— И вот — навстречу к нему женщина, в наряде блудницы, с коварным сердцем…
[35]
— Мастер ван Нормайенн, — негромко и гортанно произнесла она. — Извините за задержку. Я — Лонна, и мне поручено позаботиться о вас.
Проповедник прочистил горло:
— Надеюсь, она в это вкладывает не тот вульгарный смысл, что я.
Она легко улыбнулась:
— Позвольте мне проводить вас к моему господину.
— Для шлюхи у нее неплохая речь.
Старый пеликан явно перепутал дорогой бордель для знати с придорожным клоповником. Уверен, что она и читать умеет. И не только читать. Чтобы проверить свою теорию, я сказал на альбаландском:
— Не будем заставлять хозяина ждать.
Она замешкалась лишь на мгновение и ответила чисто, даже не ошибившись в ударениях:
— Прошу за мной.
Я с усмешкой покосился на Проповедника, который явно решил пересмотреть свои взгляды на образование в публичных домах. Девушка повернулась, предоставив нам любоваться ее открытой спиной и ногами, ведя меня через пустой коридор, на полу которого лежал густой хагжитский ковер, а стены были скрыты за гобеленами фривольного содержания.
Навстречу нам из комнаты вышла невысокая шатенка. На ее лице была видна усталость, глаза покраснели от слез. Заметив меня, она улыбнулась. Лонна прошла сквозь нее, я же посторонился, улыбнувшись светлой душе в ответ.
— Господин страж желает остановиться у нас на время своего пребывания в Марздаме? — не оборачиваясь, спросила девушка. — Мне поручено позаботиться о ваших апартаментах.
— Не думаю. Но спасибо за приглашение.
— Дурак! — простонал Проповедник. — Ну что тебе стоило?!
Да, собственно говоря, ничего. У меня нет никаких особых предубеждений насчет этого места. Уверен, что здесь… хм… мило. Есть только два «но». Во-первых, я все еще не знаю, для чего требуется страж, а следовательно, возможно, не соглашусь на работу. Во-вторых, жить здесь опасно для здоровья. Сюда приходят богатые и влиятельные клиенты. Не только благородные и купцы. Но и кое-кто из духовенства, ибо люди остаются людьми, несмотря на многие запреты, что висят над ними. И, уверен, не все посетители желают, чтобы об их маленьких грешках знали окружающие. А мне совершенно ни к чему чужие тайны.
Остановившись возле одной из дверей, девушка без стука распахнула ее, приглашая войти.
В небольшом светлом кабинете с двумя окнами, выходящими в заснеженный сад, меня ждали трое.
Один сидел за столом — невысокий краснолицый толстяк с редкими волосами. Опрятно одетый — не скажу что богато, но очень прилично. И цена одежды не могла сравниться со стоимостью перстней, которые унизывали его пальцы. Три сапфира, каждый размером с ноготь, два зловеще-красных продолговатых рубина, один изумруд глубокого темно-зеленого цвета и очень крупный бриллиант, подмигивающий мне веселыми голубыми искорками. Целое состояние.
Мужчина, расположившийся во втором кресле и неспешно потягивающий пурпурное вино из тонкого чашеобразного бокала, был высоким, с очень широкими плечами — но я не назвал бы его здоровяком. Слишком худое лицо, слишком блестящие глаза, слишком лихорадочный румянец на скулах. Облаченный во все черное, начиная от остроносых сапог и заканчивая шляпой с широкими полями и высокой тульей. На поясе у него висел тяжелый широкий вионский кинжал,
[36]
оружие, которое предпочитают в среде простонародья из ремесленных цехов. Но, судя по тяжелой золотой цепи на груди, он все-таки был человеком не простых кровей.
Третий встречающий и вовсе не являлся человеком. Смуглая, с красноватым оттенком кожа, длинные, зачесанные назад волосы цвета спелой клубники, золотистые пытливые глаза и острый подбородок. Ржав — иное существо, довольно редкое в наших землях и не слишком жалующее людей.
Он предпочел человеческую одежду: вельветовый жилет, белую рубаху с расстегнутым воротом, короткие штаны, чулки и остроносые кожаные башмаки, как видно купленные у какого-то заезжего хагжита-торговца. Ржав просматривал лежащую перед ним стопку мелко исписанных бумаг и, когда я вошел, отложил их в сторону и устало потер переносицу.
— Мастер ван Нормайенн. — Толстяк с перстнями обратился ко мне так, как было принято в их стране, и привстал с кресла, приветствуя меня. — Позвольте представиться, я Тобиас Шмидт, управляющий сего скромного заведения. Это господин Торстен ун Номанн, главный помощник нашего уважаемого бургграфа господина Бризена. А это…
Он замешкался, и ржав, сцепив пальцы, негромко произнес:
— Людвиг ван Нормайенн.
Особенность подобных иных существ — отсутствие личного имени. Они свято верят, что столь яркая метка навлечет на них беду и темные чары, а поэтому меняют свои имена чуть ли не ежедневно, предпочитая использовать только что услышанное и примерять под себя.
— Очень приятно, господин ван Нормайенн, — серьезно поприветствовал я его.
Секунду он пытливо рассматривал мое лицо, надеясь найти на нем хоть каплю веселья, затем указал на пустующее кресло:
— Будьте любезны. Я хозяин уютного гнезда порока. Желаете выпить?
— Благодарю. Куда больше я желаю узнать причину столь неожиданного приглашения.
— Понимаю вас, мастер. Господин Шмидт ответит на все ваши вопросы.
Толстяк помялся, прочистил горло:
— Само Провидение послало вас. Как только я узнал, что в город приехал страж, так сразу же взял на себя смелость пригласить вас для разговора.
Интересно. С учетом того что в Марздаме, втором по величине городе Барбурга, я находился не больше трех часов, а в день через восемь городских ворот проезжает довольно много народу и заметить среди них стража не так-то просто.
Особенно если страж путешествует инкогнито.
— Вы здесь по делам Братства?
Такой вопрос мне довольно часто задавали частные заказчики. Если стража привели в город интересы Арденау, то есть шанс, что он выполнит работу за счет городской казны, а не денег из твоего кармана.
— Нет. Проездом. — Я не планировал им хоть что-то объяснять.
— В нашем заведении произошло убийство, и мы хотели бы попросить вас помочь в расследовании. — Господин Шмидт рассеянно погладил один из своих чудесных перстней.
— Разве такими вещами не должны заниматься городские власти? Или вы намекаете на то, что к смерти причастна темная душа?
— Мы не знаем, — с большим сожалением произнес управляющий. — Поэтому и пригласили вас, чтобы вы развеяли наши сомнения.
— Ну, что же. Я готов выслушать вас.
