Ура! Я не еду на свадьбу во Францию! У меня – уважительная причина! Я сломала ногу! Упала на ступеньке в подъезде. У меня всегда были слабые лодыжки. Нога подвернулась – и чик-чирик. Я нетрудоспособна на три ближайших месяца. Ура! Ура! Ура!
Никогда я еще так не радовалась своим болезням. У меня индульгенция. Официальная, заверенная врачами. И я лежу в больнице! И домой, надо сказать, не тороплюсь.
Мама, остроумная моя мама, сказала, что, если бы я не сломала ногу, ее надо было бы сломать.
Муж сказал, что готов был взять членовредительство на себя. По телефону мы поздравили молодых. Я посоветовалась с Лалкой. Не послать ли нам на торжество цветы?
Лалка сказала, чтобы я не выпендривалась – подобный заказ стоит немереных денег, а там мой жалкий букет затеряется среди других и его никто не заметит.
И правда! Пусть веселятся и выпендриваются без нас! Думаю, что всем так спокойней.
В больницу приехала Зоя, моя бывшая сватья. Привезла кучу вкусностей и букет полевых ромашек. Какая она простая и милая! Я вспомнила Аллу – молчаливую, с застывшим лицом. Как я могла наезжать на Ивасюков! Насмехаться над Зоиными нарядами и коврами на стенах? Зоя искренна и человечна. И еще – бесконечно добра и терпелива. Мы с ней если не подруги, то точно родственники. И не самые дальние. Она рассказывает, как ей непросто с мужем. Как испортился у него характер. Как он страдает без работы. Говорит, что через неделю заберет Илюшку на дачу. Про Нюсю ни слова. Ни она, ни я.
Приезжают Танюшка и Лалка. У Лалки новый роман. Приличный дядечка. Зовет замуж. Лалка в раздумье. И это – впервые в жизни. Мы с Танюшкой переглядываемся и начинаем мягонько так поддавливать. Но с Лалкой этот номер не проходит. Советов она не слушает. Страшилок про одинокую старость тоже. Ладно, поживем – увидим.
Заезжает Сашка, узнала у моего мужа, что я в больнице. У нее горе и радость. Вернее, радость у нее, а горе – у нас.
Умерла Ванесса. Похороны были позавчера. Поэтому Сашка мне и позвонила.
Ванесса умерла как истинная праведница. Приняла на ночь душ, почистила яблочко, почитала хорошую книжку и уснула. Навсегда.
Хватились на работе – на службу не вышла, к телефону не подходит. У Аленки были ключи от ее квартиры. Приехали. Дальше – понятно.
Стали обзванивать знакомых. Пришла целая толпа друзей. Только дочка итальянская не сподобилась. Сказала, что не поспеет. Дела.
Поминки сделали у Ванессы. Когда искали скатерти, в буфете нашли завещание. Свою квартиру она завещала Аленке. По сути – чужому человеку. Которому эта квартира спасет, между прочим, жизнь. Аленка проревела два дня.
А мне вспомнилась Жабка с ее завещанием в «пользу» родной внучки.
Теперь про Сашкину радость. Санька выходит замуж! Ура-ура! Она влюблена до полусмерти. Правда, добавляет при этом, что с ней произошел «несчастный случай» и все равно, все мужики – козлы. Ладно, пусть повыпендривается. Нужно же ей оправдание о смене жизненной концепции!
Сыночек шлет на почту фотографии. Все сказочно красиво. Неправдоподобно красиво. И замок. И невеста. И гости нарядны и прекрасны! И сказочны цветы в корзинах и вазонах (как хорошо, что я послушала Лалку и не потратилась на букет). Да и взятки с нас, плебеев, гладки!
И главный «кайман» элегантен. Не кайман, а вполне себе аллигатор. И прекрасна Алла – молчаливая и покорная. Но даже на дочкиной свадьбе у нее почему-то несчастные глаза. Или я приду мываю?
И наш дурачок из общей картинки не выпадает. И очень даже вписывается в кайманово племя.
Фиг с ними! Пусть будут счастливы, раз уж так вышло.
Недобрая я опять. Недоброжелательная. Стерва какая-то.
Нет! Не так! Я просто очень устала. И у меня болит нога! И я имею право на хандру! Мне тоже досталось – будь здоров!
И еще я понимаю, что теряю своего сына…
А с этим сложно смириться. Невозможно просто.
А жить надо.
У Танюшки есть родная сестра Марта. У нее вот такая история. Марта вышла замуж совсем девчонкой, в восемнадцать лет. За разведенного. Любила она своего Олежку до потери пульса, просто трепетала при встрече. Температура от любви поднималась. Олежка недавно развелся и, в принципе, под венец по новой не торопился. Марта и не настаивала – главное, чтобы Олег в принципе существовал в ее жизни. В каком статусе, значения не имеет. Но Олег оказался человеком порядочным. Понимал, что Марта еще совсем девочка, да и семья строгая, просто так сожительствовать родители не отпустят.
У Марты был чудесный характер, абсолютно безвредный. Что для женщины, согласитесь, большая редкость. К тому же юная и влюбленная Марта смотрела на Олега с обожанием. А мужики это ох как любят. Короче говоря, сыграли свадьбу. Марта переехала к мужу. У того была отдельная квартира. Молодая жена старалась, как могла. Опыта не было, но была любовь и желание доставить любимому радость. А с этими приправами получится любое блюдо.
Марта штудировала кулинарные книги. Пыталась приготовить что-то совсем небанальное. Например, цыпленка по-провански. Или – баранину в красном вине. Или гурьевскую кашу по старинному рецепту, с цукатами и молочной пенкой в пять слоев. Что-то получалось, а что-то не очень. Еще, став хозяйкой отдельной квартиры, Марта целыми днями терла полы, чистила ковры и мыла люстры и окна. Все сверкало до неприличия. Мы с Танюшкой приезжали к ней в гости, и нам становилось стыдно. Я лично мыла окна два раза в год – весной и осенью. А Марта после каждого дождя.
Еще она крахмалила мужнины рубашки и отпаривала борта пиджаков.
Муж не мог нарадоваться на свою молодую жену. Вот повезло, так повезло. К тому же у него за плечами уже был негативный опыт. Даже поругаться с Мартой было проблемой. Она совершенно не поддавалась на провокации.
Но абсолютно безоблачной жизнь не бывает. Это известно каждому. В каждой сладкой судьбе непременно найдется ложка густого, черного и вонючего дегтя.
У Олега была мать. Мартушкина свекровь. Звали ее Ядвига Васильевна.
Первый звонок от Ядвиги поступал в девять утра.
– Спишь? – интересовалась она у Марты.
И Марта почему-то сразу начинала оправдываться. Словно на часах было два часа дня.
Далее следовали вопросы: «Что Олежка ел на завтрак? В каком костюме пошел на работу? А рубашка? А галстук? Нет, голубой не подходит. Нужно было серый в полоску. О чем ты думала? У тебя совершенно нет вкуса! А шарф? Ты проследила, чтобы он надел шарф?»
Марта покорно и подробно отвечала на вопросы. Потом свекровь, не прощаясь, вешала трубку.
У Марты было испорчено настроение.
Следующий звонок раздавался ближе к обеду.
– Ну? – без всякого «здрасьте» начинала Ядвига.
Не «как дела?», а «что поделываешь?». Словно старалась уличить сноху в бездействии и без делье.
