Ресторан «МОМО» находился на Пятницкой улице. Внутри
помещения Караеву не понравилось. Слишком много зеркал и различных тканей,
отдаленно напоминавших занавески. Но ресторан выбирала Элина, и поэтому он
ничего не сказал, позволив отвести себя в небольшой белый зал со стеклянным
потолком. Еду выбирала Элина, а вино Караев. Здесь было такое внушительное
количество различных напитков, что он даже несколько растерялся. Затем выбрал
бутылку французского белого вина, обратив внимание, что Элина заказывает
морепродукты.
— Тебе здесь не очень нравится? — усмехнулась она.
— Просто не привык к подобным ресторанам. Судя по
ценам, обед в таком месте обходится в несколько сот долларов.
— Московские реалии, — пожала плечами Элина, —
у нас в Санкт-Петербурге все на порядок дешевле.
— Ты предлагаешь переехать к вам в Северную
столицу? — улыбнулся Тимур. — Лучше останусь здесь. Кажется, я
действительно попрошусь обратно в «Лукойл».
— И правильно сделаешь, — кивнула Элина, — мы
об этом уже говорили. Ты не передумал лететь в Италию?
— Я уже взял билеты, — сообщил Караев, — мы
должны вылететь в пятницу. Утренним рейсом в Рим, а оттуда на поезде в твою
любимую Флоренцию. И отель для нас уже заказали. Кажется, «Риволи».
— Прекрас??о, — обрадовалась она, — прямо в
центре города. Недалеко от вокзала. Значит, в пятницу мы вылетаем.
— Мне еще нужно получить визу, но в итальянском
посольстве обещали ее выдать в четверг, — мрачно сказал Тимур, — но я
думаю, что там все будет в порядке и мы можем вылететь в пятницу.
— Тогда я постараюсь закончить все свои дела к
пятнице, — решила Элина, — и соберу все вещи. Ты даже не
представляешь, какой это прекрасный город.
— Надеюсь, что нам там понравится, — несколько
уныло пробормотал Караев.
— В мире мало людей, которых не восхищает
Флоренция, — убежденно сказала Элина, — ты знаешь, мне иногда снился
этот город. Его улицы, площади, соборы, статуи у галереи Уффици. Мне казалось,
что там все было иначе. Теперь я понимаю, что муж был все время занят на
работе, а я настолько восхищалась городом и людьми, что вела себя как обычная
дурочка, ничего более не замечая вокруг. Я была там по-настоящему счастлива.
Такое иногда случается. Только потом я поняла, что была счастлива только
внешне. Внутри меня нарастала пустота. Но пока мы жили во Флоренции, все было
не так сложно. Когда мы вернулись обратно в Санкт-Петербург, все наши проблемы
словно вылезли наружу, оставив нас наедине с целым букетом наших недостатков. А
потом мы поняли, что стали чужими людьми достаточно давно. Мы уже не доверяли
друг другу, как раньше, каждый жил своей жизнью. Одним словом, блеск и роскошь
Флоренции скрывали нашу семейную жизнь от нас самих.
— И ты хочешь рискнуть поехать туда во второй
раз? — спросил Караев.
— Хочу. Мне кажется, что это будет некий новый опыт.
Новое осмысление моей жизни, другое измерение качества. Ведь на этот раз я
отправляюсь туда не в обычную служебную командировку с мужем, а поеду с любимым
человеком, с которым меня не связывают никакие обязательства, кроме взаимной
симпатии. Может, мне давно нужно было отправиться туда еще раз, чтобы понять,
как можно провести жизнь, когда внутренняя заполненность соответствует внешним
обстоятельствам.
— Я начинаю бояться, когда ты говоришь такими мудреными
словами, — улыбнулся Тимур, — если все настолько серьезно, то тебе
лучше не ехать. Я должен буду соответствовать самой Флоренции, в которую ты
влюблена. Мне будет трудно…
— В тебя я тоже влюблена, — напомнила Элина.
Официант принес бутылку вина, осторожно вытащил пробку, налил
на дно большого бокала Караеву. Тот понюхал бокал, попробовал. Ему понравился
букет, и он кивнул в знак согласия. Официант разлил вино в два бокала, забирая
первый, из которого Тимур дегустировал.
— Молодец, — похвалил его Караев, — обычно
официанты наливают вино в тот же самый бокал, из которого гость дегустирует их
напиток. Хотя это считается нарушением этикета.
— Откуда такое знание этикета? — удивилась Элина,
поднимая свой бокал.
— Где-то учили, — отмахнулся Караев, — в моей
профессии меня многому учили. И не всегда только хорошему, Элина. Многие вещи
пригодились в жизни, оказались полезными, но не все были хорошими.
Они еле слышно чокнулись. Пригубили вино.
— За нас, — сказала Элина.
— За тебя, — прошептал он.
— Чему плохому тебя научили? — уточнила
она. — Ты можешь мне об этом сказать?
У нее сегодня было хорошее настроение. А ему хотелось
сказать ей правду, которую нельзя говорить. Или дать почувствовать свое
состояние.
— Не могу, — признался Караев, — меня учили и
многому плохому, Элина. Иногда это плохое приходится применять на практике. Это
не относится к тебе, абсолютно не относится. Но это имеет непосредственное
отношение к моей прошлой жизни и к работе.
Она осторожно поставила свой бокал на столик. Посмотрела ему
в глаза.
— Я часто поступаю неправильно, — сумел сказать
Караев, — но иногда жалею о своих неправильных поступках.
Она нахмурилась.
— Что происходит? — спросила Элина. — Ты не
хочешь ехать? Или не можешь? У тебя такой растерянный, нет, даже несколько
потерянный вид. Последние несколько дней ты словно не в себе. Не могу понять,
что именно происходит, Тимур? Тебе не нравится наша поездка? Мы можем туда не
ехать. Я очень люблю Италию и Флоренцию, но если ты не можешь или не хочешь
туда ехать, ты можешь не ездить. Это не так принципиально. Или тебя что-то
волнует? Может, ты боишься, что я начну покупать бриллианты и дизайнерские
платья? Но я уже взрослая женщина Тимур, и понимаю наши возможности. Что тебя
беспокоит?
— Ничего, — ответил Караев, — просто у меня
некоторые проблемы на работе, никак не связанные с тобой и нашей поездкой. И об
этом я все время думаю. А насчет нашей поездки ты можешь не беспокоиться. Я
ведь ушел из «Лукойла» переводом в нашу Академию и теперь получил целую кучу
отпускных и разных бонусов. В общем, я думаю, что там мы с голода не умрем.
— Прекрасно, — она положила свою ладонь на
его, — тогда в чем дело? Ты ревнуешь меня к моему прошлому? Боишься, что я
была там по-настоящему счастлива?
— Нет, — он посмотрел ей в глаза, — я боюсь,
что наши отношения могут не выдержать некоторых служебных проблем, которые у
меня могут возникнуть.
— Справимся, — Элина сжала ему руку, — не
беспокойся. Я могу тебе чем-то помочь?
— Нет, — сказал он с некоторым усилением, — я
не считаю правильным вмешивать тебя в свои дела. Давай договоримся. Каждый
занимается своими проблемами сам. Обещаю, что никогда не буду вмешиваться в
дизайнерские вопросы твоей фирмы.
— Надеюсь, что не будешь, — улыбнулась она, убирая
ладонь, — ты увидишь, как там будет интересно. На какой срок мы туда
летим?
