие выгоды извлечь из того, что узнал.
– Я знаю, что будущее наверху, – перебил его Крони. – И надеюсь, что вы, господин Спел, достаточно разумны, чтобы стать на мою сторону.
